Юрий Ижевчанин - Первая колония

Через десять дней к Кутрингштанду прибыл горец из Логима с посланием от сына. Сын извещал, что он в безопасности, под покровительством логимского князя, и просил денег. Чанильтошлот на глазах у гонца сжег послание и сказал:

— Этот человек больше не сын мне. Тебя угостим, дадим тебе женщину на ночь и деньги в награду за честно выполненное поручение. А своему князю передай: "Изгнанник лишился своего рода и своей семьи. Он целиком в вашем распоряжении. Никого из родственников у него теперь нет, и мстить за него никто не будет." А бывшему сыну моему передай: "Ты больше не сын мне и не член нашего рода. Никакой помощи тебе от нас не будет. Я направил того, кто был раньше твоим братом, чтобы он службой и делами своими искупил твой позор у царевича."

Посоветовавшись с лазанцами, прекрасно знавшими здешние места, Урс решил, что, снявши голову, по волосам не плачут, и что хуже всего останавливаться на полдороге. Основная дорога вела через перевал в Долину Кувшинов: самые богатые и населенные места Ссарацастра, его сердце. На перевале стояла старая запущенная крепость. Урс решил, что эта крепость станет западной границей Лиговайи и его владений, и будет кинжалом, направленным в сердце врага. Вот на этом месте он и собирался принять удар полчищ Ссарацастра.

Окончательно повлияло на его выбор известие о разгроме тораканов. Гонец, который по дороге загнал двух коней, заодно привез приказ царя не увлекаться наступлением и при приближении войска царя царей отойти в крепость. Урс прочитал приказ и громогласно объявил всем, что ему предоставлена полная свобода действий, истолковав его так, что ведь в приказе не указано, в какую крепость отойти.

Путь к перевалу лежал через земли народа арцхан, царство Ицк. Цацикот разослал мелкие отряды тревожить войско Урса, а сам решил отступить в Долину Кувшинов к главному войску. Вместе с войском царька собралась уходить куча народу. Все боялись неведомых жестоких "сраков" и прекрасно ведомых лазан, которые и в обычные времена по каждому поводу затевали стычки и набеги, а уж теперь дадут волю своей ненависти. Ходили разговоры, что лучших женщин заберут себе старки, а всех оставшихся, кроме старух и уродин, лазанцы и эти невесть откуда взявшиеся ихлане. Тех, кому оставят жизнь, начисто ограбят и превратят в бесправных месепе.

Цацикот понимал, что благороднее было бы ползти с войском сзади этого медленно продвигающегося сборища беженцев, но это было бы самоубийственно для армии и не защитило бы людей, а, наоборот, подставило бы их под удар. Поэтому плетьми и ударами оружием плашмя его воины проложили себе дорогу сквозь толпу и ушли в долину первыми. А на входе в долину образовалась дикая пробка еще по одной причине. По традиции гарнизон крепости собирал пошлину по паре медяков с человека и досматривал людей и товары, чтобы не занесли болезнь или чего запрещенного (например, дури от Древних). На этой "таможне" местные мытари и пропускали в час по чайной ложке, стремясь еще и содрать с тех, кому милостиво разрешали пройти без очереди или пронести запрещенное. Хватательный инстинкт у них был столь силен, что они прозевали подход старков.

Узнав, что Цацикот уходит, Урс не стал отвлекаться на занятие деревень Ицка, а прямиком двинулся к перевалу. Оценив обстановку перед крепостью, он велел своим построиться клином и прорубать себе путь через толпу, крича, чтобы мирные жители расступились и безжалостно убивая тех, кто будет мешать двигаться. Самых красивых женщин он разрешил захватывать и взять в середину строя.

Толпа в панике расступилась в основном в стороны, и по кровавой дорожке Урс приблизился к крепости. Тут толпа смела заслон мытарей, но сама образовала непроходимую пробку. Расчистив оружием эту пробку, Урс выстроил свое войско так, что все беженцы, кроме тех, кому посчастливилось уже проскочить перевал, оказались отрезаны, копьями оттеснил толпу несколько назад и потребовал от мытарей сдать крепость. Перетрусившие мытари боялись и страшных старков, и своих, которые их могут потом растерзать, если крепость будет сдана без боя. Тогда Урс велел своим воинам начать на глазах у защитников крепости насиловать женщин, и заявил гарнизону, что они сдают крепость не просто так, а за выкуп: жизнь и честь всех беженцев. Если крепость будет немедленно сдана, старки пропустят без всякого насилия и без грабежа всех, кто желает уйти. Если нет — поступят по праву победителей, обращая в рабство, убивая, грабя и насилуя.

Такие "весомые аргументы" убедили мытарей и заодно показали им, что торговаться не стоит. Они стали выходить. Но их поджидало еще одно разочарование. Когда они покинули крепость, внешний строй из джигитов их перехватил, ограбил догола, избил, говоря, что это им наказание за то, что они из-за жадности подставили под удар своих людей, и проводил пинками.

А беженцы действительно после этого полились широким потоком. и никто их не трогал, пока они вели себя спокойно. Некоторых, кто стал рваться по головам и тем самым грозил вновь образовать пробку, сразу утихомирили оружием, и тех из них, кого не убили, обратили в рабство и отправили на работы в крепость.

Женщинам, использованным в качестве наглядного пособия, разрешили тоже идти, но большинство из них предпочло остаться, боясь, что их как обесчещенных убьют мужья либо родители, а тех, кого не убьют, опустят до шлюх и продадут в рабство свои же. Их разобрали в наложницы. Сначала выбирали себе женщин старки, затем ихлане, а затем джигиты. У джигитов это не вызвало нареканий: правильный правитель, по понятиям действует. Но их удивило, что Урс и старки четко следили: если женщина возражает, брать ее себе нельзя. Ихлане объяснили джигитам, что старки вообще по-другому относятся к женщинам, и надо привыкать. А из тех женщин, кто сначала хотел уйти, почти все, посмотрев издали на процедуру распределения наложниц, вернулись назад, решив, что здесь им будет лучше.

Целые сутки шли сплошным потоком беженцы. За это время Урс заставил своих привести укрепления в порядок, насколько это было возможно.

На следующий день подошел царек Кратавело. Увидев войско Урса, он отказался от намерения штурмовать крепость, а когда Урс демонстративно приказал своим оттянуться с дороги, понял, что ему дают проход, и тоже ушел в Долину Кувшинов. А Урс посчитал, что спереди кратавельцы будут не столь опасны, как сзади.

Назавтра утром внизу в Долине Кувшинов показалась лента ссарацастрского войска, а к крепости подскакал небольшой отряд.

— Царь царей Ссарацастра Куструк из Кампатира хочет наедине переговорить со славным воителем Урсом Одноруким.

— Я согласен и клянусь честью, что тебе и твоим людям, царь, никакого вреда не будет нанесено и вам позволят, если мы не договоримся, уйти к своему войску. Но при условии, что твое войско тоже пока остановится на время переговоров.