Гарри Тёртлдав - Похищенный трон

Услышав эти слова, Абивард резко, испуганно вдохнул. Сравнение было более чем уместным. А может, даже и не сравнение, а истина? С чего бы Господу делать такое в тот самый момент, когда справедливость вот-вот восторжествует, было выше понимания Абиварда. Но с другой стороны, Господь не обязан оправдывать свои деяния перед простым смертным.

Сквозь нестройный шум голосов, растерянный, а то и исполненный ужаса, сквозь обрывки песен, которыми поддерживали себя люди более уравновешенные, прорезалось более целенаправленное пение, исполняемое большим хором. Сначала Абивард обратил внимание на мощную, спокойную мелодию, от которой он воспрянул духом. Потом он понял, что поют по-видессийски.

Певцы подходили все ближе. По мере их приближения он различал все больше слов. Он слышал этот гимн раньше, в Серрхизе; это была песнь во славу Фоса, видессийского бога добра и, как вспомнил Абивард, света. И неважно, верит он в Фоса или нет, в данный момент свет — самое необходимое и для него, и для всего Машиза.

По слуху он определил, что видессийцы выходят на площадь вокруг дворца. Их исполненная радости песнь лилась звонко, прославляя не только их бога, но и солнце, главный символ Фоса, обозначенный позолоченными шарами на шпилях их церквей и ткаными золотом кружками на синих рясах видессийских священников, прямо над сердцем.

Потом он увидел видессийских священников. Поначалу он увидел только их: они широким шагом шли сквозь мрак, словно не ощущая его. Но тут же взгляд его прояснился, и он увидел всю площадь. Изображение площади внезапно затуманилось в его глазах, и он встревожился было, но тут же понял, что это из-за слез, слез счастья и облегчения.

Шарбараз приветствовал священников по-видессийски, приложив к сердцу правый кулак.

— Друзья мои, я счастлив видеть вас, — сказал он по-видессийски, а на родном языке добавил:

— Понимайте это как хотите.

Один из видессийских священников поклонился в ответ. Вечернее солнце отсвечивало от его выбритой тонзуры, словно она была одним из позолоченных шаров, венчающих их церкви. Абивард увидел, как низко висит солнце над горами, и понял, что пребывал во тьме намного дольше, чем предполагал.

На сносном макуранском священник сказал:

— Величайший, мы просим простить нас, что не пришли на помощь раньше. Магия была очень мощной, и, чтобы преодолеть ее, потребовались все наши силы. Кроме того, вы, макуранцы, пользуетесь магией несколько иначе, чем мы, и нам было довольно трудно подобрать заклинания, устраняющие то, что было сделано.

— Как бы вы ни сделали то, что сделали, я рад, что вы это сделали, сказал Шарбараз. — Теперь мы сможем войти во дворец и низложить Смердиса.

— Рады служить тебе, величайший. — Священник поклонился во второй раз.

С возвращением света из дворца начали выбегать слуги. Некоторые из них узнавали Шарбараза, поспешно падали на живот и ели землю перед Царем Царей.

— Ну вот, теперь ты восстановлен в правах, величайший, — чуть слышно сказал Абивард.

— Еще не совсем, — сказал Шарбараз. — Пока что узурпатор не в моих руках.

Но никто из дворцовой челяди, несмотря на громкие заверения в глубочайшей преданности Шарбаразу, не признался, что знает, где находится Смердис. Шарбараз послал воинов обшарить дворец. На женскую половину, куда воинам доступа не было, он отправил евнухов. Ни малейшего следа его достославного родственничка не отыскалось.

Но вскоре несколько воинов привели к нему троих людей, которых он узнал.

— А, царские чародеи, — сказал он. Видессийские и макуранские воины мгновенно рассвирепели. — Полагаю, это вы, господа хорошие, повинны в недавних событиях?

Абивард восхищался его самообладанием. Чародеи принялись биться головами о булыжник.

— Прости, величайший! — взвыл один из них. — Твой соперник заставил нас подчиниться ему. Он взял наши семьи в заложники, чтобы мы делали все, что он прикажет. Прости! — Двое остальных вторили ему.

— Может, и прощу. А может, и нет, — сказал Шарбараз. — Скажи-ка мне вот что, Хуранзим: с какой, например, целью понадобилось затмить свет?

— Ну конечно же, чтобы дать Смердису уйти никем не замеченным, — ответил тот чародей, который говорил раньше. Очевидно, это и был Хуранзим. — На него это заклинание не действовало. Он хотел, чтобы оно не действовало и на его воинов, но мы честно сказали ему, что это невозможно: если использовать это волшебство как боевую магию, оно окажется совершенно бесполезным, ибо ярость воинов, атакованных невидимым врагом, будет столь велика, что моментально развеет любые чары.

Стоящий рядом с Шарбаразом Абивард глубоко и с облегчением вздохнул. Тот кошмар, которого боялись они с Царем Царей, не мог стать явью — хотя многие успели бы погибнуть до того, как остальные почувствовали бы ярость. Он вспомнил о другом:

— Чародей, так ты утверждаешь, что Смердис приказал навести такие сложные и сильные чары лишь затем, чтобы он мог бежать?

— Да, э-э, повелитель, — с опаской ответил Хуранзим. Шарбараза он знал, Абиварда же видел впервые и не мог знать, насколько тот приближен к Царю Царей.

Во всяком случае достаточно приближен, чтобы удостоиться вежливого ответа.

— Господи, почему он просто не приказал вам изменить его лицо, чтобы он мог выбраться из Машиза, никем не узнанный?

— Повелитель, судя по твоим словам, ты человек большого ума, — с поклоном проговорил Хуранзим, а потом презрительно скривил губы:

— Чего не скажешь о Смердисе. Для него важнее была не сила заклятия, а его зрелищность. Когда я предложил ему именно то, о чем говоришь ты, он сказал, что перережет глотку моему старшему сыну, а мою главную жену отдаст охранникам… Я сильный маг, повелитель, но мне нужно время, чтобы правильно составить заклятие. Острый кинжал — это для меня слишком быстро.

— А сейчас ты можешь его выследить, определить, куда он бежал? — спросил Шарбараз.

— Можно попробовать, величайший, — настороженно ответил Хуранзим. — Но некоторые из моих защитных заклятий, которые я наложил на Смердиса, действуют достаточно долго, поэтому найти его магическими средствами будет нелегко.

Шарбараз недовольно поморщился, но тут же лицо его просветлело.

— Ничего. Ты приложи все силы, а если даже и не найдешь, его найдут мои воины. — В его голосе слышалось радостное предвкушение этого мгновения.

— Повелитель Абивард? — Одна из служанок, сопровождавших Рошнани и Динак с самого начала пути из Век-Руда, подождала, пока Абивард обратит на нее внимание; и продолжила:

— Госпожа твоя сестра хотела бы переговорить с тобой, если у тебя найдется время.