Вадим Арчер - Алтари Келады

Фигуры переглянулись.

— Откуда ты знаешь наш язык? — спросила одна из них, нагнувшись к Шемме.

— Я всегда говорил на нем! С детства. Это мой родной язык. Выпустите меня.

— Как ты сюда попал?

— За мной гнались уттаки. Я влез на скалу и упал сюда.

— Уттаки?

Шемма почувствовал, что фигуры в балахонах знают уттаков и не любят их.

— Они хотели съесть меня! — жалобно воскликнул он. — Я еле унес ноги. Меня ждет товарищ, я должен вернуться к нему.

— Для вас, сверху, путь из этой ямы один — к владычице, — фигура оценивающе рассматривала табунщика. — Мы думали, никто наверху, кроме уттаков, не говорит на нашем языке. Вас таких много?

— Все наше село. Выньте меня из ямы.

Фигуры зашевелились. Шемма думал, что ему опустят лестницу, но все оказалось проще. Разговаривавший с табунщиком протянул ему руку и, как пушинку, вытащил из ямы.

Привидения оказались двумя существами человекоподобной внешности, ростом ниже Шеммы, но значительно шире в плечах, чуть ли не вдвое — показалось ему с испуга. На их головах рос короткий серый пух, под светящейся одеждой каменными глыбами бугрились суставы. Когда Шемму вытаскивали из ямы, он успел почувствовать силу ухватившей его руки, могущей с легкостью выдернуть его собственную руку или ногу. Короткие тумбообразные ноги подземных людей говорили о том, что их владельцы были плохими бегунами, но бежать было некуда, поэтому Шемма смирился с участью пленника.

— Убери, — один из подземных людей указал на светлячок Саламандры, судорожно зажатый в руке Шеммы. — Слишком ярко.

Шемма подчинился. Убрав светлячок, он увидел, что одежда его сопровождающих дает достаточно света, чтобы различать стены и пол туннеля.

— Кто вы? — спросил он.

— Монтарвы. Многие сотни лет мы живем под землей.

— Но почему? — удивился Шемма. — Наверху ведь так хорошо!

— Наши предки жили наверху. Они ушли под землю, спасаясь от уттаков. Мы привыкли жить здесь и не можем выйти наверх. Мы слепнем от солнечного света.

Тут Шемма заметил, что крупные желтые глаза говорившего имели вертикальные, как у ночных зверей, зрачки.

— А как же я? — спросил он. — Что будет со мной?

— Наши вентиляционные шахты расположены в неприступных местах, поэтому к нам редко попадают люди сверху. Их судьбу решает владычица.

— Вы ведете меня к ней?

— Нет. К главе общины.

Подземный ход, поначалу выглядевший небрежным и заброшенным, становился чище и ровнее. Трещины исчезли, отшлифованные стены казались стеклянными.

— У вас есть глава общины? — заволновался Шемма. В его селе тоже был глава, пожилой Оти, выбранный сельчанами старшим за благоразумие и рассудительность.

— У нас несколько общин, и в каждой есть глава. Общины составляют город, а городом правит владычица.

— Город?! — восхитился Шемма, не предполагавший, что под землей бывают города.

— Да, — в голосе отвечавшего послышались нотки гордости. — Великий Лyp, сердце гор, подобный рубину в куске породы.

Путь, которым вели Шемму, казалось, намеревался подтвердить слова гордого своим городом монтарва. Туннель слился с другим, широким, стены и потолок которого были идеально выровнены и украшены резным узором. На уровне половины роста в стенах были выдолблены желоба, заполненные землей. В желобах росли висячие и вьющиеся растения, светящиеся всеми оттенками голубоватого, зеленого и розового. Прежний туннель так же отличался от этого подземного проспекта, как заброшенный тупик на окраине Келанги от одной из ее центральных улиц. Навстречу попадались местные жители, с острым любопытством бросавшие взгляды на Шемму. Двое монтарвов свернули в боковой проход, ничем не отличавшийся от остальных ответвлений главного пути.

— Как вы отыскиваете дорогу? — не выдержал Шемма. — Здесь все коридоры одинаковые.

— На стенах есть надписи, — объяснил один из сопровождающих. — Ты умеешь читать?

— Нет, — признался табунщик. — У нас в селе никто не пишет и не читает. Городские — те умеют.

Коридор закончился небольшим овальным залом и распался на ответвления.

— Вот наша община, — сказал монтарв Шемме, затем обратился к своему напарнику. — Ждите здесь, я доложу старшему.

Он ушел, но вскоре вернулся и позвал их с собой. В конце коридора оказалось занавешенное куском тяжелой ткани помещение, в котором жила семья главы общины. Шемма с удивлением заметил, что вся мебель — стол, лежанки, низкие квадратные сиденья — была вырезана из камня и составляла единое целое с полом и стенами. Лежанки были покрыты досками, а сверху — такой же плотной и тяжелой тканью, как и входная занавеска.

В комнате было несколько монтарвов, мужчин и женщин. Одежда женщин почти не отличалась от мужской — те же светящиеся балахоны длиной ниже колена, но без широких мешковатых штанов, издали создающих впечатление длинной, до пола, юбки. Все уставились на человека сверху с тем же любопытством, что и встречные прохожие. Один из них, выглядевший еще суровее и кряжистее, чем те, кто привел табунщика, поднялся и подошел вплотную к пленнику. Более светлый пух на его голове, вероятно, соответствовал пожилому возрасту. Шемма догадался, что это глава общины.

— Вы говорите, он знает наш язык? — спросил старший у сопровождавших Шемму монтарвов.

— Да, — охрипшим голосом выговорил Шемма. — Не все слова, но понимаю.

— Удивительно, — покачал головой старший. — Откуда ты родом?

— Из Лоана.

Глава общины предложил Шемме сесть и долго выспрашивал его о Лоане, о жизни на острове, о причинах, приведших табунщика в шахту.

— Вы, лоанцы — такие же, как и мы, — заключил он. — У нас общие предки. Ты мне понравился, и я не хочу, чтобы с тобой обошлись обычным образом.

— Как это?! - похолодел Шемма.

— Всех попавших к нам сверху у нас казнят. Мы не держим на вас зла, это делается для нашей безопасности. Нас немного, куда меньше, чем вас наверху, поэтому мы должны быть осторожными.

— Я тоже не хочу вам зла! — воскликнул табунщик. — Зачем меня казнить?!

— Чтобы ты не проболтался.

— Но о вас знают наверху! Какой смысл меня убивать?!

— Знают?!

— Да. В поселке видят вас по ночам. Мне рассказывали о вас. Меня незачем, меня бесполезно убивать!

Глава общины задумался.

— Я скажу это владычице. Когда я буду говорить с ней о тебе, я объясню, что ты нам нужен, потому что знаешь оба языка, знаешь жизнь наверху и многое можешь рассказать о ней. Обещай, что не попытаешься бежать.

Шемма замялся.

— Это в твоих интересах, — уточнил старший. — Тебя немедленно убьют, когда догонят.