Юлия Фирсанова - Возвращение, или Свободу попугаям!

Ночью — я слышала, лежа в постели — прошел изрядный ливень, смывший все следы нашей эскапады, к утру дорога успела подсохнуть, а вот прохлада убраться прочь не спешила. Приближающаяся тетушка-осень прислала первую из череды настойчивых телеграмм. Хорошо, что мы двигались в более теплые края, догоняя разгар лета. А пока дорога по умытому миру в удовольствие! Доволен был и застоявшийся в конюшне Дэлькор, выносливому коняге полдня неспешного пути и по-черепашьи медленные блуждания по лесу были минимальной нагрузкой. Наверное, осталась недовольна лишь Белка, навьюченная от щедрот поместной кухни.

— А я в детстве чистокровным эльфом быть хотел, — малость взгрустнувши, поделился Лакс, а чуток помолчав прибавил: — или уж до конца человеком.

— Дразнили? — сочувственно поинтересовался Кейр, больше меня знакомый с реалиями жизни полукровок.

— Конечно, да дело не только в этом, — мотнув головой, согласился рыжий, перебирая пряди гривы коня. — Я иногда думал, будто мне ни среди дивного народа, ни средь людей места не будет. Ни себя, ни душу напополам не разорвешь…. Да только такие мечты не сбываются, теперь перебесился. Может, и права ты, Оса, будто полукровкой — лучше, хоть и наотличку ото всех.

— Я-то именно так думаю, а для себя ты уж сам реши, — посоветовала я. — Тем паче, что эльфы Лиомастрии теперь от тебя нос воротить не станут — мы национальные герои княжества, вернувшие ему блеск былой славы! Примут как родного, а люди… ну от зависти к красоте и жизненным силам тебе никуда не деться. Только вот по мне лучше зависть, чем болезни и ранняя старость. А?

— Если сравнивать, то, пожалуй, так, — с улыбкой подтвердил Лакс, невольно приосанившись при комплименте.

— А ты о чем мечтал, Кейр? — передала я телохранителю эстафету откровений в надежде развлечься болтовней.

— Воином и мечтал, совсем дурак был, — не слишком охотно буркнул мужчина, передернув плечами. — Меча на поясе и славы деревенщине пуще всего хотелось. Быт крестьянским скучным да серым казался.

— Что ж теперь? — увлекшись, уточнил Лакс.

— А теперь я старый и циничный, юношеская дурь из башки давно вылетела. Хочу подкопить деньжат и осесть где-нибудь под боком пышной, доброй бабы, — Кейр чуть помедлил и признался: — Поваром стать хочу!

— Знаешь, Кейр, — прокомментировала я его признание, — может, я и не права, только раньше в детстве у тебя действительно была мечта, которую ты воплотил в жизнь. Такое не у каждого выходит. Иной пацан уж и седым дедом станет, а все причитает: вот родился я б в городе или был бы кто из моих родичей военным или были б деньги на учение, я б знаменитым воином стал, а только как просидел на завалинке всю жизнь, так там и помрет. Пусть сейчас мечта тебя несколько разочаровала, романтический флер воинского служения рассеялся. Но ты все равно молодец — добился того, чего хотел, не остановился, не бросил на полпути. А теперь ты не о мечте говоришь, а о цели, запланированной и достигаемой шаг за шагом. Бабы тебе пышные нравятся, готовить ты любишь, вот и решил: когда бродяжничать по дорогам не сможешь, будет, чем заняться, да только это уже не мечта. Впрочем, цель иметь в жизни тоже неплохо, многие и таким богатством похвастаться не могут.

— Мечтать, магева, лишь в детстве легко и приятно, любая глупость по плечу кажется, — трезво ответил Кейр, — а теперь как бы с целью разобраться поспеть, не до пустого!

— Не буду спорить, не знаю, прав ли ты, или оба мы правы каждый по-своему, — пожала я плечами, снова вспоминая собственные боль и метания после возвращения из первого приключения. — Ты старше и опытнее, а только сама я по-другому думаю: если мы не мечтаем, душа умирает и тогда уже ничего не нужно и не важно.

— А кому мои глупые выдумки надобны, магева? Вот если в небеса я хочу подняться, с высоты не землю поглядеть, почувствовать, каково там, облака потрогать, ветер поймать! Частенько сон один и тот же вижу: сперва бегу я по земле, потом ногами отталкиваюсь и верх взмываю. Лечу, выше, выше и так легко мне, только изредка ногами перебираю и руками шевелю и так на сердце радостно… — покраснев сквозь загар, неожиданно выпалил Кейр, без нужды дернув повод своего крупного коня. Тот даже обернулся с недоумением: "дескать, чего прикажешь делать, хозяин?". — Да только что толку в мечтании этом? Разве ж человек как птица может?…

— О, человек способен на любой самый героический подвиг, впрочем, как и на любую низость, мы очень изобретательные создания, — гордая своей принадлежностью к деятельному племени, констатировала я, телохранитель встрепенулся, заинтересовались и остальные мужчины. — Между прочим, твои мечты вовсе не бред сумасшедшего! В моем мире любой желающий способен летать по небу, не сам по себе, ясен пень, я при помощи искусственных крыльев или в больших повозках с окошками. Не бесплатно конечно….

— Так то в твоих далеких краях, — вздохнул Кейр, склонив голову. — Мне ж до них ни в жизни не добраться.

— Ну и что с того? Здесь-то, наверное, такую же штуку магией сотворить реально! Хорошо, что подал идею, я попробую сочинить заклятье! Кстати, Кейр, люди толкующие сновидения, говорят, летать во сне — значит сохранять чистый, незамутненный взгляд на мир и свободную душу. Еще, правда, говорят, будто тот, кто есть творог, во сне летает и поэтому растет, но это уже не толкователи сновидений, а торговцы болтают, думаю, врут, чтоб свой товар выгоднее продать.

— Врут, — авторитетно согласно кивнул телохранитель, порадованный моими соображениями насчет возможности личного вклада в практическую аэронавтику. — Если б я рос хоть на сантиметр каждый раз, как мне полет сниться, я б уже с великана был!

— Врут-врут! — зазвенел Фаль.

Уверена, малютке полеты снились еще более регулярно, чем Кейр, а по части габаритов сильф так и не переплюнул дрозда. Сам же он, как мы убедились в течение следующих пятнадцати минут мечтал обо всякой всячине, сводившейся в обилию сладостей, друзьях, полному владению магией сильфов, новым впечатлениям и приключениям. Всего этого наш приятель либо уже достиг, либо находится в стадии достижения, а потому был абсолютно счастлив.

Гиза же никто ни о чем спросить не решился. Человек с его прошлым вряд ли мечтал о чем-нибудь светлом, радостном и пушистом, способном порадовать окружающих или положительно удивить.

— Интересно, о чем грезят магевы, а Оса? — с нарочитой невинностью поинтересовался Лакс, умильно склонив голову.

— О том же, о чем и сильфы, — легонько поглаживая Фаля кончиком пальца по спинке, рассмеялась я. — О верных друзьях, красивой одежде, вкусной еде, удобной постели и приключениях! Ну и еще, — тут я гордо выпрямилась в седле и продолжила почти посерьезней с толикой злой веселости, — чтобы никто не вздумал решать за магеву, какие именно друзья, одежда, еда и приключения ей наиболее подходят!