Глен Кук - Воды спят

Меня охватило чувство вины. За последние полгода я свои обязанности верующей исполняла просто отвратительно.

— Вы уверены?

— Нет. Но звучит правдоподобно, не правда ли? Тут все дело в легкости. Ты спрашивала насчет Гунни. Я не слишком разбираюсь в различных религиозных контекстах.

— Понятно. А что скажете насчет Каменного Солдата, Каменного Воина или Солдата Тьмы?

— Прошу прощения? Дораби?

— Неважно. Раз у вас не возникает никаких ассоциаций. А теперь я лучше пробегусь вперед и снова скажу Тобо, чтобы он шел помедленнее.

Проходя мимо черного жеребца и белой вороны, я опять услышала запоздалое хихиканье и шепот: «Сестра, сестра…» Птица слышала весь наш разговор с Сантаракситой. Вероятнее всего, это все же не Мурген и не творение Душелова, но она явно очень интересовалась делами Черного Отряда и в некоторых случаях даже пыталась предостеречь нас. Вид у нее был такой, точно ее полностью устраивает, что мы движемся на юг и не имеем возможности повернуть назад.

За моей спиной группа господина Сантаракситы остановилась. Он и Баладитай принялись изучать поверхность первого каменного столпа, на которой искрились золотые буквы.

В каком-то смысле и это бессмертие.

73

Жители бывшей Страны Теней, забившись в свои норы, следили за тем, как карающая Немезида, клокоча от гнева, пересекала их страну, медленно ковыляя к перевалу через Данда Прэш. Там, где проходила Душелов, возникал слух, что Кади возродилась и вновь явила себя миру.

Она всегда была любительницей славных шуток. И умела извлекать из них выгоду.

Взорам наблюдателей предстала богиня в своем наиболее ужасном виде. Полностью обнаженная, если не считать пояса, с которого свисали сушеные фаллосы, и ожерелья из детских черепов. Черная кожа с оттенком полированного красного дерева. И полное отсутствие волос. Когти, как у вампира, дополнительная пара рук, рост около десяти футов. Сытой она не выглядела, и люди норовили поскорее убраться с ее пути.

Она была не одна. По пятам за ней, спотыкаясь, тащилась еще одна, совсем молодая женщина, на этот раз белая. Пяти с половиной футов ростом. Привлекательная, несмотря на царапины, синяки и грязь. Лицо, лишенное всякого выражения, и горящие неизбывной ненавистью глаза. На ней ничего не было, кроме сбруи, охватывающей плечи, и прикрепленного к ней каната десяти футов длиной. Этот канат с другой стороны был соединен с ржавой железной клеткой, плывущей позади девушки в воздухе. В клетке сидел тощий старик, серьезно раненный, включая сломанную ногу и сильные ожоги. Девушка, прикованная к клетке, ни разу не издала ни звука, даже когда возглавляющее процессию чудовище подгоняло ее ударом хлыста. Может быть, она утратила способность говорить.

Именно незадачливый Нарайан Сингх угодил в ловушку Гоблина, а не та, для кого она предназначалась.

В клетке рядом с Обманником лежала большая книга. Ветер играл ее страницами, потому что у Сингха не хватало сил захлопнуть ее. Иногда ветер, разъярившись, вырывал страницу и уносил ее прочь.

Временами впадая в бредовое состояние, Сингх думал, что находится в руках своей богини. То ли его наказывают за какой-то забытый проступок, то ли везут прямо в Рай. И, может быть, в чем-то он был прав. Душелова совершенно не волновало, жив он или умер. Не беспокоила ее судьба и Дочери Ночи.

74

Я успела догнать Тобо до того, как он вышел за пределы круга на перекрестке.

— Останавливаемся здесь, — сказал я, схватив его за плечо. Он посмотрел на меня с таким видом, словно пытался вспомнить, кто я такая.

— Вернись в круг.

— Хорошо. Вовсе ни к чему так толкаться.

— Ладно. Самое главное, чтобы ты вернулся. Да. Извини. Но мне нужно было остановить тебя. Здесь должно быть… — продолжала я, оглядываясь. — А! Вот оно. — Я имела в виду дыру в дорожном покрытии, четырех дюймов глубиной и размером с мой кулак. — Сунь туда кирку рукояткой вниз.

— Зачем?

— Если Тени и способны попасть внутрь защищенного пространства, то только отсюда. Ну же, давай! У нас полно дел, если мы хотим разбить тут лагерь.

Нас было слишком много, чтобы все могли уместиться внутри круга. Это означало, что некоторым придется провести ночь на дороге — то, что Мурген рекомендовал по возможности не делать.

Я хотела, чтобы за пределами круга оказались только самые выдержанные из нас. По словам Мургена, ни одна ночь на равнине не обходится без приключений.

Суврин нашел меня, когда я пыталась разместить семейство Икбала в центре круга. Животные начали прихрамывать. Меня не покидало чувство, будто равнина недовольна, что ее топчут существа с копытами.

— Что тебе, Суврин?

— Господин Сантараксита хочет, чтобы ты пришла, как только сможешь. — Он улыбался и выглядел очень довольным.

— Суврин, что с тобой? Ты случайно не накурился травки?

— Я просто счастлив. Избавился от Протектора, и теперь у меня будет полный порядок. Участвую в величайшем приключении своей жизни, иду по таким местам, о которых еще несколько недель назад даже представления не имел. И это еще не все. Я имею в виду, что равнина — еще не все. Это — моя полоса удачи. Да, я чертовски доволен. Плохо только, что ноги стер.

— Черный Отряд приветствует тебя. А что касается ног — привыкай. Нашим символом должен быть не огнедышащий череп, а волдыри на пятках. Кто-нибудь выяснил что-нибудь полезное сегодня?

— По-моему, у господина Сантаракситы что-то есть. Иначе зачем бы он посылал меня за тобой?

— Умнеешь прямо на глазах — с тех пор, как оказался здесь.

— Мне всегда казалось, что я лучше, когда не боюсь.

Я оглянулась по сторонам — куда подевался наш маленький гений? Но не увидела его.

— Ну, веди меня к нашему большому ребенку.

Суврин, как выяснилось, любил поболтать. Плохо — для него.

— Он замечательный, правда?

— Сантараксита? Насчет этого ничего не могу сказать. Будь с ним поосторожнее, а то как бы его рука случайно не оказалась в твоих штанах.

Суврин вместе с обоими стариками устроился прямо на краю круга, на восточной стороне. Должно быть, это место выбирал Сантараксита — прямо напротив ближайшего каменного столпа. Библиотекарь сидел со скрещенными ногами, как обычно сидят Гунни, и почти у самого края. Он пристально смотрел на камень.

— Это ты, Дораби? Присядь рядом со мной.

Я сдержала готовый вырваться возглас нетерпения и уселась. Настроение у меня сейчас было самое неподходящее для таких вещей. Отряд никак не мог отказаться от своих северных замашек — таскать за собой кресла, стулья и черт знает что еще, — хотя в нем и осталось всего двое из Старой Команды. Сила инерции, никуда не денешься.