Троецарствие. Дилогия (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

– Стратег Вэнь, с вами все в порядке?

Заботливо так спросила. С чувством. И еще с какой‑то необъяснимой симпатией, которой, казалось бы, неоткуда взяться.

– Да, благодарю вас, госпожа… А как ваше имя? Мне кажется, неучтиво называть вас госпожа Девятиголовый младенец.

Ответом мне стал веселый смех, отчего женщина стала мне нравиться еще больше. Не, понятно, у меня невеста, и я без задней мысли, ну, почти. Однако очень располагающая к себе мадам, не отнять.

– Мое имя Хули  , – ответила она.

И тут уже я прыснул, сумев, однако, замаскировать свою странную реакцию кашлем.

– Мошкара, – пояснил я. Летающих тварей и правда было много, еле успевал отмахиваться веером. – В горло попала. Надо поменьше рот держать открытым. Итак, госпожа Хули, рад с вами познакомиться. Будем говорить здесь или выберем другое место?

– Давайте здесь, – ответила она, непринужденно опускаясь на колени и расправляя на них полы короткого верхнего халата. – О чем бы вы хотели поговорить, стратег Вэнь?

Мне пришлось занять ту же позу – правила приличий нужно соблюдать даже в лесу. Если женщина первая села, следует последовать ее примеру, иначе будет невежливо. Вот всегда это меня «восхищало» в китайцах – жесткое соблюдение внешних приличий и правил при всегдашней готовности резать глотки целым кланам. «О, вы такой воспитанный и коварный, второй господин Шу! Ну что вы, я не могу принять такую похвалу, ваше высочество!»

При этом я понимал, что, сев, превращаюсь в еще более удобную мишень и серьезно теряю в мобильности. Но вроде убивать меня пока никто не собирался?

– Думаю, вы прекрасно знаете, о чем, госпожа Хули. О добрососедских отношениях между мной и вами. Или, если угодно, между фракцией Вэнь и народом реки.

Глава речного народа со всей серьезностью кивнула.

– И платой за добрососедские отношения между нами станет смерть десяти тысяч воинов, присягнувших Желтому Небу, – закончила она мысль. – Это с нашей стороны. А с вашей?

Такое ощущение сразу появилось, что я на китайском рынке. Не местном, где курицами и поделками из бамбука торгуют, а из моего времени. Спортивные костюмы «Abidas», чайники «Tafel» и вот это вот все. «Качество фабрика», «можена десевле», «нивыгадна!».

– А чего бы вы хотели?

Одно из правил торга – это я уже тут научился – не предлагать свою цену, пока ее не озвучит продавец. Госпожа Хули была заинтересована в сделке, иначе бы попросту не пришла сюда. Значит, есть нечто такое, что ей нужно. Если я раньше времени скажу, что готов отдать за ее помощь, она получит понимание того, насколько меня можно прогибать.

– Вы пришли ко мне, стратег Вэнь, а не я к вам.

То есть она тоже не хотела раскрывать карты. Понял, принял. Ладно, зайдем с другой стороны.

– Но вы согласились меня принять, а значит, ждете чего‑то, что я могу вам дать.

– Я лишь согласилась выслушать ваше предложение.

– Значит ли это, что вы не заинтересованы в переговорах?

– Я лишь слабая женщина, которая должна заботиться о своих людях. Я всегда готова выслушать, что мне могут предложить.

– Может быть, выход из болот и возврат к нормальной жизни?

– В условиях, когда власть в уезде может смениться в любой момент? Вы говорите очень смешные вещи, стратег Вэнь! Зачем моим людям выходить туда, где каждый может убить и ограбить их?

– Как владетель этих земель я буду обязан защитить их.

– До вас этим занимался Юн Вэйдун. И, смотрите‑ка, он не слишком преуспел!

– Генерал Юн правил лишь одним городом и окрестностями. Я же владею уже тремя. Плюс в союзе со мной находится семейство Чэн, чей первый господин тоже контролирует три города. Уже к исходу этого года под нашей рукой будет находиться весь юго‑восток Поднебесной.

– Отличное начало для вас, стратег Вэнь. Возможно, к концу года вы примете титул хоу – и вполне заслужено, смею заверить. Но, увы, я пока не вижу никаких плюсов для себя и своих людей.

– Так скажите, чего бы вы хотели, госпожа Хули! Уверен, мы сможем договориться!

Все время, пока мы обменивались репликами, сопровождающие женщины стояли неподвижно, как гипсовые статуи. Только легкий ветерок, плутающий между деревьев, иногда колыхал полы их коротких халатов. Но на последней фразе своей госпожи один из них вдруг склонился и что‑то быстро прошептал ей на ухо.

– Ты прав, Левый, – кивнула госпожа Хули, после чего снова вернула мне свое внимание. – Есть кое‑что, стратег Вэнь, что было бы мне интересно.

– Прошу вас, скажите, что это!

– Ци.

– Ци?

– Верно, ци.

Она широко улыбнулась мне, впервые раздвинув губы достаточно широко, чтобы я мог увидеть ее зубы. И тут стало понятно, что с ними что‑то не так. Я не успел этого осознать, но подумал, что на таком красивом лице ожидаешь увидеть безукоризненную улыбку, а не…

Оскал.

Ее зубы были острыми. Не плоскими, как у нормальных людей. Не заточенными, как делают в некоторых племенах каннибалов, я читал про такое в своем мире. Зубы госпожи Хули были звериными. Волчьими или собачьими, точнее сказать не могу. Но точно не человеческими.

– Какую конкретно ци вы желаете?

Я уже вновь активировал «плащ полководца» и приготовился вскочить и сражаться, если понадобится. Но моя собеседница пока не спешила нападать.

– Любую, какую вы сможете предложить, стратег Вэнь. Я не слишком разборчива. Хочу сразу сказать, что я не ставлю вам условий о доставке ци какой‑то конкретной первостихии. Подойдет любая, даже у имеющаяся у одаренного низких разрядов.

– А зачем вам ци, госпожа Хули?

Разговор стал уже очень странным, но не это меня напрягало. Уж чего‑чего, а странностей я тут уже насмотрелся. Пугали зубы женщины, которые она больше не демонстрировала.

– Зачем же ци такой, подобной мне?

– Подобной вам?

– Вы ведь уже все поняли…

– Нет!

Нифига я не понял. То есть сообразил, что она не человек, но вот дальше пока не продвинулся. В конце концов, я не эксперт в мифологических существах южного Китая, чтобы по одним лишь зубам определить принадлежность своего собеседника к какому‑то конкретному виду.

– Но я же представилась!

В голосе женщины появилась обида. Какая‑то девичья, в стиле: «Ну и что, что на простынях нет крови! Я же сказала тебе, что девственница, почему ты мне не веришь?»

– Вы назвали свое имя, госпожа. Хули .

– Хули Цзин! Стратег Вэнь, вы демонстрируете непростительное невежество!

Хули Цзин – и чо? В смысле, это такое громкое имя, что я просто обязан его знать? Имя как имя, смешное только, с точки зрения русского человека, но не более. Или оно что‑то значит на китайском? В смысле, понятно, что оно что‑то значит, все имена что‑то означают, но что именно? На слух тут легко ошибиться, нужно по иероглифам смотреть. Оно может значить и «хитрая», и «хитроумная» – различия будут крыться в какой‑нибудь едва заметной палочке сбоку, которую и не заметишь‑то сразу! Можно даже как «обольстительная» перевести, если как метафору использовать. Или вообще, как лиса…

Стоп.

Блин!

Лиса!

Хули Цзин. Зубы. Девятиголовый младенец, то есть иносказательно, с учетом здешних особенностей, «бессмертный невинный». Или, если продолжить метафору, бессмертный мудрый. И зубы. Лисьи, не волчьи. Лиса‑дух.

Лиса‑оборотень!

Блин, а ведь правда куча подсказок была! Начиная от прозвища, заканчивая именем. Девятиголовый – это еще и отсылочка к японским кицунэ – девятихвостой лисице‑оборотню. Которая, согласно легендам (а мы уже знаем, что все японское – это хорошо забытое и творчески переработанное китайское), может превращаться в человека.

А что мы знаем про кицунэ? Наруто‑Боруто, там они точно были, но убей меня Гуаньинь, если я помню, в чем там фишка! Еще в сериале «Любовь, смерть и роботы» одна серия была про лису‑оборотня. Она там охотилась на людей. Убивала вроде? Да, точно убивала! Блин!

Еще где‑то встречалась инфа, что девятихвостые соблазняли мужиков. Типа суккубы в европейской мифологии, демоны похоти и разврата. Не совсем так. Точнее, им нужна была духовная энергия мужчин, вот! Та самая ци, о которой она сейчас говорит. Если вспомнить леди‑скелета, которая собиралась меня трахнуть, чтобы извлечь ци, то все вообще вставало на места. И собранный пазл нихрена не радовал!