Пособие по выживанию для оборотней - Светлана Гусева
Ежеминутно он ожидал очередной подлости от природы, но деревья безмолвствовали, пропуская его все дальше к Топям. На этот раз Туомас не давал сбить себя с толку ложными линиями и не собирался ходить по кругу — приближалось полнолуние, и времени оставалось в обрез. Он то и дело доставал из кармана мобильник, якобы для того, чтобы проверить время, — но на самом деле ждал и боялся сообщения или звонка. От Германа, Игоря или Майи. Хоть кого-нибудь… Но вскоре и последняя палочка на индикаторе сигнала исчезла — находясь, казалось бы, в пределах большого города, он лишился какой бы то ни было связи с реальностью.
Через полчаса прыжков с кочки на кочку в промокших насквозь кроссовках Туомасу стало казаться, что кости и мышцы уже ноют в предчувствии скорой трансформации, но он знал, что это лишь иллюзия, — выброс ликантропина начинался строго за несколько минут до полуночи.
Никто так и не попытался остановить его; когда Туомас вышел наконец на знакомую прогалину, до превращения оставалось полчаса. Он весь взмок в куртке и свитере, но струившийся по спине пот никак не влиял на задубевшие, сведенные судорогой ноги. Болотницы окружили поляну с домом, который теперь никак не походил на роскошные хоромы, двойным полукольцом, через которое непрошеный визитер не смог бы пробиться при всем желании. Бледные светловолосые девы стояли, соприкасаясь рукавами длинных однотонных платьев, едва закрывавших босые ступни, — никаких модных одежек и украшений, только знакомые Туомасу бусы. Подернутые пеленой десятки глаз смотрели на него не мигая, но заговорил, разумеется, откуда-то из глубин дома сам Водяной.
— Даже у наглости и глупости есть пределы! — пророкотал он. — Чего в тебе больше, мерзавец, что ты посмел явиться в мои владения в полнолуние?
Туомас сглотнул. Он не сомневался, что Дед вполне способен стереть его в порошок, и если что его и удерживало, так это любопытство.
— Просто выгоните того, кто пришел просить о помощи?
— «О помощи»? — вперед вышла Василиса. — Между нашими родами нет дружбы, оборотень. Ты здесь чужой. Какую помощь ты надеялся здесь найти?
От одного взгляда на Василису в легком платье холод сковал Туомаса сильнее. Теперь даже куртка не спасала от всепроникающей влажной стужи. Замерзшими пальцами Туомас сжал бесполезный теперь телефон.
— Сегодня полиция проводит облаву по области, — пояснил он. — Будут искать волков. Не просто волков — Стаю.
— И ты об этом узнал…
— От Цербера. — Туомас не видел причины скрывать правду. — Он предупредил меня два часа назад, и я решил… прийти к вам.
В рядах болотниц возникло смятение. Не двигаясь с места, девушки перешептывались, шелестя длинными рукавами, но глухой рокот Деда заставил их умолкнуть:
— Думаешь, я поверю, будто Цербер предупредил тебя? Оборотня-выскочку без клана и племени?
Туомас пожал плечами. На поляне воцарилось молчание, а в его голове тем временем невидимые часы неумолимо отстукивали секунды, одну за одной.
Оставалось всего лишь двадцать минут. В горле пересохло — несмотря на близость болота и сырость, магия болотниц действовала безотказно.
— Почему ты пришел сюда? — Туомасу показалось, что Василиса спрашивала от собственного имени. — Почему решил искать нашей помощи? После того как едва ушел живым в прошлый раз?
— Потому что между оборотнями и болотницами нет войны. Ее вообще нет — кто-то извне пытается развязать ее. Возможно, мне придется покинуть город уже завтра — но все, что я узнал, известно и Церберу. И он доберется до того, кто за этим стоит. Я лишь надеюсь, что вы не больше моего ждете разрушения Пакта.
— Боишься попасть под раздачу, отступник? — пророкотал невидимый Дед.
— Я точно попаду под нее не один, — возразил Туомас.
— Когда придет время, я спрошу с тебя за сегодняшнюю ночь, а с мертвого, кхе-кхе, спрос невелик. И когда придет время, ты сделаешь то, что я скажу, оборотень, потому что ты — мой должник.
— Я помню.
Болотницы снова еле слышно защебетали между собой. Туомас бросил взгляд на часы — двенадцать минут. Наконец Василиса отделилась от них и протянула руку к сумке с вещами и ремнями, на которую он уже давно не особо надеялся.
— Взять бы с тебя плату натурой, — усмехнулась она, — но, говорят, ты скуп на ласку.
Что? «Скуп на?..» Тем временем девушки присоединились к ее журчащему смеху и обступили Туомаса плотным кольцом.
— Идем, у нас есть место, где ты будешь в безопасности. Но, чур, никому ни слова, красавчик! Это будет наш с тобой жаркий секрет. — И снова этот переливчатый, ледяной смех.
Туомас пожал плечами, следуя за ними к большому холму сразу за Топями, где стояла большая плакучая ива, полоскавшая поникшие ветви в темной, затянутой ряской воде маленького пруда.
— И смотри, не вой слишком громко. Дедушка будет плохо спать.
Туомас уже не слушал их, успокоенный одной-единственной мыслью о том, что сегодня ночью никто не пострадает по его вине.
Болотницы отнеслись к задаче деловито и без лишних сантиментов. Туомас обнаружил, что сам себя он никогда не привязывал с такой силой — и никогда прежде «амуниция» не стягивала все тело. Проснувшись утром, он едва смог пошевелить конечностями, покрытыми гусиной кожей: все суставы, казалось, были вывихнуты, локти и колени болели, ноги свело судорогой. Дрожащими руками он отстегнул ремни и тут же рухнул на землю, не в силах проползти даже те несколько метров, что отделяли его от сумки с чистой сменой одежды и термосом. Он помнил, как рвался всю ночь, роя передними лапами влажную землю, поросшую осокой и камышом, как выл в голос, несмотря на просьбы болотниц, — и впервые за прошедшие месяцы помнил, как под самое утро небо ненадолго очистилось и выглянула луна — болезненно-бледная, покрытая красноватыми трещинами. Он помнил, что в этот момент перестал рыть, поддавшись безотчетному порыву, запрокинул морду и издал долгий пронзительный вой.
Влажная вечнозеленая трава на холме неприятно холодила низ живота. Туомас сделал очередную попытку дотянуться до лежавшей в отдалении на пригорке сумки, но тянущая боль в плече заставила отказаться от затеи. Некоторое время он лежал голой задницей кверху, с каждой минутой замерзая все сильнее, набираясь сил, чтобы преодолеть нужное расстояние. Где-то в отдалении чирикали птицы, а Топи и холм за ними освещало не слишком теплое, но все еще яркое осеннее солнце. По небу стремительно бежали облака, намекая, что за пределами заколдованного болота ветер разгулялся не на шутку — даже здесь Туомас кожей ощущал слабые отголоски его порывов.
Страшно хотелось есть, а еще сильнее — оказаться как можно дальше отсюда.
Из-за дома показалась
