Альфред Аттанасио - Темный Берег

— Кто вы?

— Котяра, — ответил он, поднимаясь с земли. — Но это не я вас спас. Вас нашёл меч герцога, а я — всего лишь его несчастный наследник.

Она села, поднялась на колени, глядя сразу на зверечеловека и на торчащий из земли меч.

— Это меч Таран.

— Да — — Наследник? — Она встала на ноги. К ней полностью вернулось сознание. — Если вы — наследник меча, значит, вы союзник лорда Дрива.

— Я был его союзником, — ответил Котяра. — Лорд Дрив мёртв.

Женщина обмякла, но нарастающая сила Чарма в нагруднике подхватила её. Отчаяние сменилось решимостью. Этому ужасу надо положить конец!

Она протянула Котяре руку.

— Я — Джиоти, маркграфиня Одола. Я обязана тебе жизнью, Котяра. И потому ты должен теперь мне сказать: мы оба — союзники против общего врага?

Он восхитился работой её амулетного нагрудника, видя, как быстро разлился Чарм по её телу, исцеляя и очищая женщину прямо у него на глазах. Он принял её руку и взглянул в бледное веснушчатое лицо, выражающее гнев без жестокости. Она была — ярость, сила, управляемая более высокой целью. Ему она сразу же понравилась.

Она проявила к нему равное уважение, сильно пожав его руку, когда он заявил:

— Враги лорда Дрива — мои враги.

Сев под бородой гигантского леса, они рассказали друг другу историю своих бедствий.

Пока Кот говорил, Джиоти мысленно благодарила его за Чарм, который он ей дал, ибо с помощью этого Чарма она смогла скрыть свою первую реакцию на его внешний вид. Всю свою жизнь в Арвар Одоле она общалась со звериным народом, от товарищей детских игр и до дворцовых стражей, но никто и никогда не вызывал в ней столь всепоглощающий интерес, как этот человек с кошачьей внешностью. Когда Джиоти узнала о его амнезии, его резкие черты показались ей всплывшими из человеческих глубин, куда более глубоких, чем его звериные метки, и ей захотелось помочь ему вспомнить.

Он упомянул Бульдога, и Джиоти вспомнила велеречивого философа, глубокомысленного Пса, который вывел её из Заксара — кажется, уже очень давно. Чарм сшил их судьбы вместе. И в этом она почерпнула надежду, жадную надежду выжить и положить конец этому кошмару.

«Я опьянела от Чарма, — поняла она и слегка протрезвела от мысли: — Я должна была погибнуть».

Сильные чувства, которые пробудил в ней этот незнакомец, решила Джиоти, всего лишь прилив Чарма в изголодавшееся тело. Когда пришёл её черёд рассказывать о страшных потерях, она изложила их будничным тоном.

Котяра слушал и размышлял, не вёл ли его меч Таран именно к этой женщине. Может быть, разыскивая Тиви, возлюбленную погибшего герцога, магическое лезвие нашло двойника его души? Он хотел в это верить. Её характер, её горячность манили его к себе. Она совсем не была похожа на женщину с чёрными волосами из его сна, но пробуждала в нём то же всеохватывающее желание.

«Как это может быть?» — подумал он и стал искать сходство черт, а когда не нашёл, решил, что у неё тот же дух, что у возлюбленной из его снов, и этого достаточно, потому что в своей реальности и смертности Джиоти была тенью его вечной души. Когда он узнал, что она прошла обучение воина, он понял, что меч нашёл её, чтобы заменить Дрива.

Он отстегнул перевязь с ножнами и положил её рядом с мечом.

— Меч лорда Дрива принадлежит тебе.

Джиоти встала и подошла к мечу. В этот самый момент её брат был где-то в Нхэте, живой или мёртвый — неизвестно. Змеедемоны наводили ужас на Ирт. Всё это было слишком реально, и она, не надеясь справиться с бедой, но благодарная за шанс попытаться, положила руку на рукоять и поклялась посвятить свою жизнь и смерть делу этого клинка.

Потом, подняв глаза от меча, посмотрела на Котяру.

— Я пойду с тобой, — сказал человек-зверь, — если будет на то твоё позволение.

Радость, которую она ощутила, глядя на него — гибкого, с синей шерстью, лишённого Чарма, полного звериной божественности, — мешалась с невероятным удивлением от того, что она снова оказалась жива и полна Чарма. Она не откажет ни этому мечу, ни доброму вестнику, который его принёс.

— Пойдём искать моего брата.

Ралли-Фадж стоял в горячем свете дня, ощущая, как истекает лучами из его пор Чарм. Медленно шла по небу Извечная Звезда, и его физическое тело опадало, а разум летел на порыве Чарма далеко над этим небом.

Высоко в бушующей атмосфере, в потоке Чарма от Извечной Звезды, колдун наслаждался трансом и пустотой. На сообщение Властелину Тьмы о поимке Дрива ещё не пришёл ответ, и колдун на время ожидания оторвался от Ирта.

Когда пришёл вызов от Худр'Вра, внизу мало что изменилось: на ярком треугольном фасаде Дворца Мерзостей все так же клацал конвейер боли, волоча тяжёлый по своему бесконечному пути груз страданий Дрива. Все так же спали в хижинах рабочие, отдыхая перед трудами грядущей ночи. Влетали и вылетали в окна пирамиды занятые строительством змеедемоны.

Изменилось только тело Ралли-Фаджа. Полностью опавшее, оно висело тряпкой на опорной палке. Он выглянул из пустых орбит насыщенными Чармом глазами и увидел перед собой видение Властелина Тьмы.

Броня Худр'Вра флюоресцировала на фоне песка и агатовых валунов. Его голос рокотал, как дрожь бури.

— Ты отлично сработал, Ралли-Фадж. Просто отлично. Я буду в Нхэте завтра с первыми лучами света, чтобы увидеть твоего пленника — а тебя наградить.

Образ качнулся в свете дня и исчез.

В приподнятом, насыщенном Чармом состоянии сознание Ралли-Фаджа проникало глубже призрачного голоса Властелина Тьмы. Колдун видел самого Властелина Тьмы в Мирдате. Его броня отпала мёртвыми лепестками, открыв измождённую наготу Врэта.

Паутина тумана с водопадов залетала на балкон, где стоял Худр'Вра, отправляя своё послание в Нхэт. Вздрогнув, Врэт повернулся спиной к дрожащему прохладному воздуху открытого портика и панораме Водопадов Мирдата.

— Охота закончена, — сказал он Тилии, ожидавшей его среди шёлковых пуфов и подушек. — Эта шкура без костей поймала его сегодня ночью, когда он шнырял возле лагеря огров.

— Теперь, когда он попался, — Тилия поманила Властелина телом, оглядев чёрными алмазными глазами свою сверкающую наготу, — побудь со мной. Я только начала тебя благодарить за моё спасение из Паучьих Земель — и за прощение, что я упустила твою дичь.

— Моя дичь сейчас в камере пыток, — оскалился Врэт. — И он будет страдать в тот самый момент, когда я вверюсь твоему необычайному искусству, ведьма.

Он спустился в комнату, увешанную прозрачными индиговыми занавесами. Это был алтарь удовольствий во дворце чародейки Лины, графини Мирдатской. Каждые 222 дня её ведьмы соединялись с мудрецами в священном ритуале Чармового транса — тантрическом обряде, истоки которого терялись в предталисманных временах. Властелина Тьмы забавляла возможность именно здесь получать удовольствие, да ещё не меньше, чем с самой королевой!