Кир Булычев - Зеркало зла

Когда он возвратился сказать, что все улажено, Бо Пиньязотта сказал, что только что прибыл гонец из Лиджи с сообщением, что после недели праздников король отослал обратно в Рангун с большими дарами ошибочно похищенную госпожу Уиттли.

– Мой дядя так никогда и не догадается, что он никого не похищал. Это была попытка его похитить, которая, к счастью, не удалась, – сказала Дороти.

Бо Пиньязотта согласился с принцессой. Он покинул Моулмейн только тогда, когда паруса голландского корабля скрылись в море.

Профессор Гродно вызвал комиссара Милодара. Срочно. Ввиду завершения эксперимента.

– Какого завершения? По моим расчетам…

– Ваши расчеты никуда не годятся, комиссар, – ответил профессор, – мы имеем дело с живыми людьми.

– Но Лицо империи Эпидавр, которое прибыло для получения ритуальных сокровищ, отправилось в Монте-Карло. Я целые сутки его уламывал, чтобы чем-то занять.

– И отлично. Зачем Лицу присутствовать при наших земных тревогах?

– Что-нибудь случилось? – быстро спросил комиссар. Любой малый провал в конце операции запоминается начальством куда болезненнее, чем катастрофа в ее начале.

– Ничего особенного, если не считать, что необходимо сегодня вывести Кору из сна. Иначе будет поздно.

– Не порите панику, профессор, Кора – наш сотрудник. Она понимает меру своей ответственности.

– Она сейчас ничего не понимает, – возразил профессор. – Она скоро полгода как спит.

– Значит, мне ехать без гостя? – уточнил Милодар.

– Вот именно!

Когда через час с небольшим Милодар прибыл в Институт номер шесть, профессор показал ему на пульт управления и контроля. Судя по его данным, мозг Коры отказывался более спать. Он полагал, что дело сделано, он спешил проснуться.

Милодар остановился у саркофага, словно Наполеон перед открытой гробницей фараона. Он скрестил руки на груди и внимательно всматривался в спокойное лицо своей сотрудницы. Он не мог отделаться от ощущения, что его дурачат.

Он подумал, что, когда он уходит, Кора вылезает из саркофага, пьет чай с профессором Ахметом Гродно, может, не отказывается и от рюмочки, и они вместе посмеиваются над руководством Галактической полиции.

– Где она сейчас? – спросил Милодар.

– Вот это вам и предстоит узнать, – ответил профессор, – ведь вам разрешено совершить последнее погружение вашей голограммы в прошлое, чтобы узнать, раздобыла ли Дороти нужные вам предметы, и если это так, то где вам их искать…

– Разрешение у меня есть… А разве кто-нибудь догадывается о разнице?

– Тогда готовьтесь!

– Догадываемся, будьте покойны, – сказала лаборантка Пегги, разочарованная в комиссаре, потому что рассчитывала выйти за него замуж, но ничего из этого не вышло. А когда ей месяца два назад удалось увлечь комиссара в комнату отдыха, обнаружилось, что она пытается лобызать голограмму. – Я различаю вас и вашу голограмму с первого взгляда.

– Говори, Пегги, говори! Ты будешь первой женщиной, которая смогла разгадать мой секрет. А это, милая, невозможно!

– Фу! – воскликнула Пегги. – Разница настолько очевидна, что заметна невооруженным глазом.

– Какая?

– Ваша голограмма никогда не просит кофе, а вы наяву первым делом просите меня сварить кофе покрепче.

Комиссар задумался.

– В этом что-то есть, – произнес он наконец. Ему хотелось кофе, но кофе он просить не стал – пускай обманываются. – А что говорит наблюдение за Корой? – спросил Милодар у профессора.

– Пик беспокойства миновал, – ответил Гродно, – я думаю, что Дороти удалось вырваться из фактории.

– Откуда вы знаете?

– У нас свои каналы, – ответил Гродно, а Пегги коварно усмехнулась.

– Говорите! – потребовал комиссар.

– Нам дали сеанс визуальной связи по каналам Академии наук.

– Та-ак… – угрожающе пропел комиссар. – И вы забыли поставить меня в известность?

– Мы не могли этого сделать. Мы пытались, – ответил Гродно. – Но ваша секретарша сказала, что вы ликвидируете наркобанду на поясе астероидов и с вами нет связи.

– Предательница, – прошептал Милодар. – Я отказался жениться на ней, и вот результат!

Но тут же комиссар взял себя в руки и потребовал:

– Что вы узнали?

– Мы узнали, что Дороти находилась на фактории в то время, когда на нее напали буйволы.

– Без тайн и загадок, попрошу! Какие буйволы напали на Дороти?

– Дядя Дороти, король Лигона, решил взять себе пушки англичан, чтобы оборонять перевалы от авской армии. Для этого он пригнал в Рангун двести буйволов.

– Вы говорите словно на чужом языке. А ну, признавайтесь, сколько сеансов связи вы провели без меня, чтобы ни с кем не делиться славой от эксперимента?

– Всего три сеанса, – ответил Гродно. – По полчаса. К тому же мы поддерживаем эмоциональную связь с Корой, а Кора осознает свою связь с Дороти. Все в порядке, комиссар, все в порядке.

– Все в полном беспорядке, когда за спиной у органов некоторые безответственные лица совершают мелкие жульничества.

– Вы меня пытаетесь оскорбить, комиссар? – вежливо спросил профессор.

Комиссар Милодар пробыл столько лет на руководящих постах, потому что умел чувствовать опасность задолго до того, как она материализовывалась. И тут он счел за лучшее отступить.

– Не обращайте внимания, профессор, – сказал он миролюбиво. – Вы занимаетесь наукой, а я выполняю директивы Галактического центра. А оба стремимся к одной цели – счастью человечества.

– Замечательно, – согласился профессор. – Тогда я могу добавить к тому, что известно: Алекс с Дороти расстались с королем и три дня назад в Моулмейне взошли на борт голландского брига «Гарлем», следующего на ремонт в Кейптаун. Они, насколько нам известно, записались в судовую роль в качестве мистера Фредро и мисс Форест, подданных Польского королевства.

– Еще чего не хватало! – возмутился комиссар, недавно изучавший соответствующий том истории. – В 1799 году Польского королевства не существовало! Его завоевали!

– Капитан голландского брига этого не знал. Видно, Алекс решил, что так путешествовать безопаснее.

– Но почему же?

– Потому что Голландия завоевана французами.

– Это еще когда случилось?.. Впрочем, это неважно! Но что там делает Алекс?

– Алекс – наш жених, – сказала Пегги. – Вам сделать кофе?

– Чашечку, и покрепче, – ответил комиссар, не задумываясь. Пегги подмигнула профессору, тот кивнул. Комиссар продолжал: – Мне не нравится этот поляк. Что он там делает? Ведь он в плену у Сюркуфа!

– Это информация вчерашнего дня, – ответил профессор, – что же касается Алекса Фредро, то он, возможно, и станет основателем польской линии в пределах вашей сотрудницы.