Карина Демина - Наират-1. Смерть ничего не решает

Где-то под снегом лежали останки прежней фактории, а рядом, как пить дать, широкие канавы, в которых прикапывали умерших. Тех, кому повезло быть похороненными. Чуть дальше, уже на выезде из долины, другие канавы — это для тех, кто умер не сразу. Верно, были и еще ямы, которые протянулись вдоль тракта, по обочинам, подкармливая серую придорожную траву. Но немногие вспоминали о них нынче… Сегодня Око улыбалось, глядя вниз, на Гаррах, Вед-Хаальд и Замирный дом.

Мир — это хорошо. Что на земле, что в сердце. Мир — это когда жить хочется, а не выживать. Правда, до недавнего времени выживать было как-то привычнее.

Скрипнула дверь и из кареты выпрыгнула Ласка. Поежившись, она торопливо натянула на голову капюшон, а руки спрятала в рукава.

— И куда собралась?

— Ну… я погуляю. Просто погуляю, далеко не пойду, честное слово. К реке и назад. А ты иди — заждались, небось.

Ласка слизнула с губы снежинку и, зачерпнув горсть легкого свежевыпавшего снега, вытерла лицо. Кожа тотчас заблестела влагой, а волосы слиплись острыми прядками.

— Старикашке передавай поклон!

Хэбу, выбравшийся из шатра, сделал вид, что не слышит. И, пожалуй, даже не видит. Поприветствовал Бельта, проигнорировав Ласку, словно ее здесь и вовсе не существовало. А она в свою очередь, повернувшись к Ум-Пану спиной, бодро зашагала в направлении реки.

Упрямая. И Хэбу тоже. И это их упрямство позволяет держать хоть какое-то подобие равновесия в Бельтовом мире, расколовшемся вдруг на две половины.

— Послы склан убрались вчера, — заметил старик и, не дожидаясь ответа, сказал обычное: — Значит, уже скоро. После байги. Да, я думаю, после байги.

Бельт кивнул, не столько оттого, что полагал, будто Хэбу прав, сколько потому, что расстраивать старика сомнениями не хотелось. Он и без того из последних сил держится. Или правильнее было бы сказать, из последней злости.

Откинулся полог, дымом и паром дохнул шатер, выпуская Майне.

— Дедушка! — Она ступала на снег осторожно. Прежде чем сделать шаг, пробовала носком красных сафьяновых сапожек наст, и только потом, растерянно приоткрыв ротик, ступала. И если случалось провалиться по щиколотку, тотчас отпрыгивала, ойкая и беспомощно озираясь. Циркачка.

— Дедушка! А мы на парад пойдем смотреть? Пожалуйста, дедушка!

Орин выбрался из шатра последним, хмурый и раздраженный, ищущий драки и еще глубже ныряющий в злость от невозможности с ходу сунуть кому-нибудь в зубы. Поводов к такому поведению у него было множество, еще от самых Охришек. Первый — попорченная людьми загляда Лихаря физиономия: парень заплыл до неузнаваемости. А Хэбу еще раз показал, как крепко может держать людей. Второй — проклятая шестиколесная карета, что преследовала их, как мстительный демон Сах, и её хозяин, оказавшийся хоть и не Сахом, но камом. Идиотская комнатная осада закончилась знакомством и странными вопросами этого Ирджина. А когда вопросы закончились, он взялся за лечение. Нервически суетился с лопаточками и помазками, изредка замирал, вглядываясь куда — то под слой жирной мази и еще глубже — под набрякшие синяки и кровоподтеки. И совсем не пугал Ирджина нож в руках Орина, с трудом сносившего процедуру. А под утро кам исчез вместе с шестиколесной каретой. И вовремя: ближе к полудню Орина залихорадило и раздуло еще больше. Выезд из Охришек пришлось отложить на день, ибо выглядел Орин так, что даже старик Ум-Пан испугался, начал бормотать, что ошибка вышла. Но уже к вечеру жар спал, лицо пробило гнойниками, которые не болели и не чесались, но жутко раздражали Орина, а у Майне вызывали потоки слез. Теперь же просяные россыпи нарывчиков полопались и спеклись на щеках желтой коркой, что еще больше бесило Орина, а значит — отравляло жизнь всем окружающим. Бельт же для себя решил, что никакой ошибки не произошло, просто кому-то оказалось очень нужно, чтоб Орин сам на себя не был похож. Или на кого-то еще?

— Дедушка, ну неужели тебе не интересно посмотреть на него? Ну, дедушка!

А Майне, кажется, вот-вот уговорит старика. И вправду, почему бы нет? Ласке, наверное, тоже будет любопытно поглазеть на обещанный парад.

Хэбу в конце концов согласился. Ласка отказалась наотрез.

Место Шоска нашел не сразу. Пришлось, конечно, локтями поработать, пробиваясь сквозь толпу, отгресть пару подзатыльников, пинков да тычков, еще больше раздать самому, доказывая право стоять в первых рядах. И ведь случилось, что почти увяз, упершись в спины двух купцов, широких, неповоротливых, ставших на Шоскином пути этакой стеной из жира и меха, но сподобил Всевидящий узреть у самой реки каретку. Неказистая, ободранная, она стояла чуть в стороне от одинокого шатра, и являла собой место весьма удобное. Скоренько прикинув, что с крыши кареты будет видать и дальний холм, с которого пойдут байгарщики, и сколоченный наспех, накрытый коврами, помост, где будут сидеть наир, и даже запертые пока ворота Замирного Дома, Шоска развернулся и угорьком заскользил меж людьми. Правда, вскоре снова застрял.

Эх, хорошо Сарыгу-нане, ему-то, небось, без нужды место искать. Он-то, небось, и парадом пойдет!

— А я те говорю, что так оно и было! Всех на ремни порезал! — От мужика пахло соленой рыбой и водкой, а брюхо его, мягким пузырем вывалившееся из-под складок шубы, давило Шоске на спину. — И сказал, что мира не будет!

— Будет, будет, — вяло возражал тип в пестром кемзале, отороченным выдрой. — Всевидящий разоренья не попустит. Я самолично от Ардука слышал, что он чушки железные на заказ ищет, только не здешние.

— И взамен чего?

Шоска застонал, пытаясь протиснуться между этими двумя, а они, солидные, не обращали на его потуги ни малейшего внимания. Только толстяк в бок локтем пиханул. Обойти? Слева подпирал громила в стеганом халате с тремя ржавыми бляхами на груди, справа теснил белобрысый пацан в добротном тулупчике. Вроде и хилый, да рожа больно хитрая: с такими связываться не резон.

А карета недалеко, и стоит на виду, вот-вот еще кто-нить додумается!

— …на треть цены подняли. Желтомошник уже «кобылка» за унцию, и добре бы в пору снятый, а то один перезревший, второй недозревший…

— Пустите! — взмолился Шоска, пытаясь одолеть преграду из плоти. Но купец набычился, хмыкнул, а на плечо легла лапа громилы.

— …а я вам, многоуважаемый Курша, помнится, говаривал, что запасец кармана не тянет. Кто смел, тот и съел, вспомните, как тот же Ардук со стекольными порошками связался, поначалу-то и не верили, что…

— Вали отсюдова! — рявкнул громила и, подкрепляя слова затрещиной, отпихнул в сторону. К счастью, в нужную Шоске. Обернувшись — никак сам Всевидящий дернул — Шоска увидел, как давешний молодец прячет под полой тулупа кошель.