Вера Петрук - Индиговый ученик

Сидящий рядом Сахар набил полный рот, и Арлингу показалось, что керх сейчас подавится, но мальчишка справился и, довольно заурчав, потянулся за следующим куском. Послушав аппетитное чавканье соседа еще какое-то время, Регарди решил, что состав блюд не так уж и важен. Главное, что он был голоден, а его нос улавливал исключительно вкусные ароматы.

"Пусть я лопну", - подумал Арлинг, подтягивая к себе тяжелую миску. Она была доверху наполнена мелко измельченными овощами, политыми кисло-сладкой смесью, похожей на рыбный соус. На секунду он замер, все еще надеясь услышать строгий оклик учителя, но иману не было никакого дела до того, что его "кулинарный" запрет собирались нарушить. Мистик подливал мохану какому-то бородачу с кольцами в ноздрях, не обращая ни на кого внимания.

"Ну и черт с вами всеми", - решил Регарди, запихивая в рот кусок лепешки с густо намазанной на нее пряной смесью. Горло обожгло, но очень скоро жжение превратилось в приятную теплоту, вызвав желание взять добавку. Слабый отголосок разума был успешно запит огромным глотком пряного пива, после которого исчезли все сомнения.

Сахар глянул в его сторону, и с треском оторвав ножку птицы, сочно впился в нее зубами.

- Спорим, что я съем больше тебя, драган! - пробубнил он с набитым ртом, на что Регарди взял новую лепешку, молча принимая вызов.

На какое-то время окружающий мир исчез, превратившись в чередование вкусов и запахов, грозивших растворить его в себе без остатка. Рассыпчатое баранье рагу с чечевицей, сладковатое и жилистое верблюжье мясо, сладкие трубочки сахарного тростника, целые горы хабы, изысканный шербет с гвоздикой, кислое молоко со специями, пиво, и, конечно, мохана - это была малая часть того, что он смог узнать. Состав остальных блюд ему не раскрылся, поэтому он просто проглатывал их, не задумываясь о том, что попадало к нему в желудок.

В него влезло на удивление много еды. Когда принесли главное блюдо всех кучеярских праздников - густой сладкий суп из пшеницы, сухофруктов и орехов - Сахар уже тихонько икал, отвалившись на подушки. Регарди тоже чувствовал себя сытым, но все равно взял лепешку и зачерпнул ею лакомство.

- По-моему, ты сейчас треснешь, - ухмыльнулся керх.

"Пожалуй, ты прав, дружище", - подумал Арлинг, сосредоточенно жуя лепешку, от которой откусил слишком большой кусок. Глядя на выражение его лица, Сахар зашелся хохотом, который вдруг перешел в кашель.

- Это я должен давиться, а не ты, - засмеялся в ответ Регарди, стуча товарища по спине, но тут керх просипел:

- Сохо пришел. Я его как увидел, так сразу не в то горло попало.

Поглощенный едой, Арлинг умудрился пропустить появление виновника торжества. Между тем, в трапезной стало тише и, как будто, прохладнее. Словно Сохо принес с собой свежий северный ветер, который иногда заглядывал в город, даря облегчение страдающим от жары горожанам.

"Наверное, это сквозняк из-за открытой двери на кухне", - подумал Регарди, прислушиваясь к новым гостям. Атрею и Зерге он узнал сразу, двое других были незнакомы. Предположив, что человек, который сел по правую руку имана, и был его сыном, Арлинг обратил на него пристальное внимание, но ничего особенного не заметил. Никаких странных запахов, примет или загадочных жестов.

Человек жадно осушил ковш воды и принялся выбирать виноград из блюда с фруктами. Ел он неаккуратно. Было слышно, как у него на языке лопались нежные ягоды, разбрызгивая фонтанчики ароматного сока. Больше вопросов вызывал другой кучеяр, который занял место за спиной Сохо. От него исходил такой мощный сигнал опасности, что Арлингу немедленно захотелось взяться за рукоять надежного клинка, чтобы почувствовать себя увереннее. Незнакомец дышал и двигался столь бесшумно, что можно было и вовсе засомневаться в его присутствии. Когда он наклонился к Сохо, подав ему блюдо для ополаскивания рук, Регарди догадался, что человек был слугой, а возможно, телохранителем. Взгляд, которым кучеяр окинул его, когда вошел в зал - цепкий, внимательный, безжалостный, - запомнился хорошо. Вероятно, таким взглядом был удостоен каждый гость в трапезной, но Арлингу показалось, что на него незнакомец смотрел дольше всех. Впрочем, это было объяснимо. Других драганов здесь не было.

- Атрея выглядит просто шикарно, - протянул Сахар, наваливаясь на Регарди, чтобы лучше разглядеть учительницу танцев. - Такого костюмчика я у нее еще не видел. Боже, а что она сделала со своими волосами. Хотел бы я потрогать это чудо!

Арлинг не мог видеть ее наряда и прически, но по облаку тонких ароматов, которое окутывало фигуру сестры имана, сделал вывод, что кучеярка готовилась к пиру долго и тщательно. Как было принято у кучеярок, каждая часть ее тела благоухала неповторимым ароматом. Изящные руки трепетно пахли сандалом, нежные щеки - мускусом, а выступающие ключицы - шипровой розой.

"Неужели, она тоже сходит с ума по племяннику?", - с горечью подумалось ему. Он не знал, заметила ли его Атрея, но на всякий случай, почтительно склонил голову. Пусть у нее потом не будет поводов упрекать его в невежливости. Букет ароматов, исходящий от кучеярки, резко контрастировал с запахами от Зерге, которая сидела рядом. Горькие нотки ириса, сладковатый аромат ванили и слегка пряный запах шибанских грибов могли говорить об опыте и могуществе пожилой женщины, но Регарди они напоминали только одно - старость и приближение смерти.

Между тем, Сохо утолил голод и, не спеша поднялся, собираясь говорить. Арлинг чувствовал, как от имана исходили мощные потоки гордости за сына, который не притронулся ни к мохане, ни к другим веселящим напиткам, ограничившись аракосом. В зале и до этого было тихо, а сейчас гости и вовсе замерли, словно боялись, что суровый телохранитель Сохо заставит их расплачиваться за шум головой. В наступившей тишине голос кучеяра должен был раздаваться далеко за пределами трапезной. И чем больше Арлинг слушал его, тем больше ему становилось не по себе.

На какой-то миг ему показалось, что это учитель приветствовал собравшихся. Тон, громкость, ритм речи - все было настолько похожим, что если бы он не знал, что говорил Сохо, то подумал бы, что выступал иман. Теперь облик Сохо уже больше не казался безликим. И хотя Арлинг по-прежнему не находил в нем особых примет, голос кучеяра с лихвой компенсировал этот недостаток. Дерзкий, сильный, уверенный, таящий в себе не одну тайну. Сохо нельзя было прочитать, как книгу. Он был моллюском с твердой ракушкой, о которую можно было сломать зубы.

Кучеяр говорил так, словно был богом, общающимся с паствой. Арлинг знал такие речи. Когда-то он часто слышал подобное от собственного отца во время длинных и нудных церемоний в Согдиане. Это было настоящее искусство - говорить ни о чем. Сохо умело жонглировал пышными оборотами и цветастыми сравнениями, купаясь во внимании слушателей. Прошла уже четверть часа, но Арлинг так и не понял, о чем рассказывал любимец имана: о погоде, о любви к родине или об открытии нового источника в Холустайской пустыне, который он назвал своим именем. Регарди внимательно слушал каждое слово, пытаясь найти хоть одну причину для симпатии к говорящему. Но казалось, будто этот человек вобрал в себя все те качества, которые раздражали его в людях. Чересчур самоуверенный и слишком дружелюбный, он был похож на стручок жгучего перца, обсыпанный сахарной пудрой.