Катарина Керр - Чары тьмы

За ужином Блейн настоял на том, чтобы принимать своего двоюродного брата, как почетного гостя. Каждый раз, когда паж называл его лордом, Родри морщился, а если слуги использовали один из его старых титулов, «правитель Каннобейна», у него слезы наворачивались на глаза.

Все эти любезности, которые говорились из лучших побуждений, только заставляли его вспоминать о его любимым Элдисе, его диких прибрежных землях, огромном дубовом лесе, нетронутом с незапамятных времен. Родри был очень рад, когда они с Джилл смогли покинуть стол гвербрета и отправиться к себе в комнату.

Было уже поздно, Родри довольно сильно напился и устал гораздо больше, чем хотел признавать. Пока он пытался снять сапоги, Джилл открыла ставни и высунулась наружу, глядя на звезды. Пламя свечей отбрасывало тени, и ее волосы блестели, подобно тонким золотым нитям.

— Клянусь всеми богами и их женами, — воскликнул Родри. — Мне жаль, что ты не оставила этот проклятый камень в траве, когда увидела его там.

— По-твоему, так было бы лучше? А если бы его нашел мастер черного двеомера?

— Ну, правильно. Наверное.

— О, я знаю, любовь моя, — она отвернулась от окна. — Мое сердце тоже болит от всех этих разговоров о двеомере.

— Правда?

— Конечно. Как ты думаешь, что я собираюсь делать? Оставить тебя, чтобы следовать дорогой двеомера?

— М-м-м, ну… — внезапно Родри понял, что боялся как раз этого. — А-а, конское дерьмо, теперь это звучит глупо, когда ты произнесла это вслух.

Джилл посмотрела на него, слегка приоткрыв рот, словно раздумывала, что сказать бы сказать еще, а затем внезапно улыбнулась. Она наклонилась, протянула руки к чему-то, потом подняла это на руки и прижала к себе, как ребенка. Родри предполагал, что появился ее серый гном.

— Что-то не так? — спросила она гнома. — Нет? Хорошо, Значит, ты просто пришел нас проведать? Это очень мило, малыш.

Было странно наблюдать, как Джилл разговаривает а кем-то, кого он не видит. Странно и тревожно. Наблюдая за Джилл в свете свечей, Родри вспоминал, как был маленьким мальчиком и думал, что, может, Дикие существуют на самом деле и ему удастся увидеть их.

Временами, когда он бывал в охотничьем заповеднике отца, ему казалось, что какое-то странное существо выглядывает из-под куста или наблюдает за ним с дерева.

И все же уже тогда, в детстве, Родри решил, что Дикие — это только персонажи рассказов няни, придуманные, чтобы его позабавить. Его суровый отец проследил за тем, чтобы у мальчика не возникало никаких глупых фантазий.

— Вот Родри, — говорила гному Джилл. — Поздоровайся с ним.

Родри почувствовал, как маленькая ручка сжала ему палец.

— Добрый вечер, — сказал он и улыбнулся. — И как чувствует себя наш добрый гном?

И внезапно Родри увидел его, пыльного серого цвета, с длинными конечностями и покрытым бородавками носом. Гном улыбался ему, держа кончик его пальца свой костлявой ладошкой. Родри резко втянул ноздрями воздух.

— Ты его видишь, не так ли? — прошептала Джилл.

— Да. Боги!

Джилл с гномом обменялись победной улыбкой, а затем существо исчезло. Родри уставился на подругу.

— Сегодня днем я спросила Невина, почему ты не видишь Диких, — сказала она так спокойно, словно обсуждала, что подать сегодня своему мужчине на ужин. — И он ответил, что ты, вероятно, вполне можешь их видеть, поскольку в твоих жилах есть эльфийская кровь. И еще он сказал, что близость двеомера откроет твои глаза.

— Он прав, — Родри сидел тихо, вспоминая. — Знаешь, на протяжении всей прошлой недели я видел… ну, не совсем их… но… что-то.

— На протяжении этих недель вокруг нас был двеомер.

— Верно. Но почему для тебя так важно, чтобы я видел Диких?

— Просто это может оказаться очень кстати, — Джилл внезапно ощутила беспокойство и отвернулась. — Они смогут передавать послания, если нам снова придется разделиться.

Вот она — правда, которой Родри не хотел смотреть в лицо. Вокруг них черный двеомер, который пытается их остановить.

Он обнял Джилл, крепко прижал к себе и страстно поцеловал.

После страстных объятий Родри проспал мертвым сном большую часть ночи, но к рассвету ему приснился такой тревожный сон, что он резко пробудился и сел в кровати. В предрассветных сумерках комната была серой. Джилл спала рядом. Родри встал, надел бригги и подошел к окну, чтобы посмотреть на улицу и отогнать неприятное чувство, оставшееся после сна.

Когда кто-то постучал в дверь, он вскрикнул. Это был всего лишь Невин, который тихо проскользнул в комнату.

— Ну, дружок, мне интересно, не снилось ли тебе этой ночью что-то странное.

— Клянусь самим великим богом Тарном! Снилось.

Широко зевая, Джилл села в постели и посмотрела на них сонными глазами.

— Расскажи мне об этом сне, — попросил Невин.

— Я нес ночной дозор у ворот какого-то маленького дана. Джилл находилась внутри и я должен был охранять ее. Затем к воротам подошел какой-то человек с мечом. Он не хотел отвечать мне, когда я спрашивал у него пароль. Он насмехался надо мной, называя меня уничижительными прозвищами, и напоминал мне о ссылке. Меня никогда в жизни так яростно не ругали. Я достал меч, собираясь бросить ублюдку вызов, но затем вспомнил, что несу дозор, и остался на своем посту у ворот. Наконец я додумался и крикнул капитана. А вот здесь очень странный эпизод. Когда капитан прибежал, то это был ты. И у тебя в руке был меч.

— Так и случилось.

— О, послушай! — вставила Джилл. — Неужели у Родри был сон-явь?

— Более реальный, чем большинство подобных сновидений, — кивнул Невин. — Знаешь ли, Родри, ты по-настоящему человек чести, если поступаешь так даже во сне. Сон показывал тебе истину. В таких снах аллегории и фантазии используются точно так же, как в песнях бардов. Дан — это твое тело, а человек, которым ты себя чувствовал, — это твоя душа. Чужак с мечом — один из наших врагов. Он пытался выманить твою душу из твоего тела, потому что когда человек спит, его душа может выскользнуть из плоти и отправиться в странствие во Внутренние Земли. Но если бы ты пошел за ним, то сражался бы на его территории, а это очень странное место. Он бы выиграл.

— А что потом? Я бы погиб?

— Сомневаюсь, — Невин мгновение размышлял. — Скорее всего, он захватил бы твою душу в ловушку и занял бы твое тело сам. Ты чувствовал бы себя так, словно все время спишь, а твое тело послушно выполняло бы волю чужой души. Интересно, кого он хотел убить: меня или Джилл? Не исключено, что обоих. В любом случае ты в конце концов проснулся бы и обнаружил, что держишь в руке окровавленный меч, а один из нас мертвый лежит у твоих ног.

Родри чувствовал себя так плохо, словно откусил гнилого мяса.