Николай Андреев - И маги могут быть королями.

– Валента сюда, Михаила и Константа. А ещё двух священников! - один из легионеров помчался исполнять приказ.

Пока командиры пехоты добирались до передовых рядов, где Андроник, спешившись, созерцал вражеские баррикады, четыре сотни горцев залезли на горы и исчезли среди камней. Ласкарий уже тогда отложил на будущее в памяти, что против этих временных союзников лучше сражаться на равнине: так больше шансов хотя бы заметить их.

– Иллюстрий, - Андроник обернулся к Валенту, за ним маячило несколько священников, - я жду приказов.

– Хорошо. Как думаешь, твои лучники смогут достать партафцев за этими баррикадами, не нарвавшись на ответный залп?

– У них нет композитных луков, - Валент перед битвой всегда отвечал односложными фразами.

– Великолепно! Так что давай, выдвигай лучников в первый ряд, партафцы вряд ли выйдут из-за своих баррикад. Пусть немедленно же начнут обстрел противника.

– Будет сделано, иллюстрий. Эй, Септим и Тиберий, лучников в первый ряд и залп! - центурионы сразу поспешили исполнять приказ.

– Как думаешь, Валент, у нас есть шансы захватить Ипартафар?- внезапно спросил Андроник. Семейство Ласкариев всегда славилось тем, что все его представители задают неожиданные вопросы, часто ставящие собеседников в тупик.

– Мы же прошли по горам Даймос знает сколько! - Валент ухмыльнулся. - Да и что нам этот Ипартафар, когда с нами такие молодцы!

Командир вспомогательных когорт показал на легионеров, внимавших каждому слову дрункария. Даже новобранцы из Ефратисия - и те начали считать Андроника кем-то вроде полубога, который просто не может проиграть ни одной битвы. Ласкарий надеялся, что они правы. Естественно, насчёт победы, речи и даже мысли о богах и полубогах, кроме Аркара, считались ересью. Волшебники в империи тое считались ересью - и где теперь маги и чародеи в Аркадии? И пепла не осталось, всех пожгли священники.

– Я надеюсь, что к нам всё-таки подойдут Центральная и Восточная армии.

– Мне кажется, что мы скоро услышим о Кантакузине и наших двух легионах пехоты…

– Ну наконец-то, они начали обстрел! - Андроник резко обернулся в сторону баррикад, на которые уже посыпались стрелы.

На партафцев посыпался град стрел. Если бы их баррикада была хоть на десяток ладоней выше, противник мог бы не бояться за свои шкуры. Но сейчас их защищали только тонкие тростниковые щиты да низкие баррикады. Вражеские лучники ответили залпом, но стрелы упали в десятке шагов от аркадских рядов. Последовало ещё несколько залпов, после которых противник начал отходить от баррикад.

– Иллюстрий, может, сейчас? - Михаил гарцевал на своём коне, желая побыстрее оказаться среди партафцев и рубить, рубить, рубить…

– Рано, Михаил, рано! Горцы ещё не подошли!

– Горцы?

– Несколько минут назад их князь…

– Ибрагим?

– Да, Ибрагим, - Андроник наконец-то вспомнил его имя, - взял четыре сотни своих молодцов и через горы начал обходить партафцев.

– А я думал, что они сбежали! - Михаил радостно засмеялся. - Ну что, покажем им, где Ксар строят?

– Покажем-покажем, только не сейчас, - Андроник продолжил наблюдать за боем.

Партафцы отошли от камней уже шагов на двадцать, но стрелы продолжали доставать их и там. Андроник увидел, как стрела пробила через щит руку одному из противников, и теперь из-за стрелы тот не мог скинуть ни щит, ни выдернуть наконечник. Внезапно что-то произошло: задние ряды партафцев заорали, стараясь перестроиться, но падали под градом стрел и… ударов горцев. Ибрагим наконец-то обошёл противника с тыла!

– Вперёд, воины Ксара! - хоть великой империи уже давно не существовало, но многие командиры говорили эти слова по привычке. Или в надежде, что скоро ксариаты и аркадцы снова будут умирать за одного императора.

– Вперёд, да не будет Аркару стыдно за нас! - Михаил понёсся на коне в сторону врагов, покрепче прижав к себе щит.

Легионеры ринулись вперёд, за считанные мгновения пробежав те сто шагов, что разделяли их и баррикаду. Ещё секунда им понадобилась, чтобы перемахнуть через камни. И тут же началась резня.

Андроник ещё несколько дней назад отдал приказ: пленных не брать. Даже если они будут предлагать выкуп. Оставлять в живых надо было только явных аркадцев, потому что они могли пополнить ряды войска. Остальных - к Даймосу. Без сожаления.

Аркадцы врезались в хлипкие ряды партафцев и начали теснить врага. Тростниковые щиты не спасали от ударов легионерских мечей, не говоря уже простых шапках и тюрбанах. Хотя тюрбаны-то как раз и могли смягчить удар или даже блокировать его: меч просто увязал в бесконечных складках материи, и сила удара пропадал втуне.

Горцы, в свою очередь, теснили партафцев на мечи легионеров. Дети гор, почувствовав запах крови и слабость противника, усилили натиск, рубя направо и налево. Особенно они любили одним ударом срубать вражеские головы, которые потом откатывались в глубину партафского строя.

Через несколько минут у партафцев осталось только два ряда воинов. Они стояли спиной друг к другу. Их воины побросали оружие, надеясь на милость победителей. Ибрагим, не решаясь убить пленников, велел позвать Андроника. И очень удивился, завидев невдалеке дрункария, который оттирал свой меч от крови. Как ни странно, ни на позолоченной кольчуге, ни на плаще с порфировой оторочкой не было ни капли крови.

– Камандир, что будем делать с этими гяурами? Может, прададим и дапросим? - горец ещё не отошёл от битвы, было слышно его тяжёлое дыхание.

– Сейчас пасмотрим, - Андроник в шутку сказал это слово с горским акцентом. Князь шутки не заметил…

Разоружённые партафцы стояли на коленях в два ряда. В живых осталось десятка три, едва ли десятая часть из установивших баррикаду.

– Почему мы не встречали ни воинов, ни простых людей в городах? - Андроник окинул взглядом пленных. Ответа не последовало. - Ибрагим, ты знаешь их язык?

– Да, язык этих гяуров мне известен.

– Тогда спроси то же самое. - Менгли-Дубрей был где-то в хвосте войска, следил за обозом. Андроник уже разочаровался в том, что не взял его с собой: этот партафец был единственным переводчиком, которому доверял дрункарий. Как ни странно…

– Да, камандир! - Ибрагим начал что-то быстро говорить на языке, очень похожем на горский. Один из пленников, на вид самый старший, ответил что-то. - Ани гаварят, что все на вайне! Шутники!

– На войне, - Андроник улыбнулся: партафец явно издевался над дрункарием. Ну что ж, тогда дрункарий поиздевается над партафцем.

– Спроси их, знают они, как поступали их предки с мирными ксариатскими жителями? Или с легионерами? А как они поступили с городами и библиотеками? - Ибрагим снова что-то проорал на партафском.