Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – герцог

– Могли бы и не предупреждать. Здесь все равно так воняет, что я бы не услышал.

– Ложись! – заорал я.

Он упал, гарпия пронеслась над ним. Кончики острых когтей звонко чиркнули по металлической спине. Леопольд перекатился в сторону, вскочил с мечом в руке, злой и взъерошенный.

– Что у вас за шуточки, сэр?

– Я же предупредил…

– Могли бы сказать хотя бы «небо»!

– На небе ангелы, – напомнил я кротко.

Он перекрестился и пошевелил губами. Гарпия быстро вернулась, но Леопольд уже настороже, легко уклонился. Она поднялась выше, мы пошли дальше, поглядывая на нее, отвязалась от нас или нет, должна же понять, что мы на добычу смахиваем мало, однако она время от времени делала быстрые круги над Леопольдом, иногда резко проваливалась, будто атаковала. Он закрывался щитом и выставлял острие меча, но она легко проносилась над его головой и заходила на новый круг.

– Чего она ко мне? – прокричал он расстроенно. – Вот вы, сэр, куда представительнее…

– Любовь зла, – сказал я.

Он посмотрел волком.

– Что вы хотите сказать, любезный сэр?

– Она вас знает, – сообщил я. – Вспомните, кого вы обесчестили за последний период времени?

Он пожал плечами:

– Да разве упомнишь…

Гарпия с шипением пронеслась над головами, но на этот раз резко опустила когтистую лапу и царапнула Леопольда по плечу.

Он взвыл, кровь брызнула сразу из трех глубоких царапин.

– Вспоминайте, – посоветовал я.

Он огрызнулся:

– А что-то изменит? Вон она какая стала!

– Во что превращаются обманутые женщины, – произнес я с горечью.

Он с трудом удержался на ногах, когда она на лету ухватилась за щит обеими когтистыми лапищами. Гарпия унеслась, ударив его крыльями по голове, ремни щита выдержали, хотя она едва не вырвала вместе с ним всю руку.

Я снял с плеча лук, Леопольд со стоном ухватился за плечо.

– Сволочь, у меня тут что-то хрустнуло!

– Крепкая, – сказал я уважительно. – У вас хороший вкус. А меня в последнее время что-то на мелких больше тянет.

– Вы кому, – прокричал он хрипло, – сочувствуете, сэр?

Я начал натягивать тетиву, достал стрелы.

– Спокойно, сэр Леопольд. Я на вашей стороне, я же мужчина! Если добром не отвязывается, то могу и помочь, если вы не очень против, конечно…

– Конечно, я не против! – закричал он. Гарпия налетела с шумом крыльев и диким криком, ухитрилась ударить в щит всем корпусом, но увернулась от острия меча. Леопольд упал, перекатился через голову и прокричал, вскакивая на ноги: – С чего бы я против?

– Да кто вас знает, – пробормотал я. – Ваши прошлые отношения для меня, как говорится среди умных, тайна сие великая есть… Как тайна природы. Или загадка Атлантиды…

Гарпия набрала высоту и пошла в крутое пике. Я отпустил тетиву, гарпия уже распахнула страшную пасть. Я поспешно отпрыгнул в сторону, а стальное острие ударило в открытый рот и высунулось из затылка. Крылья бессильно распахнулись, тварь свалилась на Леопольда бесформенным мешком плоти, а он мстительно истыкал ее мечом.

– Вот так все и заканчивается, – сказал я печально. – Но все равно я в любовь верю!.. Пойдемте, сэр Леопольд.

Он захромал следом, злой и взъерошенный, пару раз оглянулся на распростертую гарпию. Она в самом деле, к моему удивлению, превратилась в женщину, но отсюда не рассмотреть, хороша ли, да и сэр Леопольд перестал оглядываться, сгорбился и пошел быстрее.

Сверху покатились камни, с дикими криками в нашу сторону бросились с дюжину человек, Леопольд заорал и ринулся навстречу. Они накинулись на него, грозные, как они думают, огромные, злые, во мне пошло бешено колотиться сердце, в голову ударила горячая волна ярости. И эти скоты считают себя всюду хозяевами жизни, нагибают всех, насилуют женщин, издеваются над мирными жителями, гадят и оскверняют…

Ярость разорвала бы меня вдрызг, если бы стоял на месте, но сейчас эти скоты едва успевают замечать, как я двигаюсь, и всякий раз слышен хруст суставов, треск костей, сдавленные вскрики. Некоторое время я бил хоть и зло, но не убивал, затем злость все поднималась и поднималась, я успел подумать с испугом, что это со мной, но черно-красная волна накрыла с головой.

Я помнил смутно, что рычал и дрался, как дикий зверь, а когда пришел в себя, вокруг все устлано трупами, а Леопольд, забрызганный кровью, смотрит на меня с почтительным страхом.

– Сэр, – произнес он, – как вы лютеете в схватке!.. Даже завидно. Хотя опасно драться так безрассудно.

Я дышал надсадно, в груди хрипит и клокочет, голова раскалилась, как чугунок на огне, а когда заговорил, голос дрожал и прерывался, как у спрыгнувшего с коня на полном скаку:

– Есть упоение в бою… и бездны мрачной на краю. Хотя, конечно, это дурость, когда вот так… Поспешим, сэр!

– Я не отстану, – заверил он.

Навстречу бросился и побежал под нами огромный вымощенным камнем двор с нелепо сдвинутыми стенами, у кого-то больная фантазия, остатки колонн, руины, чувствуется свирепая дикость древних строений, полустертые следы исполинских сражений, выщербленные камни…

Мы промчались по краю этого двора, везде хаос, руины, проваленные стены, откуда злобно торчат многочисленные кости, словно туда сбрасывали трупы людей и животных вперемешку.

Леопольд лишь мазнул безучастным взглядом по каменным колоссам, стертым непогодой настолько, что превратились почти в столбы. Я смотрел внимательнее, но все равно едва отыскал остатки рук и голов. Остатки фундамента тянутся на милю, из щелей торчит черная трава, вся в злых колючках. Почуяв нас, потянулась всеми стеблями. Я опасливо шарахнулся в сторону, хотя у меня ноги закованы в стальные пластины так плотно, что муравей не протиснется.

Под подошвами снова зачавкало, а когда пришлось спуститься в болото и пробираться между каменными обломками, я снова ощутил непереносимую вонь и жуткий смрад.

Леопольд держался лучше, привык, но, когда долго выкарабкивались по крутому склону наверх, прохрипел замученным голосом:

– И ради чего я на все это иду?

– Ради безопасности человечества, – отрезал я и сам ощутил значимость момента. – Всего!

Он ответил сипло:

– А-а-а-а, надо же…

Мы перевалили через каменную гряду, всю из горючего сланца, что за мир такой странный, впереди наискось пошла мрачная стена, испещренная норками, которые я по ассоциации назвал ласточкиными норами.

Леопольд кивнул в ее сторону.

– До Черной Крепости рукой подать. Вон она… за туманом, прямо на краю обрыва. Но сперва надо к этим заглянуть…

– Мы не туристы, – отрезал я.

Он не понял, что я сказал, просипел устало:

– Здесь могут подсказать путь покороче…

– Кто?