Ник Перумов - Терн

– Замечательно. Всегда пребывал в высоком мнении об уме вашего народа, досточтимая сидха.

– Если я досточтимая, то нельзя ли что-нибудь сделать с этим? – Нэисс напоказ погремела оковами.

– Досточтимой сидхе достаточно будет проявить ещё лишь самую малость доброй воли, и причиняемые ей неудобства будут не только незамедлительно устранены, но и компенсированы, – теперь человек в капюшоне казался самой любезностью. – Принимаемые меры, учитывая высокие таланты досточтимой сидхи в магических практиках, – печальная, но необходимая дань нашей безопасности.

– Тогда спрашивайте, – капризно сказала сидха. – Мне уже надоело так.

– Спросим. Как произошло знакомство досточтимой с упомянутым дхуссом?

Что ж, нормальный вопрос. Немножко косноязычно задан, но какое ей дело? Правда ведь ничем не повредит Тёр– ну, верно?

Нэисс принялась рассказывать.

Люди в капюшонах слушали, их предводитель время от времени останавливал Нэисс, что-то переспрашивал или уточнял – ровным, спокойным голосом с тем же странноватым набором слов.

– Итак, он излечил Гончую Некрополиса? Получившую четыре успешных Иглы-до-Сердца?

– Да. Нельзя ли, наконец, снять это? Мне кажется, я проявила достаточно доброй воли!

– Можно, – с небольшой паузой ответил человек в капюшоне.

Сидха облегчённо вздохнула – её вытащили из ящика, подставили тяжёлый резной стул с высокой спинкой, позволили сесть у небольшого круглого столика, покрытого тонкой резьбой: руны показались Нэисс знакомыми. И точно! Именно их Тёрн называл «рунами Гидры».

Кому она попала в руки? Кто это такие? Не чашники, точно. Солнце? А зачем им дхусс по имени Тёрн?

– Еды? Питья? – с претензией на участливость осведомился безликий собеседник сидхи.

Нэисс покачала головой, давно усвоив этот человеческий жест.

– Спрашивайте дальше. Я хочу выбраться отсюда.

– Похвальная откровенность, похвальная. – Кажется, губы под капюшоном кривились в подобии недоброй улыбки. – Как же именно он излечил Гончую? Уверена ли ты, сидха, что излечил именно он, а не бесовские, демонические эликсиры, коими так напичканы эти извращения людской природы? Раз уж она не сдохла сразу, поражённая твоим оружием?

– Я… – сидха осеклась, признаваясь себе, что никогда об этом не задумывалась. А ведь и верно, обычно-то хватало одной-единственной Иглы-до-Сердца, чтобы прикончить самого дикого или опьянённого кровью зверя; Гончая получила четыре Иглы и осталась жива. Во всяком случае, смогла взобраться вслед за сидхой по неприступной, отвесной скале – как?!

– Прекрасно видеть следы сомнения, подталкивающего к размышлению, – донеслось из-под капюшона.

– Н-нет, – наконец выдавила сидха. – Её вылечил именно дхусс. Я уверена. Я… чувствовала.

– Расскажи во всех подробностях, – потребовали у неё.

Нэисс повиновалась.

Руки Тёрна, его пальцы, ломающие окровавленную иглу, так и не дошедшую, как оказалось, до самого сердца. Сухое потрескивание, крохотные жемчужные искорки, пробегающие по груди поверженной…

– Жемчужные, ты говоришь, сидха? Не жадеитовые, не опаловые, именно жемчужные? Это очень важно, гостья.

– Жемчужные, – кивнула Нэисс. – Я уверена.

– Продолжай.

– Да… – растерялась сидха, – больше и сказать-то нечего. Водил руками ей по груди, вот и всё.

Её допрашивали ещё долго, и всё о таких же мелочах. Не заметила ли она, откуда именно появились эти искорки? Как долго горела каждая из них? Погасли они просто так, сами по себе, или же впитались, втянулись в тело Гончей?..

Но одними искрами дело не ограничилось, так что вскоре Нэисс уже пожалела, что отказалась от «еды и питья». Её заставили скрупулёзно вспоминать каждый случай использования Тёрном магии – причём интересовали именно внешние её проявления, словно допрашивающие прекрасно знали, что ничего иного сидха им поведать не в состоянии.

Рассказ о спасении её, Нэисс, из таэнгского котла вызвал неимоверное возбуждение. Все действия Тёрна её заставили описать в мельчайших подробностях. Что сделал, как шёл, как стоял, как размахнулся, что творилось в это время с его посохом?

Сидха рассказывала. Ведь в самом деле, что тут такого? Тёрну это никак не повредит. Даже, напротив, может помочь – если эти люди в капюшонах уверятся, что этот дхусс – очень и очень ценен.

Так, слово за слово, упомянуто было и о Плаще Невидимости, и о школе Беззвучной Арфы, и о Гнили…

– Прекрасно, достопочтенная сидха, – наконец проговорил человек в капюшоне. – Ты приняла правильное решение. Мы узнали всё, что хотели узнать. Награда ожидает тебя – и, конечно, свобода. Ибо знай, что это не мы изначально захватили тебя, но орден Чаши. Можешь идти куда хочешь, дочь лесов. Быть может, твоё желание вступить в одну из наемных терций, содержимых Вольными городами, не настолько уж неосуществимо. У нас там есть знакомцы. Можем снабдить тебя рекомендательным письмом.

– Благодарю, – чуть поклонилась сидха. – Но могу ли я в свою очередь задать вопрос…

– Не можешь, – отрезал её собеседник. – Бери награду и уходи, сидха. Ты ещё поймёшь, что мало к кому наш орден был настолько снисходителен, как к тебе.

Нэисс прикусила язычок, сообразив, что вот-вот можно загреметь обратно в уютный ящичек с кандалами.

На резной столешнице появился увесистый кошель чёрной кожи, без каких-либо значков или эмблем. Внутри что-то умиротворительно звякнуло.

– Чистый девет. Иного не держим, – надменно бросил человек в капюшоне. – Бери и уходи. Тебя проводят к воротам, там, если пожелаешь, станешь ожидать обещанного письма.

– Стану ожидать, – сидха проглотила гордость. Может, хоть из этого пергамента она узнает, с кем имеет дело?

Молчаливые фигуры в бесформенных плащах вели её по низким коридорам – стены и потолок выложены из обтёсанных гранитных глыб, но, кроме этого, ничего странного или устрашающего. У ворот её посадили в просторной кордегардии, стены увешаны оружием, причудливыми сочетаниями круглых щитов и длинных копий с широкими листовидными наконечниками – такими можно и рубить, и колоть. Стражи не оказалось – словно обитатели загадочной крепости ни за что не желали попадаться сидхе на глаза.

Вскоре ей и впрямь принесли письмо, вместе с её же стражевой ветвью – хозяева ни о чём не забыли. Нэисс трясущимися руками схватила кожаный тубус – однако он оказался опечатан.

– Отдашь его начальствующему над терцией «Ремме» в городе Ирч. Там спросишь, дорогу покажет любой. А сейчас иди от наших врат, никуда не сворачивая, – выйдешь на тракт, потом шагай на восток…

Сидха молча кивнула, скрывая разочарование. Взглянула на печать – просто сургучный кругляш, безо всяких изображений или девизов.