Вера Камша - ТАРРА. ГРАНИЦА БУРИ. Летопись первая.

Ланка была дочерью и внучкой королей. Любовь к власти в юной девушке не столь заметна, как страсть к оружию или лошадям, но от этого она не становится менее сильной. Таянка хотела стать королевой, но не такой ценой. Михай сделал шаг к «невесте», та с отвращением отскочила назад и оглянулась. Стражники молча скрестили копья, отрезая путь к бегству. В тусклых глазах отца было не более сочувствия и жалости, чем у зимнего червя[62]. В дверь вошли две дамы, которых Илана видела в свите Годоя. Отец сказал, что они помогут ей подготовиться к венчанию.

Поняв, что просить и убеждать смысла нет, Илана выхватила кинжал, с которым никогда не расставалась, отступила к стене и закричала. Она звала единственного человека, который мог прийти на помощь.

Глава 4

2228 год от В. И. 21-й день месяца Лебедя

Таяна. Высокий Замок

Граф Гардани почти бежал по узкой потайной лестнице. Сташек и Гашпар Лайда с трудом поспевали за своим капитаном. Гардани спешил к королю, хотя и не обольщался насчет исхода встречи. Шани не понимал и не принимал последних приказов Марко, который всегда оставался мудрым и прозорливым правителем. Даже в горе после смерти жены, теперь же…

Разрыв с Эландом, кое-как прикрытый ложью о тревоге за Рене и страхом разлуки с теперь уже единственной дочерью, упорное нежелание прикончить Годоя, ставшее после смерти Зенона совсем непонятным, а теперь еще и ссылка Лукиана!.. Да, капитан «Золотых» не предотвратил гибели принцев, но он и не мог этого сделать. Стефана к Зенону привел не кто иной, как Марко, и он же велел всем, кроме лекаря, выйти вон. Граф не привык лгать себе и понимал, что все это иначе чем предательством не назовешь, хотя король на то и король, что не может стать предателем. Или может? Марко Ямбор — изменник! Он предал собственных детей, старых друзей, Таяну, самого себя, наконец, и все равно Гардани считал своим долгом в открытую потребовать объяснений. Поэтому он и избрал этот полузабытый ход — капитан «Серебряных» отнюдь не был уверен, что его пропустят к королю, явись он просить аудиенции обычным порядком.

После того как граф собственными руками толкнул «Серебряных» к уходящему Аррою, отправив с ним же и обожаемую дочь, он вряд ли может рассчитывать на доверие Марко. Шандер не исключал, что из королевского кабинета его выведут в цепях, и все же решил в последний раз поговорить с тем, кто приходился отцом Стефану. Дальше Гардани не загадывал, в глубине души зная — если он увидит следующий рассвет, и увидит не через решетку, это будет чудом. И все же он ни на мгновение не усомнился в своем решении. Сташек и Гашпар были ему нужны как свидетели. Когда до узкой тяжелой дверцы, ключ от которой достался графу от Стефана, оставалась лишь пара ступеней, Гардани остановился.

Проникающий в отдушины слабый свет не позволял разглядеть выражения лица капитана, но голос его звучал буднично:

— Вы должны дать мне слово. Что бы со мной ни случилось, вы сохраните спокойствие и не дадите королю повода усомниться в вашей преданности ему, а не мне. Возможно, мне предстоит драться. Возможно, меня схватят, но вы должны…

— Капитан, — голос Сташека дрожал, — мы вас никогда не оставим…

— То, что я хочу сделать, будет бессмысленным, если мы окажемся на плахе втроем. После замены Лукиана на этого дохлого тарскийца ждать у моря погоды бессмысленно. Мое дело — узнать, кто наш король: предатель или сумасшедший. Ваше дело — выжить! Сташек, ты догонишь Рене и все ему расскажешь. Гашпар, возьмешь на себя наших и тех «Золотых», кто хоть что-то соображает. Нужно убить Михая. Да нет, — граф принужденно рассмеялся, — я вовсе не хочу кончать самоубийством, но, кроме меня, с королем говорить некому. Разве что Илане, но она, боюсь, сейчас думает о другом.

Если Сташек и Гашпар и собирались оспаривать приказ, они не успели. Сверху раздался слегка приглушенный тяжелой дверцей отчаянный крик.

Кричала женщина. Кричала Илана. Первых слов никто не разобрал, но в том, что она звала Шандера, сомнений не было. Так ни до чего и не договорившись, трое «Серебряных» вломились в кабинет короля.

Открывшаяся их взору картина делала вопросы, которые собирался задать Гардани, бессмысленными. У стены с кинжалом в руке, ощетинившись, как загнанная собаками кошка, стояла принцесса, а на нее надвигались трое или четверо здоровенных кряжистых воинов, в которых нельзя было не узнать гоблинов. Еще с десяток гоблинов и тарскийцев в плащах цвета старого вина напряженно следили за происходившим, то и дело оглядываясь на высокого бледного нобиля с золотой перевязью — дана Бо. Новый капитан «Золотых» сразу же приступил к исполнению своих многотрудных обязанностей. У противоположной стены расположились зрители. Его величество король Таяны Маркус-Иоанн-Иоахимм Ямбор, лениво попивая вино, наблюдал за тем, как ловят его собственную дочь, а рядом… Рядом, скрестив ноги в наглых красных сапогах, уютно расположился Михай Годой. Живой и здоровый!

Судя по роскошному наряду и аккуратно подстриженной бороде, герцог уделил немало времени собственной внешности, а это значит… что Михая отпустили еще до ухода эландцев! Впрочем, раздумывать об интригах Шандеру было некогда, ему даже некогда было убивать Годоя. Единственным, что имело сейчас значение, была Ланка.

Трое бросились вперед. Атака вышла столь стремительной и мощной, что два тарскийца и гоблин так и не поняли, что умирают. Увидев Шандера, Ланка еще раз закричала, на этот раз от радости. Умело ударив кинжалом стоящего на пути воина, девушка рванулась навстречу спасителям. Годой в ярости стиснул руки в кулаки, но «Серебряным» было не до него.

Окажись сейчас рядом с Шани хоть самый завалящий волшебник, песенка тарскийца была бы спета. Годой не был готов к магическому поединку, но ему повезло — среди талантов Гардани магия не числилась, а оба пистоля капитан разрядил, едва ворвавшись в зал. Тройка прошла сквозь толпу, как горячий нож сквозь масло. Мгновение — и от тарскийцев Ланку прикрыли три окровавленные шпаги. Выстрелов не было: в толчее и круговерти схватки даже самый лучший стрелок не рискнул бы стрелять в «Серебряных», если, конечно, принцесса была нужна им живой.

Король молчал, и Михай бросил вперед гоблинов, но время они уже упустили. Гашпар волок за руку Илану, Сташек прикрывал им спину, Шандер прокладывал путь. В этот день он фехтовал так, что ему бы аплодировал сам Рене, но зрителями были лишь враги и остолбеневшие от неожиданности и страха немногочисленные придворные.