Воин Забвения. Гранитный чертог
— Слыхал, – безразлично пожал плечами Наяс. – Только мы тут при чём?
– А то не знаешь?
– Откуда бы.
Хальвдан хмыкнул и, пошарив в дорожном мешке, который поставил рядом с собой на лавку, достал две стрелы с полосатым сине-бурым оперением. Их-то и нашли кмети на том месте, где перебили всех сборщиков. Староста спокойно скользнул по стрелам взглядом и снова поднял его на Хальвдана. Ничего не сказал, но вопрос его был понятен. Пришлось пояснять.
– Этими стрелами убили всех наших парней, которые сопровождали обоз. Большинство вытащили, но эти не заметили. Они ваши.
Наяс приподнял редкие брови, взял одну стрелу, покрутил её в пальцах, рассматривая, и снова отложил в сторону.
– Это не наши стрелы, – проговорил он ровным голосом.
– Отчего же? Мне вот кажется, что очень даже ваши. Знающие люди уже глянули их. И утверждают, что так изготавливаете стрелы именно вы.
– И где же ты нашёл такого знающего человека? – с лёгким интересом спросил вождь.
– Охотников в каждом селении много, – скупо улыбнулся Хальвдан. – Да и в дружине древнеры есть. Ты бы, Наяс, чем препираться, принёс бы мне те стрелы, с которыми охотишься сам и твои сыновья. А там видно будет.
Наяс криво усмехнулся, показав выщербленный зуб, и жестом подозвал к себе одного из внуков, который уже вернулся, обиходив дружинных лошадей.
– Брамир, принеси воеводе наши стрелы.
Мальчишка проследил за его движением, кивнул и умчался в другую часть огромной избы. Скоро он вернулся, неся полный тул стрел. Оперения их пестрели разными цветами, уложенные в строгом порядке. Охотнику или воину одного взгляда достаточно, чтобы сразу выбрать нужную. Брамир помедлил, вытащил одну – с сине-бурым – и отдал Хальвдану.
Тот осмотрел её. Она точь-в-точь походила на ту, что он достал из сумки: и наконечник, и даже птица, из перьев которой сделано оперение – та же. К чему Наяс отпирался, если сразу, наверняка, увидел, что не прав? Хальвдан поднял на вождя взгляд, но тот смотрел на него так же невозмутимо, как и всегда.
– Так что скажешь, Наяс? Стрелы-то ваши.
– Они не могут быть наши, – упрямо мотнул бородой старик. – Даже если и похожи. Я приказа убивать ваших кметей не давал.
Хальвдан усмехнулся, качнув головой.
– И я должен тебе поверить? Будто не знаю, как давно ты невзлюбил Кирилла. И к княжеству свои земли присоединять не хотел. Любого повода твоим людям было бы достаточно, чтобы взъесться на кметей. Сбор дани – самое милое дело.
Наяс ещё раз оглядел лицо Хальвдана, а затем подтянул к себе обе стрелы и, размышляя, пощупал их жёсткие перья, провёл пальцами по древку сначала одной, а затем другой, пригляделся и брезгливо отложил.
– Что бы там ни случилось столько лет назад, а зла князю и его людям я никогда не хотел. И уж тем более не стал бы убивать их исподтишка, как разбойник какой! Разве когда-то я таил свои намерения? Разве когда-то прятал за спиной нож? Если считал Кирилла сопливым выскочкой – так и говорил; если считал, что ты нахальный курощуп – никогда об этом не молчал.
Хальвдан невольно улыбнулся на его слова.
– Что есть, то есть.
– Так с чего бы мне теперь ввязываться в ссору, в которой победить я не смогу? Будто не знаю, что его войско больше моего. Сядьте вдвоем с князем и подумайте! – резко махнув рукой, Наяс замолчал и поджал губы.
– Да потому что время для того, чтобы воду мутить сейчас самое подходящее! Вот ты сердишься, Наяс, – нарочито мягко проговорил Хальвдан. – Между тем, стрелы-то никуда не делись. Вот они, тут лежат. Похожие, как будто одна рука их делала. А я должен сейчас к кнезу вернуться и сказать, что, мол, староста меня заверил, что это не он. Аж в грудь себя бил, что не его люди твой обоз в лесу подкараулили. А я поверил, добрая душа. Так должно случиться?
Старик устало скривился.
– За каждого из своих людей я ответа не дам. Но никто из них из Излома далеко не уезжал уже, посчитай, с лета. И стрелы такие делают не только в нашей деревне – все древнеры с такими охотятся. Но перед Богами могу поклясться, что приказа убивать кметей не давал – и делай с этим, что хочешь. Можешь хоть голову мне на моём же дворе отрубить.
– Думается, живым я отсюда тогда не уеду.
– Мне уже будет всё равно, – Наяс смахнул ладонью со стола невидимые крошки.
– И что будет с твоим народом – тоже?
– А ты мне сейчас, верег, не угрожай! Не стращай моим народом.
Старик приподнялся с лавки. Его жена, которая как раз принесла обмотанный полотенцем горшок с ароматной мясной похлёбкой внутри, опасливо глянула на мужа и положила ему ладонь на плечо. Хальвдан примирительно поднял руку.
— Я не угрожаю, а предупреждаю. Нам совсем не нужны раздоры со своими же людьми. Но что мы должны думать, если находим там, возле тел кметей, стрелы, похожие на ваши? Поговаривают, и ссора с мытником у вас тут вышла. Оставить это так и безоглядно поверить твоим словам я не могу, сам понимаешь.
