Анна Китаева - Перстень без камня

Девушка покачала головой.

— Нельзя угадать имя ветра. Только услышать названное вслух. Теперь вы знаете.

Сильный порыв жаркого ветра по прозвищу Харракун плеснул по стене пламенем факелов. Вслед за ним сверху обрушился Ноорзвей, растрепал каштановые волосы девушки и черные — короля.

— Братья больше не сердятся, — улыбнулась Надежда. — Ну… почти. Все равно это бесполезно!

Возвращенным привычным жестом Орвель провел по лбу и волосам, зачесывая их назад. Среди черных прядей сверкнула серебром одна седая — знак Тарсингов, родовая отметина. И тускло блеснул темным металлом на руке короля перстень без камня.

— Я люблю вас, Надежда, — мягко сказал Орвель дор Тарсинг и притянул девушку к себе.

Губы их впервые слились в поцелуе.

Эпилог

Сверкал летней бирюзой залив Трех ветров. Южный ветер Харракун небрежно трепал государственные флаги обеих империй. Флагман флотилии северян стал на якорь в тени Волка, флагман южан остановился под сенью Кошки. Каменные звери уцелели в катаклизме — а вот гора Шапка, лишенная Короны, изменилась необратимо. Теперь на сувенирных картинках с Золотого острова художникам придется чертить другой силуэт.

Набережная была полна народу. Как только исчезновение магии разомкнуло Охранное кольцо, кое-кто из приезжих поспешил домой — но многие остались. Их манил исключительный шанс увидеть императорские персоны в истинном облике, что немыслимо на континентах.

Императрица Юга и император Севера согласились почтить своим присутствием свадьбу монарха Трех ветров.

За всю историю правящего дома Тарсингов подобного не случалось. Разумеется, визит великих правителей лишь отчасти был знаком уважения к Орвелю дор Тарсингу. Владыки жаркой и холодной половин мира хотели лично убедиться, что бог-полип уснул и в ближайшее время не собирается рушить мир.

Всякий мало-мальски умудренный жизнью человек сказал бы, что скорее кит взлетит, чем императорские особы станут вот так запросто разгуливать в истинном облике на глазах у зевак. Но мудрецов, по понятным причинам, сегодня в гавани не было, а праздная публика радовалась любому шевелению на имперских судах. К тому же, по случаю королевской свадьбы в нижнем и верхнем Бедельти опять наливали задарма. Немаленькие, как видно, погреба у Тарсингов. И хорошо, что король Орвель — не скряга. Дай ему Небо здоровья еще долго править!

Толпа праздновала, а хозяин Севера и владычица Юга еще с ночи находились во дворце.

Визит их считался неофициальным. Иначе на каждый шаг высочайших персон приходился бы протокол длиной с великого змея, обвивающего подножие Золотого острова.

На рассвете Орвель имел беседу с ними в малой лазуритовой гостиной с окнами на восток. Гости любовались восходом солнца над рифом.

Еще совсем недавно по времени, но целую эпоху назад, если считать по событиям, Орвель и помыслить не мог ничего подобного. Масштаб мира виделся ему так: громады континентов, а между ними — крохотная песчинка архипелага. И такой же песчинкой казался себе он сам по сравнению с императорами великих континентальных государств. Оказалось иначе. Весь мир зависел от спокойствия спящего бога, которое оберегают острова без магии. А король Трех ветров хранит ключ от архипелага — и сопутствующее ему знание. Мало есть в мире задач, которые могут оказаться важнее. Поэтому Орвель дор Тарсинг разговаривал с владыками половин мира без трепета. Точнее сказать, он больше не преклонялся перед их императорским статусом. Другое дело — осознание того, что возраст этих двоих считается сотнями лет. Век за веком они правили, строили планы, воевали и меняли мир, как им было угодно. Орвель решил, что даже одна сотня лет — это немножко больше, чем он способен по-настоящему представить.

Императрица Юга оказалась крошечной смуглой женщиной со скуластым лицом, пронзительными черными глазами и надменной кривоватой улыбкой. Император Севера был высоченным худым блондином с большим носом и бесцветными бровями над подернутыми ледком полыньями глаз. Если взгляд Юга обжигал, то взгляд Севера замораживал — но оба насмерть. Даже в отсутствие магии не стоило заглядывать в глаза ни тому, ни другому. Истинный облик власти может оказаться страшнее иллюзий.

Вечером в спешно приведенной в порядок бальной зале давались танцы.

Церемониймейстер Томто Бон, пепельно-сизый от волнения, объявлял фигуры и выходы. Его никто не слушал.

Орвель обнимал Трину за талию, и в этот миг счастливая пара не замечала ничего вокруг.

Тильдинна Брайзен-Фаулен мечтательно улыбалась и прощала Вальерду то, что он наступает ей на ноги. Она знала, что будет рассказывать внукам и правнукам о том, как они танцевали на одном балу с самим императором. Брайзен-Фауленов наградили за безрассудную выходку Тильдинны при осаде цитадели, которая в общем итоге пошла на пользу.

Дрейк пригласил на танец Кати Зайн, и теперь оба они, равно перепуганные, топтались в самом дальнем углу, а Майзен строил компаньону ободряющие рожи.

Блистательная Кристеана дор Зеельмайн положила голову на плечо великолепного Мбо Ун Бхе. Южанин сжимал северянку в объятиях так горячо, как только может человек, помилованный на краю могилы. Оба советника получили высочайшие дозволения владык выйти в отставку и поселиться на архипелаге.

Кристеана придирчиво рассмотрела императрицу Юга и вынесла заключение:

— Она некрасива. Хотя мужчины этого не видят, конечно. Ты спал с ней, Мбо?

— Какое… неподходящее слово, — поморщился Ун Бхе.

— Назовем это иначе, — Крис укусила его за ухо. — Я знаю много слов.

— Не надо.

— Просто ответь на вопрос.

— Я с ней не спал, — буркнул южанин.

— Вот как? — Крис иронически подняла бровь.

— Это она спала со мной, — неохотно сказал Мбо. — Императрица… берет кого хочет. Она не человек, она власть. Ты не можешь обладать властью, это гибельная иллюзия царедворцев… таких как старый змей Бенга. На самом деле это власть владеет тобой.

— Древняя сука!

— Верно, — усмехнулся Мбо. — Теперь ответь ты.

— Что?

Кристеана отвернулась.

— Не волнуйся, любимая, моя ненависть к нему не станет больше, — хищно мурлыкнул Ун Бхе. — Больше уже некуда.

— Я не была наложницей императора, — прошептала северянка. — Он изъявляет свою власть другим способом. Он меня убил. Меня убивали трижды. Император сделал это собственноручно, и сам воскресил — чтобы я служила вернее.

— Древняя тварь! — прорычал Мбо. — И он тоже не человек, а власть… Я бы уничтожил его, если б хватило сил!