Стивен Кинг - Извлечение троих

Когда Делеван повалился на пол, вдруг весь обмякнув точно мешок с овсом, Роланд выхватил автомат из его вялых рук.

— Стой! — выкрикнул О'Мейра, и в его голосе смешались ярость и испуг. Он уже поднял было «Магнум» Толстяка Джонни, но все опять пошло так, как и предвидел Роланд: стрелки в этом мире были прямо-таки до огорчения медлительны. За то время, пока О'Мейра поднимал свой револьвер, Роланд успел бы три раза его пристрелить, но в том не было необходимости. Он просто швырнул винтовку по восходящей сильной дуге. Раздался глухой шлепок, когда приклад вписался в левую щеку О'Мейры — звук, получающийся при ударе битой по бейсбольному мясу. Лицо О'Мейры вниз от щеки тут же сместилось дюйма на два вправо. Чтобы потом его выправить потребовалось три хирургических операции и четыре стальных спицы. На мгновение О'Мейра застыл на месте, как будто не веря, что это случилось с ним, а потом глаза его закатились, ноги подкосились, и он рухнул на пол.

Роланд встал в дверях, не обращая внимания на приближающийся рев сирен. Он открыл патронник винтовки, вытряхнул из нее все патроны прямо на обмякшее тело Делевана. Винтовку он бросил сверху.

— Ты дурак и дурак опасный, тебя бы следовало изгнать на север, — сказал он лежащему без сознания человеку. — Ты забыл лицо своего отца.

Перешагнув через него, Роланд вышел на улицу, подошел к экипажу стрелков, двигатель которого все еще работал на холостых оборотах, и, обойдя его с той стороны, сел за рулем.

Умеешь водить этот экипаж?— спросил он у воющего и бубнящего создания по имени Джек Морт.

Но не получил вразумительного ответа. Морт продолжал вопить. Стрелок понял, что это истерика, но не совсем настоящая. Джек Морт умышленно закатил истерику, чтобы уклониться от разговора с этим жутким и странным голосом у него в мозгу.

Послушай,— попытался его вразумить стрелок. —Времени у меня нет. Повторять я два раза не буду. Так что слушай внимательно. Если ты не ответишь на мой вопрос, я твой же палец воткну тебе в глаз и буду давить до тех пор, пока я его не выковыряю, а потом разотру твой глаз о сидение этого экипажа, как какого-нибудь жука. Сам я прекрасно обойдусь одним глазом. Да и, в конце концов, это же не мои глаза.

Он не лгал. Он не мог лгать Морту, точно так же, как и Морт не мог лгать ему: взаимоотношения их были вынужденные и более чем прохладные, но в то же время связь их была теснее и ближе, чем связь страстных любовников, сплетенных телами в любовном акте. В конечном итоге, их связь была не совокуплением тел, а предельным слиянием сознаний.

Он собирался сделать именно то, что сказал.

И Морт это знал.

Истерика прекратилась моментально.Я умею ее водить,— сказал Морт. Это был первый осмысленный ответ, которого Роланд добился от Морта с тех пор, как влез к нему в сознание.

Тогда веди.

Куда тебе нужно?

Знаешь такую деревню, «Виллидж»?

Да.

Вот туда.

А куда там в Виллидже?

Пока просто езжай туда.

Мы поедем быстрее, если включить сирену.

Хорошо. Включай. И эти мигающие огоньки тоже.

Впервые с тех пор, как он захватил контроль над Мортом, Роланд чуть-чуть отступил и позволил ему действовать самостоятельно. Когда Морт склонил голову, чтобы рассмотреть приборный щиток сине-белого экипажа, Роланд лишь наблюдал за его движениями, пока не вмешиваясь. Но если бы он сейчас был физическим существом, а не бесплотным ка, он бы стоял сейчас на цыпочках, готовый в любое мгновение рвануться вперед и перехватить инициативу при малейших признаках неповиновения.

Однако ничего даже близко похожего на непослушание не наблюдалось. Одному Богу известно, сколько невинных людей убил и искалечил этот человек, но он явно не собирался терять свой драгоценный глаз. Он повернул выключатели, потянул за рычаг, и вдруг они сдвинулись с места. Взвыла сирена, запульсировали красные огоньки.

Езжай быстрее, — угрюмо велел стрелок.

Был час пик, и, несмотря на мигалку, включенную сирену и постоянные сигналы клаксона, дорога до Гринвич Виллидж заняла аж двадцать минут. А в мире стрелка надежды Эдди на спасение таяли, точно земляные плотины под проливным дождем. Скоро они иссякнут и вовсе.

Солнце уже наполовину опустилось в море.

Ну вот, — сказал Джек Морт, — приехали. Он говорил правду (все равно он бы не смог солгать Роланду), хотя Роланду здесь ничего не напоминало деревню: все то же скопление зданий, людей и карет. Кареты не только запруживали все улицы, но и отравляли самый воздух своим нескончаемым шумом и зловонными испарениями. Происходили ядовитые газы, как он рассудил, из-за топлива, в этих каретах сжигаемого. Удивительно еще, как люди могут тут жить, а женщины — рожать нормальных детей, а не уродов вроде тех Недоумков-Мутантов под горным кряжем.

И куда теперь?— спросил Морт.

Здесь начиналось самое трудное. Стрелок приготовился… собрался, как мог.

Выключи сирену и огни. Остановись у обочины.

Морт подкатил патрульную машину к пожарному гидранту.

В этом городе есть такие подземные железные дороги,— сказал стрелок. —Подвези меня к станции, где поезда останавливаются, чтобы пассажиры садились и выходили.

К какой станции?— спросил Морт. В этой его мысленной фразе явственно прозвучала нотка паники. Морт ничего не мог скрыть от Роланда, как и Роланд — от Морта, по крайней мере, на долгое время.

Несколько лет назад — точно не знаю, сколько — на одной из этих подземных станций ты столкнул молодую женщину под поезд. Отвези меня туда.

Слова эти вызвали короткую, но отчаянную борьбу. Стрелок взял верх, но победа эта ему далась на удивление трудно. В определенном смысле у Джека Морта тоже было два лица, как и у Одетты. Хотя он не был шизофреником. Он всегда знал, что он делает, но он тщательно оберегал свое тайное «я» — ту часть своей личности, которая проявлялась Толкачом, — и скрывал ее ото всех, как какой-нибудь растратчик скрывает свой незаконный доход.

Вези меня туда, ублюдок,-повторил стрелок и медленно поднес палец Джека Морта к его правому глазу. Когда палец был уже в полудюйме от глаза и продолжал неумолимо приближаться, Морт наконец сдался.

Правая его рука вновь опустилась на руль, и они поехали на Кристофер-стрит, где примерно три года назад легендарный поезд А отрезал ноги молодой женщине по имени Одетта Холмс.

— Ты глянь, — сказал пеший патрульный Эндрю Стоунтон своему напарнику, Норрису Уиверу, когда сине-белая машина О'Мейры и Делевана остановилась в полуквартале от них. Свободных мест для парковки не было, но водитель не стал утруждать себя долгими поисками. Он просто остановился во втором ряду, оставив свободным только всего один ряд. Сразу же образовалась пробка. Машины просачивались в это узенькое пространство медленно, точно кровь по сосуду, безнадежно забитому холестерином.