Алексей Егоров - Повелитель механизмов

Все мои силы, мой опыт, знания и время — все сконцентрировалось в этой работе. Я сомневался, что когда-нибудь еще смогу сотворить нечто совершеннее. Не в этой жизни! Что может быть совершеннее, чем создание разумного духовного существа?

До сего дня я развлекался созданием холодных механизмов, которые могли подарить лишь отражение эмоции, легкий намек на чувства. Теперь же я мог сказать, что создал совершенный механизм! Но я не испытывал гордости, лишь усталость и удовлетворение. Конец пути оказался таким прекрасным, что я слегка опьянел. Это была тяжелая работа, работа всей моей жизни…

И ведь самое смешное — я не мог понять, как все это сделал!

Но это меня теперь не заботило, я делал только то, что умел. Грех жаловаться на то, что талант не поддается логическому анализу.

Я бы так и заснул на ступенях мастерской, если бы не Асани. Она прохаживалась из стороны в сторону, разглядывая Ее — свою конкурентку, хе-хе. Не думаю, что они стали бы соперничать, но Асани, уверен, думала иначе. Она часто попрекала меня, что я женился на своей работе. Теперь она видела материальное свидетельство своей подколки.

К счастью, это не мешало ей просто наслаждаться увиденным. Асани разглядывала мою Куколку беззастенчиво, словно какую-то статую в музее. Думаю, что она смогла почувствовать биение жизни в творении, она не могла не почувствовать! Асани всегда была сообразительней других, а ее интуиция просто потрясающая! Но не это было главное в ней и даже не соблазнительные округлости. Она просто обладала душой, которая меня сразу привлекла в тот самый первый день, который закончился дракой и стрельбой.

Вот почему я позвал Асани запечатлеть мой триумф. Она единственная была достойна увидеть творение законченным. Я бы хотел сказать, что работал ради нее, но это было бы ложью. Но я бы хотел посветить эту работу Асани. Она заслуживала и этого.

Я хотел произнести все это вслух, но не мог набраться смелости. Я всегда отличался робостью, когда дело доходило до чувств. Только поэтому я задал другой вопрос:

— Ну, каков вердикт?

Асани услышала неуверенность в моем голосе, но не обратила на нее внимание. Она изводила меня неизвестностью долгие пять минут! Я весь измучился и готов был уже взвыть, когда она, наконец, сказала:

— Двояко.

— В каком смысле?! — занервничал я.

— Это… сложно выразить словами, — начала Асани, — она прекрасна! Но этих слов недостаточно, они оскорбят тебя.

— Нисколько!

— И все же… она совершенна, я просто не верю своим глазам, ни одного изъяна, изящность линий, мягкость металлов… такое ощущение, что я сплю и вижу чудесный сон. Она похожа на морок, который способен исчезнуть в любой момент. В ней есть что-то нереальное. Я бы назвала это чудом.

— Что ты, какое чудо, — смутился я. — Это результат моих трудов, простой механизм.

— Не говори так, — перебила Асани. — Она же живая, я вижу это, но не могу понять. Ты словно персонаж бульварной книженции, которыми балуется Киж. Те самые, про безумных ученых, собирающих чудовищ в своих подвалах и оживляющих их с помощью молнии. Но в отличие от них, ты создал не чудовище. Это живое существо, совершенное существо!

— Ты уверена?

— Когда ты начал сомневаться в моих словах?

Асани за все время ни разу не посмотрела на меня, но я все равно верил ей. Мог ли я ей не поверить, она подтвердила мои мысли, дала им реальность, доказала своими словами, что я не сумасшедший. Все это не было плодом моей больной фантазии. Я опять громко выдохнул и уже уверенней спросил:

— А почему двояко?

— Что?

— Ты сказала, что твои впечатления… двояки.

— А, не бери в голову.

Она махнула рукой и повернулась ко мне. Ее широкая улыбка заставила мое сердце затрепетать. В глазах Асани горели какие-то веселые искорки.

— Вижу, почему она занимала все твое внимание. Тебе было проще баловаться с безвольной куклой, чем с живым существом, да? — она погрозила пальчиком и прищурилась. — Ой, какой нехороший. Но теперь она живое существо и достойна уважения. Не смей больше с ней играть.

— Чего? — мне подумалось, что у Асани помутнение рассудка.

— Чего-чего, дурак. Приятно, что ты выразил свою любовь… так, — она кивком указала на Куколку. — Но мог бы и просто сказать мне.

Я долго моргал и пытался понять, о чем говорила Асани, затем перевел взгляд на свое творение и понял. Большего сходства можно было бы добиться только зеркалом. Я стал красным, как спелый томат.

— Ну… так получилось, — смог пробормотать я.

— Спасибо, — искренне сказала Асани и, подойдя ближе, поцеловала меня.

Пора было падать в обморок, что я немедленно и сделал. Это был ее лучший яд, которым любой человек желает отравиться. Удивительно, как все это время я умудрялся быть столь слеп? Но эта глупость смогла сыграть мне на руку, творя, я добавил важный элемент в Куколку.

И это была любовь.

Я очень не хотел открывать глаза, но вынужден был сделать это. Потому что Асани не переставала дергать меня за мочку уха.

— Прекрати, — попросил я.

— А ты прекрати строить из себя барышню, удумал тут еще в обмороки падать. Ты мужчина или кто? Впрочем, судя по той ночи в Печи, нет!

Спорить с Асани было глупо, да я и не хотел, она-то давно поняла все, что касалось нас. Не могу представить, каких трудов ей стоило сдержаться и не заколоть меня в порыве гнева. Имела право! Нет ничего страшнее, чем женщина.

Я накрыл ладонь Асани своей. Мне приятно было просто прикасаться к ней, на большее смелости в тот момент не хватило.

— Может быть, лет через сто, ты станешь более уверенным и прикоснешься к моему колену. И тогда это назовут самым знаменательным событием в Городе, — издевалась Асани.

— Твой яд как всегда при тебе, — ухмыльнувшись, сказал я и сел.

— А что ты ожидал от женщины, которая уже несколько лет хочет от тебя добиться хоть чего-нибудь?!

— Да, ты имеешь право быть недовольной, — согласился я.

— Тогда ты обязан расплатиться хоть с частью долга.

— Это как?

— Все тебе, дураку, объяснять надо, — буркнула она и поцеловала меня.

Этот поцелуй длился очередную вечность, взрывом запечатлевшись в памяти. Я бы снова рухнул в спасительный обморок, но Асани не позволила. Она кусала мои губы и делала много такого, о чем я читал только в срамных книгах. Никогда не думал, что знатные женщины способны на такое. Мне всегда казалось, что такое… проклятие, о чем я думаю?!

Пока разум занимался своим делом, мое тело уже готово было к бою. Я начал задыхаться от переполняющих меня чувств и смог вымолвить только: