Принцесса пепла - Лора Себастьян
— Спасибо. — Я беру кинжал в левую руку и иду дальше, ощупывая стену правой рукой.
Не помню, чтобы раньше тут стояла такая темень; в детстве я отлично видела стены, пол, потолок. Ка-жется, мы либо пропустили нужное место, либо свер-нули не туда. Память, похоже, меня подвела. И всё же я продолжаю водить ладонями по грубым камням, не обращая внимания на то, что пальцы уже кровоточат.
Слышен собачий лай, и даже без подсказки Сёре-на я понимаю: преследователи совсем близко. Я дви-гаю руками всё быстрее, мысли путаются. Нужно сос-редоточиться. В голове бьется единственная мысль: нужно выбраться.
Отверстие такое маленькое, что я чуть было его не пропускаю. В темноте я уже не уверена, там ли оно, где мне помнится, но это должно быть оно, потому что преследователи уже так близко, что я почти чув-ствую их запах. Либо это скрытый рычаг, либо мы погибли.
— Тора, — предупреждающе шипит Сёрен, но я не обращаю на него внимания и вытаскиваю из ножен кинжал.
Вставив острие клинка в отверстие, я всем своим весом наваливаюсь на него, так что на миг пугаюсь,
как бы кинжал не сломался. Шаги уже так близко, что я ничего, кроме них, не слышу — даже скрип откры-вающейся двери в туннель.
Я проваливаюсь в черный проход.
* * *
Сначала я слышу всплеск, потом мою кожу охваты-вает холод, и наконец она словно леденеет. Припод-нявшись на руках, я понимаю, что упала в ручей — глубина его не превышает пары дюймов, но, полагаю, он течет к океану.
— Тора? — шепчет Сёрен. Он шагает в туннель — надо заметить, гораздо изящнее, чем вышло у меня — и закрывает за собой дверь. Здесь тоже темно, но от-куда-то издалека проникает свет, так что кое-как ори-ентироваться можно.
— Всё нормально, — говорю я и поднимаюсь, ух-ватившись за руку Сёрена.
Подойдя к закрывшейся двери, я прислушиваюсь. Судя по топоту, преследователи пробегают мимо, но собаки тут же возвращаются и начинают лаять и ры-чать по ту сторону стены.
Слышно, как один их солдат, очевидно, в сердцах, бьет кулаком по стене, и Сёрен хватает меня за руку, так что я чувствую, как частит его пульс; я тоже креп-ко сжимаю его ладонь.
Дверь не поддается, даже не вздрагивает, и по ту сторону стены раздается приглушенное ругательство: стражники пытаются оттащить псов.
— Оставьте их, — говорит грубый голос. — На та-кой глубине собаки потеряли нюх, но выхода отсю-да нет. Она может прятаться, но мы найдем ее до рас-света.
Шаги удаляются, и я чувствую, как Сёрен рассла-бляется, но мою руку не отпускает.
— Идем, — шепчу я.
Мы отправляемся в путешествие по туннелю. С ка-ждым шагом уровень воды поднимается, и вскоре юб-ка моего платья промокает насквозь, а ноги немеют от холода; через несколько минут мы уже бредем по колено в воде. Не помню, чтобы в детстве мы с Блей-зом тут плавали, наоборот, мы спокойно выходили на берег, и вода едва доходила нам до лодыжек. Может, сейчас прилив?
— Ты дрожишь, — говорит Сёрен, и я понимаю, что он прав. В этом туннеле еще холоднее, чем в тю-ремном подземелье, а мое платье всё мокрое. — Возь-ми мой плащ.
«Рыцарь до мозга костей», — думаю я и перехваты-ваю его руку.
— Он тебе самому пригодится.
— Мне не холодно, — настаивает ой, расстегивает застежку и снимает плащ.
На подкладку плаща нашиты огненные камни — отличное средство, чтобы сохранить тепло зимой. Долгие годы я жила, окруженная живыми камнями, и почти перестала обращать внимание на их зов, но сейчас, как никогда, остро ощущаю исходящую от них мощь. Сила заполняет всё мое тело, гудит, зовет. Если я надену плащ, то никто меня не остановит, ведь вся эта сила станет моей.
Мы доходим до развилки: вода течет налево, оче-видно, в той стороне океан, а противоположный ко-ридор заметно забирает в горку — это путь в трон-ный зал. Наверняка кайзер сейчас там, и, скорее все-го, ему уже доложили о моем побеге. Я прямо-таки вижу, как он с перекошенным от злости, налившим-
ся кровью лицом сидит на троне моей матери и гро-зит солдатам страшными карами, если они немедлен-но меня не поймают.
Насколько это трудно — устроить пожар? Сама я не пробовала этого делать, но видела, как кейло-ваксианцы разжигают огонь в каминах при помощи нескольких огненных камней. Думаю, это совсем не сложно, учитывая, что в моих жилах течет кровь Оуз-зы. Я представляю, как пламя разрастается, охватыва-ет всё новые и новые помещения, и наконец пожи-рает дворец и всех, кто столько лет мучил мой народ и убил моих близких. Мгновение я колеблюсь: так хочется одним махом покончить со своими врагами. Я могла бы это сделать, возможно, даже не приклады-вая особых усилий, но что потом?
Один раз совершив святотатство, я лишилась бы возможности снова увидеть маму и Ампелио в по-смертии. Боги прокляли бы меня, а заодно — кто знает? — и всю мою страну. Я не вполне верю, что всё именно так и будет; на ум приходит рассказ Арте-мизии и ее неверие в богов. После всего что пережи-ла моя страна, я и сама уже почти ни во что не верю. И всё же в глубине души я чувствую, что посмертие есть, что все истории, которые рассказывала мне ма-ма, правдивы. Мне хочется в них верить.
— Я не могу это взять, — говорю я и скрепя сердце возвращаю Сёрену плащ. Юноша хмурится.
— Почему?
— Живые камни... — начинаю я. Сейчас не самое подходящее время для объяснений, но выбора нет. — Ими может пользоваться лишь тот, кто заслужил это право, но даже тогда нельзя использовать сразу много камней. Защитники спускаются в шахты и там года-ми учатся и служат богам ради того, чтобы получить
один-единственный камень. Это честь. Если камнем воспользуется человек, не прошедший специальную подготовку, он совершает святотатство.
— Разве в тебе не течет кровь бога огня, как гово-рят? Если уж кому и пользоваться этими камнями, так это тебе.
Я качаю головой.
— Моя мать всегда говорила, что правители вооб-ще
