Алена Даркина - Полнолуние: закон стаи

Все произошло именно так, как ожидал минарс: Ялмари пытался спасти брата, Загфуран еще раз призвал его служить Свету, а тот упустил последний шанс…

В то мгновение, когда он уже точно знал, что победил, откуда-то появился вампир. И пока он защищался, оба оборотня сбежали. Кровосос выпил столько крови, что минарс не смог справиться и с ним — слишком ослабел. Трудно сказать, что бы случилось, если бы он не притворился мертвым. В тот момент у него хватило сил только на это заклинание.

Первый вопрос, который он задал себе, когда очнулся: как здесь оказалась эта тварь? Он лежал на полу пещеры, абсолютно беспомощный и проклинал себя за то, что не убил Ялмари сразу. Прошло около часа, прежде чем он смог подняться. Его шатало от потери крови, он опасался, что и до замка добраться не сможет. Вот когда маг пожалел о том, что пошел на Гошту в одиночку. Это первое наказание за самонадеянность. Надо будет срочно призвать еще минарса из Храма Света. В любом случае он не стал Первым — это звание осталось за Бадиол-Джамалом. Но Загфуран останется главным на Гоште — этого уже никто не изменит.

До замка Иецера он добирался несколько часов, часто отдыхая и молясь, чтобы никто не заметил его: ни враги, ни "друзья". Он не обманывался по поводу истинного отношения герцога к нему. Самое неприятное в их отношениях то, что Тазраш так и не принес обет минервалса — тогда управлять им стало бы намного проще. Теперь же они напоминали двух хищников в яме: кто первый ослабнет, тот и сожрет другого. Тазрашу невозможно доказать, что действия минарса в Энгарне единственно успешные в данной ситуации. Герцог считал себя умным и талантливым полководцем. И когда Загфуран упоминал о том, что Полад с "волками" очень быстро разгромит и самую большую армию Кашшафы, тот начинал скрежетать зубами. Герцог почему-то считал, что захватил пограничный замок, исключительно благодаря мастерству его воинов. В конечном итоге Загфуран стал разговаривать с Тазрашем на языке силы, не прибегая к прочим аргументам. Поэтому сейчас меньше всего хотелось, чтобы герцог узнал, в каком положении оказался маг. Хитрая бестия может воспользоваться этим.

Приблизившись к воротам замка, Загфуран собрал все силы. Он вошел в замок, ни разу не пошатнувшись, и твердым голосом попросил, чтобы его не беспокоили.

Теперь надо немного отдохнуть. Когда пройдет головокружение, вызванное потерей крови, он попробует найти подходящее заклинание и лекарство, чтобы восстановить силы.

Маг не заметил, как погрузился в дремоту. Сон пришел тяжелый и страшный. В полной темноте кто-то переламывал кости минарсу, будто хотел, чтобы ни одной целой в его теле не осталось. Загфуран стонал, ворочаясь на кровати, пытался выскользнуть из страшных объятий, но ничего не получалось. Тут он сообразил, что это всего лишь кошмар, захотел проснуться, но не смог. Наконец лег на спину и с недоумением стал рассматривать себя. Казалось, кровь внутри бурлила так, что он видел, как она перекатывается под кожей волнами. Одна волна, вдруг стала расти, приближаясь к горлу, но, остановившись на груди раздулась до размера детского меча. Маг протянул руку, чтобы пощупать его, но едва пальцы коснулись горячей кожи, он взорвался, выпуская фонтаны черной вонючей жидкости, которая быстро сформировалась в какую-то тварь. Чудовище навалилось на него всем телом и жадно припало к шее. Маг хрипел и задыхался, твердя себе, что все, что нужно, чтобы избавиться от наваждения — это открыть глаза, но тварь положила лапу на глаза, залепляя их то ли смолой, то ли клеем и сознание померкло.

В это же время в замке

Принцесса Эолин утомилась общением с фрейлинами и, отправив их в королевский театр, строго настрого приказав за два-три дня приготовить спектакль, обратила величественное внимание на лорда Сорота. Она держала фрейлин по той же причине, по которой некоторые мужчины держали свору собак: престижно и когда скучно, можно убить время, дрессируя их. Брат иногда пенял ей на это. Мать не обращала внимания. Когда Ллойд попросил ее вмешаться в жизнь горничной, нашлось новое развлечение. Но теперь Полад запретил приставать к Илкер. Когда девушка заболела, Эолин решила, что запрет можно нарушить и взялась ее лечить, но телохранитель королевы и тут оказался настороже. Сам стал ее врачом, а Лин повелел заняться чем-то другим. Она занялась Соротом.

Она долго размышляла, как помучить лорда и убедилась, что самое удачное решение, посадить его за книги. Герард был неглуп, но когда видел книги, настроение у него портилось. Он любил быть на виду, чтобы все им восхищались. В библиотеке же лорд буквально усыхал, но Лин проявила непреклонность: Полад дал ей какой-то древний манускрипт, написанный языком магии — рунами, в читальном зале она добыла словарь, торжественно вручила лорду Сороту альбом, который одна из фрейлин подарила, в надежде, что туда Эолин будет записывать стихи, и велела Герарду переводить.

Когда терпение заканчивалось, она позволяла увести себя в сад или совершала верховую прогулку, но вскоре настойчиво возвращала лорда в библиотеку. Рукопись заумная и ужасно сложная рукопись поддавалась тяжело. Лин надеялась найти в ней что-нибудь крамольное о магии, но даже слова такого ни разу не встретила. Зато нашла загадочное словосочетание: "Песчаный монастырь. Эолин продолжала переводить, надеясь, что поймет о чем все же идет речь в манускрипте, и как монастырь могли сделать из песка.

Иногда труд над рунами так захватывал Лин, что она позволяла Герарду ближе, чем требовали правила приличия. Она сидела за столом и чувствовала, жар, исходящий от руки Сорота, лежавшей на спинке ее стула, но делала вид, что ничего особенного не происходит, продолжала разбирать слова. Иногда дыхание Герарда щекотало ее шею, когда он наклонялся, чтобы уточнить какое-то место. Сердце учащенно билось, и приходилось одергивать себя: что это она так разволновалась? В один из таких моментов девушка повернулась к лорду и ее губы оказались как раз у губ Герарда:

— Ты меня щекочешь, — прошептала принцесса.

— Да? — так же негромко спросил Герард и судорожно сглотнул.

— Да, — Лин чуть отодвинула Сорота от себя и вновь уставилась в руны.

"Дурак! — подумала она. — И ведь некоторые считают его моим женихом, а он боится дышать в моем присутствии". Принцесса поднялась.

— Что-то душно. Надо открыть балкон, — и, поставив стул, потянулась к верхнему замку.

— Может лучше я? — предложил Герард, разглядывая ее талию.

— Да… лучше ты, я не достаю, — Лин повернулась на стуле. — Помоги мне спуститься, — Герард невольно уткнулся взглядом в грудь девушки. — Ну что с тобой? Помоги мне спуститься, — капризно потребовала принцесса.