Shin-san - Новое Начало - Альтернатива Часть II. Наследники Зодчих Теней.

- Ещё я взял на себя труд немного поинтересоваться вашей деятельностью с начала этой войны и, представьте, узнал столько интересного… Лично вы, обладая властью, как старший заместитель самого министра, наворотили таких дел, что ваше директорство в Хогвартсе кажется мне теперь всего лишь невинной игрой. Пытки по малейшему подозрению, отправление людей на верную смерть под угрозой заключения в Азкабан и многое, многое другое... На ваших руках столько крови и грязи, что вам уже впору сменить сторону по линию фронта. Так что теперь — пункт номер три, пожалуй, самый интересный. - Гарри практически впился взором в трепыхающуюся Амбридж и еще раз очень мило улыбнулся. - Впереди у меня — еще семь пунктов.

Тихий хруст — и по полу покатился третий отрезанный кусок.

Мокрое лицо Долорес приобрело уже совершенно землистый оттенок, губы посинели, и, протяжно захрипев, она обмякла на стуле, оплыв, как квашня и уронив голову с подернутыми мутью глазами набок.

- Это еще что такое...

Гарри наклонил голову и недовольно нахмурился.

Он небрежно отбросил в сторону скользкую, окровавленную железку и слегка вдавил в дряблую и мокрую шею Амбридж два пальца, нащупывая биение пульса. И через несколько секунд вытер их об мантию уже безо всяких сомнений покойной заместителя министра.

- Ну, надо же... А наша дражайшая замминистра отдала концы, - Поттер имел вид немного удивленный и раздосадованный. - Похоже, сердце не выдержало. Странно... Гадины наподобие этой, как правило, имеют на удивление крепкое здоровье, а тут — сердце. Черт, как неудачно-то вышло!.. А я еще хотел расспросить ее, что же все-таки с ней в тот раз сделали кентавры... - посетовал огорченный Гарри единственному зрителю, глядя на то, что еще совсем недавно было высокопоставленной министерской чиновницей.

Поттеру нисколько не было жаль покойную: по ее раскладу, он еще два года назад должен был стать овощем после общения с дементорами, а это, согласитесь, совершенно избавляет от лишней сентиментальности, равно как и от сочувствия.

- Ну да ладно, в таком случае надо прибраться за собой...

Вспыхнула пронзительная синь активируемого портала, и тело Долорес, как никогда прежде похожее на дохлую жабу, с негромким хлопком исчезло вместе со стулом, как будто его здесь никогда и не было.

Закончив с Амбридж, в напоминание о которой не осталось даже пятна на полированном паркете пола, Поттер вытер руки, хрустнул пальцами и, не торопясь, направился к вяло подрагивающему в своем кресле министру.

«Мерлин великий и милосердный...» - шептал про себя Фадж, обильно взмокнув, как собака, попавшая на кухню корейского ресторана.

Он был в курсе взаимоотношений Поттера и Долорес на пятом году обучения, когда облеченная доверием министерская работница прибыла в Хогвартс на должность сначала наблюдателя, потом инспектора, а впоследствии, пусть и ненадолго, но ставшая директором знаменитой школы Чародейства и Волшебства. Излишнее служебное рвение и уверенность, что министр всегда ее прикроет, довели Амбридж до применения весьма жестких мер по отношению к преподавателям и ученикам, «нелояльных к политике министерства». Абсолютно оправданных, с ее слов, разумеется. И вот теперь юноша расквитался с ней за почти год унижений и своеобразных методов воспитания. Правда, расквитался так, что изрядно поредевшие волосы министра против его воли вставали дыбом, а колотящееся сердце временами начинало сбоить, заставляя плыть перед глазами черные круги.

Но дементоры с ней, с Амбридж; одновременно хитрая и ограниченная, любившая переть напролом Долорес уже давно тяготила Фаджа. Единственное, что удерживало Корнелиуса от того, чтобы избавиться от нее, была ее фанатичная личная преданность и вера в его непогрешимость, как министра.

Но сейчас дело было вовсе не в ней. Фадж как-то очень ясно осознал, что он в данной ситуации тоже окажется далеко не во всем белом. Сразу вспомнилось, как он вел себя с Гарри на приснопамятном суде по случаю неправомочного применения колдовства, стараясь утопить его всеми доступными средствами по тактичному намеку кое-кого. Намеку, подкрепленному звонкой монетой.

«Проклятый Малфой!»

Как с его подачи была организована настоящая травля мальчика в «Ежедневном пророке».

Как он хотел арестовать его, когда вскрылось существование «Армии Дамблдора».

Легким утешением служило то, что он все-таки не пытал мальчика этим чертовым пером, но незавидная судьба помощницы ясно свидетельствовала о том, что если он, Корнелиус Фадж, за все свои грехи сейчас отделается лишь потерей половины пальцев и сорванным от крика голосом, то это будет его самой большой жизненной удачей не считая избрания на пост министра.

Корнелиус нервно сглотнул, мысленно готовясь к расплате.

Но Поттер, подойдя и опустившись в кресло посетителя по другую сторону стола, сложил руки на груди и вполне дружелюбно посмотрел на него.

- Не бойтесь, мистер Фадж, я ничего с вами не сделаю. За вами тоже, разумеется, немало нехороших поступков и попорченной мне крови, но мне для удовлетворения было вполне достаточно видеть вас, сидящего тут с выпученными глазами, будучи абсолютно уверенным, что после этого трясущегося комка жира я примусь и за ваши пальцы. Ну и еще один маленький нюанс — сейчас мы нужны друг другу, хотя более заинтересованная в этом сторона все же именно вы, а почему - скоро поймете. Ну, так как, побеседуем?

Корнелиус торопливо кивнул.

- Ну, вот и отлично.

Черная, липкая, шевелящаяся дрянь, приклеившая Фаджа к креслу и залепившая ему всю нижнюю половину лица вместе со ртом, с хлопком растаяла в воздухе, развалившись на облачка темного дыма, министр сипло вздохнул и принялся осторожно растирать занемевшие запястья.

- А вы... ты... действительно Г-Гарри Поттер? - неуверенно и боязливо спросил Фадж, еще не отошедший от сцены расправы.

Гарри рассмеялся:

- Я это, я. Самый настоящий и неподдельный Гарри Поттер, ну, разве что, немного изменившийся за это лето. Так, самую малость... Но даже если это был и не я, то неужели для вас есть большая разница, кто именно протянет вам руку помощи?

Глядя на удивленно вытянувшееся лицо Корнелиуса, Поттер покачал головой:

- Нет, нет, вы не ослышались. Я пришел именно помочь, ведь вы, если сказать кратко, увязли по самые уши.

Гарри чуть подался вперед и, посмотрев собеседнику прямо в глаза, начал говорить:

- Я предпочту изъясняться ясно и прямо. Мистер Фадж, вы — политик. А это означает, что вы — лгун и обманщик. И когда вы не целуете детей перед фотокамерами репортеров «Пророка», вы отбираете у них последнюю конфету.