Джо Аберкромби - Прежде чем их повесят

— Ну, а ты? — Байяз тоже смотрел на Ферро, приложив палец к губе, словно размышляя.

— Что я?

— Говоришь, что не любишь секретов. Мы все рассказали про наши шрамы. Я утомил всех своими старыми историями, Девять Смертей напугал нас своими. — Маг ткнул пальцем в свое худое лицо, по которому плясали тени от костра. — Откуда твои шрамы?

Молчание.

— Готов поспорить: того, кто оставил тебе шрам, ты заставила страдать! — сказал Луфар со смешливой ноткой.

Длинноногий захихикал.

— Ну конечно! Наверняка ему пришел ужасный конец! Страшно представить…

— Я сама, — сказала Ферро.

Смех оборвался и затих, улыбки погасли, едва до них дошло.

— Чего? — спросил Логен.

— Что, розовый, оглох совсем? Я сама это сделала.

— Зачем?

— А! — рявкнула Ферро, глядя Логену в глаза через огонь. — Ты не можешь понять, что значит, когда тобой владеют! Мне было двенадцать, когда меня продали человеку по имени Зусман. — Ферро плюнула на землю и проговорила что-то на своем языке. Логен понял только, что это не комплимент. — Он держал место, где девочек обучали, а потом продавали с выгодой.

— Обучали чему? — спросил Луфар.

— А сам как думаешь, идиот? Трахаться.

Луфар пискнул, сглотнул и снова уставился в землю.

— Там я провела два года. Два года, прежде чем удалось стащить нож. Тогда я еще не умела убивать. Я изрезала хозяина, как только могла. И резала себя, прямо до кости. Пока у меня не отобрали клинок, я сократила свою цену вчетверо. — Ферро яростно улыбнулась костру, словно вспоминала день величайшей гордости. — Вы бы послушали, как визжал этот ублюдок!

Логен раскрыл глаза. Длинноногий раскрыл рот. Даже первый из магов, похоже, был потрясен.

— Ты порезала себя сама?

— Ну и что?

Снова молчание. Ветер выл над руинами и вихрился под ними, свистел в щелях между камнями и заставлял пламя плясать.

Больше говорить было не о чем.

Бешеный

Пошел снег, белые хлопья кружились в пустоте за краем скал и превращали зеленые сосны, черные камни, бурую реку внизу в серых призраков.

Весту просто не верилось, что ребенком он мог с нетерпением ждать снега каждый год. Что просыпался с восторгом и любовался миром, одетым в белое. Что находил в этом тайну, чудо и радость. Сейчас снежинки, падающие на волосы Катиль, на плащ Ладислава, на грязную штанину самого Веста, вселяли ужас. Снова сковывающий холод, снова изнуряющая сырость, снова мучительные попытки двигаться. Он потер бледные ладони друг о друга, шмыгнул носом и хмуро посмотрел на небо, мечтая об одном — не стать нытиком.

— Надо очень стараться. — Его шепот царапал опухшее горло и вырывался клубами пара на мерзлый воздух. — Надо.

Вест представил теплое лето в Агрионте. Лепестки падают с цветущих деревьев на площадях. Птицы чирикают на плечах улыбающихся статуй. Солнечные лучи пробиваются сквозь листву парка. Не помогло. Он с шумом втянул сопли, еще раз попробовал согреть ладони в рукавах мундира, но рукава были слишком короткие. Вест вцепился бледными пальцами в края потрепанных манжет. Сумеет ли он когда-нибудь согреться?

Вест почувствовал на своем плече руку Пайка.

— Что-то происходит, — пробормотал заключенный. Он указал на северян, собравшихся вместе и что-то напряженно обсуждающих.

Вест устало смотрел на них. Он только что сумел устроиться поудобнее, и трудно было сосредоточиться на чем-либо, кроме собственной боли. Он вытянул затекшие ноги, поднялся, услышав, как щелкнули застывшие колени, и встряхнулся, стараясь сбросить усталость. Он двинулся к северянам, сгорбленный, как старец, обхватив себя руками, чтобы согреться. Пока он добрался, разговор закончился. Снова приняли решения, даже не подумав спросить его мнения.

Тридуба подошел к Весту, совершенно не обращая внимания на снегопад.

— Ищейка заметил разведчиков Бетода, — проворчал он, махнув куда-то за деревья. — Прямо под холмом, у реки, рядом с водопадом. Нам повезло, что он их заметил. Если бы они первыми нас заметили, мы уже были бы мертвыми.

— Сколько их?

— Говорит, около дюжины. Рядом оставаться опасно.

Вест нахмурился, переступил с ноги на ногу, чтобы разогнать кровь.

— Сражаться с ними — еще опаснее?

— Может — да, а может — нет. Если застигнем врасплох, у нас есть шанс. А у них еда, оружие… — он оглядел Веста с ног до головы. — И одежда. Все это нам пригодилось бы. Зима в разгаре. Мы движемся на север, и теплее уже не станет. Решено. Будем сражаться. Дюжина — значит силы неравные, и нам понадобится каждый. Твой приятель Пайк, похоже, в состоянии махнуть топором так, что можно не проверять, что получилось. Подготовь его.

Тридуба кивнул в сторону Ладислава, съежившегося на земле.

— Девушка пусть остается тут, а…

— Только не принц. Это слишком опасно.

Тридуба прищурился.

— Ты чертовски прав — опасно. Именно поэтому должны идти все.

Вест придвинулся поближе и постарался говорить как можно убедительнее — своими потрескавшимися губами, больше похожими на пережаренные сосиски.

— От него всем будет только опаснее. И мы оба это понимаем.

Принц подозрительно оглядывался на них, пытаясь угадать, о чем речь.

— Если брать его в бой, так лучше на голову мешок напялить.

Старый северянин хмыкнул.

— Похоже, ты кругом прав. — Он вздохнул и нахмурился, погрузившись в размышления. — Пусть. Так не делают, но пусть. Но остальные идут в бой, значит, и ты тоже.

Вест кивнул. Мужчина должен делать свое дело, что бы ни ждало его.

— Справедливо. Остальные идут в бой. — И Вест двинулся назад, чтобы рассказать остальным.

Дома, в светлых садах Агрионта, вряд ли кто узнал бы кронпринца Ладислава. Щеголи, придворные, прихлебатели, жадно ловившие там каждое его слово, сейчас шарахнулись бы прочь, зажимая носы. Плащ, отданный принцу Вестом, расползался по швам, протерся на локтях, покрылся горкой грязи. Безукоризненно белый мундир под плащом постепенно приобрел цвет грязи. Остатки золотого галуна еще свисали с него, как сгнивший пышный букет, от которого остались лишь склизкие стебельки. Спутанные волосы напоминали пук соломы, подбородок зарос клочковатой рыжей бородкой, а волоски между бровями показывали, что в прежние счастливые дни принц проводил у зеркала много времени, выщипывая их. На сотни миль вокруг в худшем состоянии был, возможно, только сам Вест.

— Какие дела? — пробормотал принц, когда Вест опустился на землю рядом с ним.

— У реки несколько разведчиков Бетода. Придется сражаться.