Наталья Якобсон - Шанс для чародея

Странным было, что я не чувствовал сейчас того зла, какое следует обычно за маркизой. Рядом не было существ подобных Аманде и Франсуа, которые всюду сопровождали ее. Не было больше ни живых горгулий на балюстрадах, ни гарпий на полу, статуи больше не оживали и не посмеивались над прохожими. Все волшебное отсюда словно испарилось. Даже дракон из стеклянной клетки куда-то исчез, будто хозяйка давно его унесла. Но тогда и ее самой не должно больше быть здесь. Кто-то просто занял ее место.

Аллегра, которую я знал, сейчас бы вымученно смотрела на дверь, ожидая прихода своего демона, но передо мной сидела какая-то равнодушная кукла, и в ее пустых глазах отражалось море, а не темные тени. Я рисковал, но решил, что моих сил вполне хватит на то, чтобы разжечь огонь. Большой напольный канделябр стоял рядом с ее креслом, но свечи почему-то были погашены. А тени Серены за колоннами я больше не видел. Но здесь в кресле как будто сидела она и выносила мне приговор.

- Я готов к смерти, - только и произнес я, пропустив всю заранее заготовленную речь. После этого мне хватило секунды, чтобы подняться на ноги и опрокинуть канделябр. Той малости моих магических сил, что не были скованы, вполне хватило на то, чтобы запылали свечи. Фигура в кресле вспыхнула так быстро, как если бы была облита смолой. За ней пламя быстрее ветра побежало по тянущимся по всей зале водянистым конечностям. Они извивались. Нечто жутко кричала. Я видел, что в кресле извивается совсем не Аллегра, ее лицо исчезло, будто с чего-то влажного и скользкого сняли маску. На ее месте в огне я четко различал наполовину изящный, но большей частью чудовищный силуэт Серены. Жиль и Фердинанд бросились к ней, чтобы помочь, и сами запылали.

Пока зал горел, а все, кто мог, пытались спастись, я ощущал, как сила возвращается ко мне. Еще миг и я мог снова колдовать. Первым делом я велел закрыться, а засову снаружи упасть вниз и не открываться. Пусть все мои недоброжелатели сгорят. Сам я легко мог ускользнуть через окна. Для меня высота не помеха, а вот им ее не преодолеть, не разбившись.

Кто-то у окна попытался задержать меня, но у него в руках осталась лишь моя накидка. Должно быть, именно так же чьи-то когти вырвали мою тень, когда я уходил из Школы Чернокнижия. От огня и едкого дыма у меня слезились глаза. Слезинки были кровавыми, и я плохо видел сквозь них. Казалось, это плачет кровью моя душа, которая продана дьяволу, но никакой прибыли с того не имеет.

От запаха горящих конечностей осьминога любому бы сделалось дурно. Запах гари отдавал чем-то тухлым, словно спалили мокрую траву и водоросли. Я зажал ноздри и выпрыгнул в окно. Мне удалось схватить одного из воронов, шпионивших за мной. От него я узнал, что моя маркиза давно на пути в Ларах. Дошло ли до нее послание Серены или нет, но она бросила меня. Это должно было меня смутить, но почему-то не смутило. В мою привычку уже давно вошло всюду следовать за ней.

РАНЕНЫЙ АНГЕЛ

Следы Аллегры вели не в Лары, а куда-то мимо них, в леса. Я долго проискал правильное направление, но безуспешно. Мне осталось лишь заночевать в той же таверне, где в первый раз я дожидался ее по дороге в Лары. На этот раз здесь было пусто. Никакой нечисти, словно все разбежались.

Значит, спать мне будет комфортнее. Лучше ночевать одному, чем в компании неизвестно каких сверхъестественных существ. После побега из Рошена и поисков в лесу я порядком устал и нуждался в хорошем отдыхе.

Мне снился Эдвин. Во сне я целовал его кожу и ощущал холод мрамора. Могильный холод. Он исходит зимой от скульптур, возведенных на кладбищах, но разве может быть так холоден тот, кто внутри весь из огня. Это было странно. Даже во снах. Я ощущал, что в его жилах вместо крови бурлит практически вулканическая лава, но кожа над ними оказалась так холодна. Я будто занимался любовью со статуей, но это меня не пугало. Я хотел Эдвина, каким бы он не был. Легче умереть, сгореть заживо в его объятиях, чем жить без него.

Я проснулся, и сон вдруг стал явью. Его губы на моих, чуть опаленные золотистые ресницы, бесстрастные глаза. Только кожа не такая холодная. Это будто был и не он. Но мне так часто снились наши соития, что я решил, будто сам создал эту иллюзию. Однако нет. Видение было живым. Оно двигалось. Разве только огнем не дышало. Я вдруг понял, что это не Эдвин и резко оттолкнул его. Так, что он упал в кресло рядом с постелью.

Ответом на мою вспыльчивость стал громкий издевательский смех. Золотистые волосы существа, скорчившегося передо мной в кресле, внезапно потемнели. Я узнал его не сразу. Это был Магнус, и он хохотал так, что, казалось, стенки тряслись.

- Ну, что попался!

Он окинул меня вызывающим взглядом. Я хотел резко возразить, но вдруг понял, что ему больно. Не шутка ведь принять облик самого опасного создания, какое только есть. Наверняка, за это положено какое-то наказание. Можно притворяться кем угодно, но только не им. Глаза Магнуса щипало от яркого света, и он щурился, будто даже крохотный огонек свечи теперь мог его обжечь.

- Не шути с огнем, - сурово заметил я, и совершенно неожиданно он кивнул.

- Кажется, я перестарался на этот раз.

- Оно и видно.

- Проклятый мальчишка, - Магнус ощупывал опаленную кожу, но ничего не мог предпринять, его исцеляющие штучки не срабатывали. - Даже на миг примерить его шкуру стоит адских мучений, будто тебя в расплавленном олове сварили живьем.

- Каково же ему самому носить такую шкуру, - с трудом выдавил я.

- Но, похоже, тебя эта шкура очень даже привлекает.

Я вспыхнул, наверное, потому что Магнус снова рассмеялся, но на этот раз его смех отдавал горечью.

- Отлично я тебя разыграл.

- И зря сделал, - внезапно я вспылил от боли, гнева и разочарования. - Не смей дурно говорить о нем...

- Иначе ты... - он с вызывающим видом поднялся.

- Думаешь, я не смогу справиться с тобой, - я тоже вскочил, отбросив чуть опаленное одеяло в сторону.

- Потише, мальчик, - он шутливо поднял руки, будто хотел защититься, и я заметил, что они тоже обожжены.

- Не смей меня так называть, - прошипел я.

- А если бы тебя так назвал он?

И почему каждое слово о нем действовало на меня, как удар? Он! Тот, кого я называл своим ангелом, хотя он был злом. Красивым злом в восхитительной личине. Я чувствовал себя свободным, пока не встретился с ним. Теперь я будто был скован. Магнусу, на миг принявшему его облик, тоже было не лучше.

- И потянуло же тебя на такие эксперименты, - хмыкнул я, оглядывая урон. - Будто в печку залез. Глупец.

- Но ведь тебя это впечатлило.

- Ненадолго, - признал я.

- А как долго ты собираешься обдумывать мое щедрое предложение?