Наталия Осояну - Звёздный огонь

Впрочем, всеобщее молчание длилось недолго.

— Поздравляю, господа… — странным голосом проговорил Крейн. — Только что мы увели прямо из-под носа Капитана-Императора очень ценную добычу. Я забыл упомянуть, что Ролан — очень чуткий навигатор, а его «Легкокрылая» в будущем станет одним из самых быстрых фрегатов. С «Невестой» ей не сравниться, конечно же, но вот большинство императорских кораблей за твоей красавицей не угонятся, парень…

— Что же вы мне сразу не сказали? — Ролан с трудом приподнялся на локтях; на его измученном лице расцвела неуверенная улыбка. — Ни мне, ни вашим друзьям?

— Хотел, чтобы тебя спасали не потому, что ты обладаешь редкими способностями, — с усмешкой ответил Крейн, — а потому что ты человек, попавший в беду.

Он стоял, прижимая левой рукой к груди правую, со сжатым кулаком, вокруг которого на рубашке медленно расплывалось красное пятно. «Нить», — вспомнил крылан и посмотрел на свою руку: через всю ладонь шел багровый рубец, любое прикосновение к нему вызывало боль. Крейну было намного хуже, но почему-то он медлил, не пытался даже приблизиться к Эсме, как будто… боялся её.

Джа-Джинни посмотрел в глаза капитану и понял: всё и впрямь было рассчитано заранее. Крейн не мог попросить целительницу о такой странной и страшной услуге, поэтому он устроил так, что она сама решилась, поддавшись жалости. Хоть этот обман был совершен во благо, крылан вдруг ощутил к капитану неприязнь: магус его использовал, а ведь мог бы и предупредить о том, что собирается сделать.

«Использовал тебя? — отчего-то его внутренний голос прозвучал точь-в-точь как голос Капитана-Императора. — Что же он тогда, по-твоему, сделал с Эсме?»

— Как ты чувствуешь себя? — раздался голос Умберто, и по его интонациям крылан понял, что сейчас произойдет…

Той ночью Умберто вновь сражался с непокорными веревками, постепенно теряя надежду когда-нибудь всё это безобразие распутать. Хоть сон был вовсе не из тех, которые столь похожи на реальность, что впору запутаться, он безоговорочно верил в существование гигантского узла и, проснувшись, даже недолго помнил, что именно собирался сделать с ним.

Продеть… затянуть… подхватить…

Лучше уж вспоминать об этом, чем о случившемся накануне.

«Как ты чувствуешь себя? — спросил он у Крейна, но ответа не дождался и повторил вопрос, когда Хаген унес бесчувственную Эсме в каюту. А затем продолжил: — Ты заставил её совершить убийство, мерзавец. Я тебе этого не прощу».

В следующий миг Крейн его ударил.

Сейчас Умберто понимал, что Феникс вполне мог бы вышибить из него мозги, но отчего-то ударил вполсилы. «Я прав, — сказал он себе и принялся кончиками пальцев осторожно ощупывать распухшую щеку. — Он тоже это знает, потому и не врезал так, как мог бы». Все зубы были на месте, хотя два немного шатались, но тут и зеркала не надо, чтобы понять: с такой физиономией дня три лучше на улице не появляться, а то портовая стража проходу не даст. Умберто не вполне помнил, как добирался до гостиницы, как платил за комнату — весьма неплохую, кстати. Помянув кракена, схватился за кошелек и торопливо пересчитал содержимое — всё было на месте, до последней монеты. Значит, его сюда привели и за постой заплатили.

Быть может, его выгнали?..

Он закрыл глаза и осторожно потянулся к «Невесте ветра» — она была там же, где всегда, дремала в глубине его сознания. Ничего не изменилось, он по-прежнему был частью команды.

«Нет, всё-таки — почему он меня не сжег?!»

Кто-то осторожно поскребся в дверь; Умберто, отвернувшись и пряча разбитое лицо, крикнул: «Входите!» Появилась молоденькая служанка с подносом, от которого исходил восхитительный запах, и желудок моряка немедленно напомнил о том, что вчера обед отменился из-за пожирателя кораблей, а ужин — из-за драки с капитаном. Девчонка плюхнула поднос ему на колени и кинулась открывать окно; тотчас же лучи жаркого полуденного солнца ворвались в комнату, заставив его прикрыть глаза рукой.

— Ну я и разоспался…

— А ваш друг предупреждал, что так будет, — весело ответствовала служанка. — Он ещё попросил разбудить вас в полдень… и немного полечить.

— Друг? — переспросил Умберто. — Какой?

— Высокий, с повязкой на глазу… — Девушка сморщила нос. — Это он вас так отделал? — Прежде, чем он успел удивиться, она прибавила: — У него правая рука была перевязана. Страшный человек, по-моему!

— Да, он очень страшный, — пробормотал моряк, сокрушенно вздыхая. — И совершенно непредсказуемый. Вот ведь незадача… Что ты на меня смотришь? Неужто раньше не встречала постояльцев, которые не помнят всего, что с ними было вчера?

— У нас приличное… заведение, — сказала девушка, приняв чопорный вид. «Ох, — подумал Умберто, — что-то тут нечисто…» — Это значит, что наши клие… постояльцы тщательно скрывают провалы в памяти, даже если забывают, как меня зовут. Всегда можно крикнуть — эй, красавица! Ну, это они мне льстят, но всё равно приятно.

На счет лести Умберто был не согласен: она показалась ему более чем миловидной, а уж о жизненной силе, которую эта девушка щедро дарила окружающему миру, и говорить не стоило. Этакое маленькое солнышко вошло в его комнату, согрело своими лучами, даже заставило улыбнуться…

— Так как же тебя зовут, красавица?

Кошачьим движением она скользнула от окна прямиком на край постели, наклонилась и легко поцеловала его раздувшуюся щеку. Прошелестел горячий шепот: «Роана…» и Умберто наконец-то догадался опустить взгляд. На юбке Роаны красовался разрез, доходивший почти до пределов разумного, и нога, видневшаяся в нем, была облачена в красный чулок, на бедре украшенный кокетливым бантиком.

Девушка была вовсе не служанкой.

И находился он вовсе не в гостинице…

«Ты подонок, Крейн, — подумал Умберто, стремительно теряя прежнюю злость. — Самый предусмотрительный подонок Десяти тысяч островов!»

Больше он ни о чем не думал, потому что Роана, как ей было приказано, начала лечить своего клиента…

Крейн, отправившись «пристраивать Умберто в надежное местечко», назад так и не пришел; Эсме тихо исчезла рано утром и её уход почувствовала только «Невеста»; возвращения помощника капитана пока что не предвиделось, а Джа-Джинни при свете дня не мог высунуть на палубу даже одно перышко.

Хаген остался на «Невесте ветра» полноправным хозяином.

Поначалу его обрадовала открывшаяся свобода действий, и первая половина дня миновала без забот и тревог, но потом оборотень вдруг вспомнил о случившемся накануне ночью и о предстоящем разговоре с посланником вербовщика-имперца. Крейн пересказал своему двойнику беседу с Гарфином, но кое-что важное упустил: как же изменится поведение вербовщика после истории с Роланом? Пересмешник вовсе не был настолько наивен, чтобы полагать, будто о причастности «Верной» к внезапному исчезновению молодого рыбака не станет известно никому. Крейна и Умберто видели в поселке, а кто-то мог даже слышать, как они спорили с Роланом, да и слово «печать» наверняка звучало там, в гавани, часто и громко.