Дмитрий Казаков - Я, маг! (сборник)

– Да, – кивнув, ответил Со-Вифеон. – Хоть мы и отличаемся от вас очень сильно, у нас есть и радости и огорчения, и прочее...

– Единственное, что мне осталось – равнодушие и тоска. Я почти не испытываю человеческих желаний, да и нечеловеческих, насколько могу судить, тоже...

– Такому не позавидуешь, – изрек ангел. Лицо его, почти людское, выражало печаль.

– У меня нет друзей, – добавил Харальд, махнув рукой, – поскольку я не способен испытывать привязанность. Те, кого я любил, – умерли или сошли с ума. Так что уж лучше мне отправиться к ним, в смерть или безумие, чем быть здесь, с этой ношей...

– Ты прав. – Со-Вифеон вновь слегка махнул крыльями, заставив язычки свечей качнуться. – И я не откажусь тебе помочь.

– Так назови цену.

– Нет, – синеглазый ангел улыбнулся, показав острые и отчего-то очень желтые зубы. – Цена за это знание воистину непомерна, и заплатить ее не в силах никто.

– И что делать? – Харальд на миг ощутил, как сердце его покрывается льдом. Вот так, ухватиться за куст, выбираясь из пропасти, и обнаружить, что тот-трухлявый...

– Ничего, – ответил ангел спокойно. – Ждать. Я принесу тебе это знание бесплатно. И так отношения между нами и вами складываются плохо. То какой-нибудь ретивый маг заставляет кого-либо из моего народа действовать под принуждением, то особенно жадный ангел, заключая сделку с человеком, требует непомерное количество крови. Незачем укреплять эту традицию. Ведь и нам может быть свойственно бескорыстие.

– Никогда бы не подумал, – сказал Харальд искренне. – Но я тебе тем более благодарен.

– Пока не за что, – проворчал Со-Вифеон. – Я принесу тебе это знание не ранее чем через неделю. Описание ритуала хранится в одном из святилищ, и, чтобы добыть его, мне понадобится время.

– А как же всеобщее убеждение, что ангелы всеведущи? – поинтересовался маг. – Впрочем, как и демоны?

– Все враки, – ангел оскалился, изображая улыбку. На этот раз Харальд углядел, что у пришельца из Верхнего мира не хватает нескольких зубов. – Есть среди нас умные, есть глупые, как и у вас. Коренное различие в другом, мы не можем применять магию. Точно так же – и демоны.

– Как же так? – Харальд ощутил знакомый интерес, острую жажду узнать как можно больше. – Ведь все гримуары рекомендуют обращаться к вам за магическими знаниями?

– Знаний у нас полно, – кивнул крылатый, – поскольку воспринимаем и понимаем мы магию прекрасно, даже ту, что творится в вашем мире. Но мы вынуждены ей безропотно подчиняться, если она направлена прямо на нас, а сами не можем сотворить даже плохонького заклинания из тех, что делаете вы. Нет у нас той самой примеси в крови, от которой ты так желаешь избавиться.

– Но ведь...

– Знаю, что ты хочешь сказать. – Со-Вифеон закашлялся, тяжело, надрывно. – Что мы можем производить всяческие эффекты, на магию похожие. Но только лишь похожие. На самом деле – это иное умение, столь чуждое вам, людям, что даже рассказывать о нем не имеет смысла.

– А... – начатый вопрос был безжалостно прерван.

– Я устал, – проворчал ангел. – Я слишком стар для долгих бесед в вашем мире. Не утомляй меня вопросами, а отправь домой. Через неделю по вашему времени вызови меня вновь. И приготовь письменные принадлежности, возможно, придется копировать.

Харальд кивнул и поспешно принялся раскручивать заклинание в обратном порядке.

Второй вызов по свежим следам удался куда легче первого. Со-Вифеон появился в облаке синего свечения и протянул магу лист пергамента со сложным рисунком.

– Срисовывай, – проскрипел сварливо, – Отдать оригинал я не могу.

Харальд, не теряя времени, принялся за работу. Скопировал рисунок со всеми закорючками и сложным расположением символов Истинного Алфавита. Затем ангел принялся диктовать описание ритуала, а человек записывал, скрипя пером, словно обыкновенный писец.

Когда закончил, спина и руки нестерпимо ныли от непривычной работы, а глаза чесались, будто в них насыпали песка. Со-Вифеон тоже выглядел усталым.

– Благодарю, – сказал ему Харальд. – Ты, наверное, единственный ангел, что помог человеку просто так.

– Да ладно. – Житель Верхнего мира сморщился, но было видно, что похвала ему приятна. – А теперь отправляй меня назад.

Харальд поднял руку в прощальном жесте, и сияющее синим облако спустилось с потолка, охватывая светлую фигуру в магическом кругу.

Когда на следующее утро он взглянул на рисунок, полученный из иного мира, то не поверил своим глазам. В тот момент, когда срисовывал, не было возможности вдуматься в то, что изображали руки, зато теперь Харальд смотрел на чертеж с сомнением. Вместо привычных глазу кругов и многоугольников, симметричных относительно оси или даже точки, лист пергамента украшало нечто до невозможности не правильное, похожее на перекошенную паутину со спиралью в левой нижней части. Прямых углов не было совсем, как и какого-либо порядка.

Но, с другой стороны, фигура, которая должна убивать магию, и не может быть похожа на те, что позволяют творить волшебство. Придя к подобному за ключению, Харальд отложил чертеж и принялся собственно за ритуал.

Что касается текста заклинания, то здесь неожиданностей не оказалось – набор призывов, необходимых для достижения должного настроя. Что было необычно, так это знаки, которые надлежит выполнять во время ритуала, да еще то, что, осуществляя заклинание, необходимо двигаться по линиям магического чертежа, переходя с одной на другую в строго определенном порядке.

Убедившись, что особенно сложных ингредиентов, ради которых пришлось бы отправить кого-либо за пределы замка, не понадобится, Харальд пошел в подвал, где приступил к столь трудоемкому и необходимому в магии занятию – рисованию на полу. Никакие сомнения не смущали Владетеля. Он принял решение и стремился осуществить его как можно скорее.

Пока он работал, книга лежала на шкафчике в углу, матово отсвечивая корешком, то алым, то зеленым, то черным...

Невидимое за тучами солнце ушло за горизонт, когда Харальд последний раз повторил ритуал и один за другим сжег листки с записями о нем. Зажигал их от факела и дожидался, пока оранжевые языки не начинали лизать пальцы. Боль заставляла ронять обугленные остатки на пол, и там они дотлевали, разливая по помещению запах копоти.

Харальд стоял у северной стены подвала, и рисунок лежал перед ним, темный, не светящийся, размыкаясь своеобразными воротцами. Войдя в них, надлежит повернуться лицом на юго-восток, произнести первые слова и изобразить рукой начальный знак, и тогда пути назад уже не будет.