Татьяна Бражник - Зеркало

— То есть ты нам предлагаешь не душу себе продать, а просто курсы повышения квалификации? — не унимался Сэт, напрашиваясь на разговор совсем в другом тоне.

— Тебе же «курсы» у Свободных не повредили? — не снимая с губ улыбки, парировал Ратмир. — У меня есть все, что может быть необходимо магу. Ты же не к Феофану в библиотеку пошел за этим? — в руках мага появилась большая книга в кожаном переплете. Сэт сумел прочитать название, выбитое золотыми буквами и практически стершееся, и у него похолодело в груди.

— Ну что, смелый мой, растерялся? Возьми, тебе ведь так нужно было знать, как меня убить.

Ратмир протянул ему фолиант. Хранитель проглотил ком, образовавшийся в горле, тысячу раз проклянув ту минуту, когда ему удалось убедить Николая помочь. О том, что стало с самим оснидусом, как наказал его хозяин за предательство, Сэт даже подумать боялся. Он бы лучше сам перенес любое наказание.

Хранители сидели как вкопанные. В первое мгновение некромант хотел протянуть руку и взять книгу, но тут же пресек себя. Молчание затянулось.

— Дай-ка ее мне. — пришел на выручку Феофан. — Всегда любил фантастику. Но вот только чтобы раздать ее всем, кто хочет тебя убить, такого скудного тиража не хватит.

Старец протянул руку, и через мгновение книга уже была у него. Казалось, что все происходящее для Феофана не больше, чем чемпионат колкостей. Не обращая больше ни на кого внимания, старец принялся перелистывать книгу, то и дело снисходительно посмеиваясь.

— И тебя не интересует, что стало с Николаем? — продолжал давить на больное Ратмир.

— Да он все равно мертвый. Духи не умирают. Все остальное можно пережить. — ответил за Сэта Феофан, не дав парню ответить самому.

— Я не с тобой разговариваю. — Ратмир сощурил серые глаза, обронив приветливую маску. Его самообладание почти исчерпало свой лимит.

— А нам есть о чем поговорить. — настаивал Феофан, рискуя привлечь на себя праведный гнев всемогущего брата.

— Не желаю ничего сейчас обсуждать.

Маги напряженно притихли. Никто, даже многоопытные Свободные, не знали, что можно ожидать от Великих, особенно когда разговор начал выходить за рамки «семейного» протокола. Феофан оторвал глаза от книги, пристально уставившись на старшего брата. Он не видел, как Алины черты были искажены новой, совершенно не свойственной ей мимикой, не мог удивляться ее воистину королевской осанке, которую не смогло бы скопировать современное сутулое поколение. Он видел лишь душу Ратмира, душу, с которой так и не смог справиться. Маленькая победа обернулась полным провалом. И теперь, в первый раз, он действительно знал, что надо делать. Не сомневаясь и не жалея. Эту уверенность придал ему маленький огонек души, еле тлеющий, но все еще не погашенный пламенем души ратмировой.

— Потрудись найти для брата пару минут твоей бесконечно длинной и бесконечно унылой жизни.

Ратмир закусил губу и свел тонкие брови на переносице. Он прекрасно понял, что хотел сказать брат. Он ждал этих слов ни одно тысячалетие, но теперь когда цель всей его жизни была рядом, он не знал какую причину ему придумать, чтобы заставить брата подождать. Собственно говоря, причина-то была, только знать о ней не должен никто. Эта причина была в нем самом. Пока в нем.

— Ладно. — вздохнул Ратмир, сдавшись. — Где и когда?

— Немного позже тебе сообщат.

«Рубит с плеча» — моментально отметил по себя Ратмир, но сказал другое, не подав и виду, что заметил непоследовательное решение брата:

— Не уверен в том, кто останется на твоей стороне?

— Я как раз-то уверен.

Феофан поднялся, с шумом подвинув тяжелый стул. Хранители обменивались ошарашенными взглядами, совершенно не понимая, что происходит вокруг. Первым сориентировался Софон. Старец встал из-за стола и присоединился к учителю, храня абсолютное молчание. Хранители последовали его примеру. В этой тишине шум отодвигаемых стульев и шаги казались оглушительным.

Деян встал вслед за братом, его сердце билось с такой силой, что, казалось, вот-вот вырвется на свободу.

Ратмир наблюдал за происходящим, как всегда, с легкой снисходительной улыбкой, сложив руки на груди.

— Я никого не неволю, вы в праве сделать свой выбор и он не будет никем попрекаться. — предупредил Великий Старец своих Хранителей, но ни на ком особо не задерживая взгляда.

— Но если вы покинете пределы этой комнаты, обратного пути суда уже не будет. — уточнил другой Великий Старец, словно рентгеном просветив каждого в этой комнате.

Свободные не шевелились. Они вообще практические не проявляли признаков жизни в присутствии учителя, походя на сборище восковых фигур. Их воля, их характер, их мнение, их голос — все это воплотилось в маленькой, с виду безобидной фигурке молоденькой девушки с многовековой душой.

Хранители направились к двери вслед энергично шагающим Феофаном. Они не оборачивались и не сомневались. Еще сидя за столом, Деян точно решил, на какой стороне останется, хотя это было сложно. Возможно, и не настолько уж неправ быт Феофан, заковав брата в кинжал. Многого стоил один только это взгляд, наполненный высокопробной сталью, не выражающий ничего человеческого, и обращающий все вокруг себя в камень. Такой же крепкий камень, о который любой молот сломается, что и бьется у него в груди. Этот взгляд, под которым даже многоопытные и совершенно самодостаточные, талантливые маги, самые приближенные Свободные становились безвольными куклами, простым инструментом, предназначенным лишь для того, чтобы исполнять волю хозяина. Просто Деян не хотел присоединиться к их числу, не хотел становиться камнем, вот и все.

— До встречи. — крикнул Великий в след уходящему брату. Но Феофан не ответил. То ли потому что ушел уже достаточно далеко и не слышал, то ли потому что ему нечего было ответить. Да и не к чему. Он же все решил.

33

В детстве я до ужаса боялась темноты. Особенно страшно было после полуночи, когда выключали фонари и один за другим гасли окна в доме напротив. Но тогда я даже не представляла себе, что такое темнота.

Боль отступила очень быстро. Или это я перестала ее чувствовать. Больше я вообще ничего не чувствовала. Никогда не думала, что существует абсолютная тишина и тьма, но здесь не было ни звука, ни лучика. Я хотела кричать. Я хотела бежать, спасаясь из этого ада. Но у меня больше не было тела. Мне оставалось только строить догадки, что могло произойти. Я не сдавалась.

— До встречи, Аль.

Я уже привыкла к оглушительной тишине, когда услышала голос Сэта. Я кричала, я хотела чтобы он тоже меня услышал, но пустота пожирала мой голос.