Нить вечной судьбы - Павел Андреев
Пинквольт тем временем уже добрался до своей великанской чайной, до своего излюбленного места на всей планете. Извини, я забыл упомянуть, что у Бела́ра была своя собственная планета (читать шепотом с нотками эпичности, так добавляется больше грандиозности).
— Чай значит. Нет еще обеда, значит черный. Двух ложек чаинок с планеты А́имах, что находится в созвездии Ино́я будет достаточно. Добавлю манго из вселенной Врионо́ра, самые душистые манго находятся именно там. Поразительно, как местным садоводам это удается. Немного лимона и пару капель апельсина, и чуть-чуть мандарина с планеты Дато́ра с диковинными деревьями и птицами, — говорил Пинквольт доставая нужные ингредиенты с полок, катаясь на огромной лестнице из стороны в сторону. — Душистый розмарин, выкупленный у пиратов Икра́та. Вонючие, грязные, подлые хамы… Ощущения, осадок и послевкусие от встречи с подобными индивидуумами, с девиантным стилем поведения — не самые приятные. Но розмарин у них самый лучший… собаки. Теперь несколько ягод облепихи и голубики с планеты болот, мха и торфяников — Е́исонин, что находится по соседству с плеядой звезд Северных корон. Что же использовать в качестве подсластителя? Простой сахарный сироп, или ягодный, нет добавлю фруктовый или же меда просто? Нет, знаю, добавлю ванильный сироп, — раскладывая все на подносе приговаривал дворецкий.
Пинквольт покинул свою уютную чайную комнату и вышел в сад, который был наполнен могучими статуями животных и гигантских пятиметровых людей. Все эти скульптуры были изготовлены из того же удивительного металла, который использовался Беларом, чтобы создать свое самое маленькое творение — меня. Через сад протягивались громадные прозрачные трубы, внутри которых перемещались души, переселяясь из одних резервуаров в другие. Это был процесс вечной жизни, где души находили свой путь и смысл в вечной смене форм и состояний. Сад и его артефакты были свидетелями этой бесконечной метаморфозы.
В саду, садовые инструменты работали как живые существа, поддерживая порядок и красоту, и это было не без некоторой магической помощи. Над кустами и растениями плавали голубые, неосязаемые бабочки и другие прозрачные насекомые, придавая саду мистическую атмосферу. В прудах плавали рыбы, тоже голубого, практически невидимого, цвета. Вдалеке на небесной панораме застыли другие, пока еще необитаемые планеты. Может когда-нибудь вселенная распорядится и пожелает заполонить их жизнью. Но время для этого еще не пришло, и они оставались пассивными свидетелями вечной симфонии природы и магии в этом удивительном саду.
Пинквольт, несший поднос с чайными принадлежностями, вошел в главный, величественный, поистине колоссальный зал Белара, весь выполненный из блестящего золота. Зал оживал медленно передвигающимися под потолком сгустками энергии. Сам Белар выглядел как обычный человек, это была его оболочка, которая скрывала его истинную природу. Однако этот облик был всего лишь его внешней оболочкой. Он сидел на троне, пропитанном силой смерти, и слева от него располагалась огромная чаша Мерекания, изготовленная из хрусталя и украшенная алмазами. В этой чаше хранились души, принадлежавшие в свое время сильным магам, чародеям, колдунам, целителям, провидцам, шаманам, волшебникам и другим обладателям частицы Энергии Мироздания. Даже после своей физической смерти они решили продолжать свою роль, сохраняя свои души в этой чаше и предостерегая мир от утраты их мудрости и магии.
Про Энергию Мироздания позже, намного позже, пока тебе о таком знать рано.
Эти души были собраны со всех известных Белару населенных планет, а таких было сотни, если не тысячи, множество тысяч. Так много, что даже воображение не способно было вместить их количество. Больше, чем звезд на ночном небе, больше, чем песчинок на бескрайнем пляже.
Собранные здесь души были как незримая библиотека мудрости и знаний. Их разнообразие и многочисленность были источником бесконечных историй. Среди этих душ скрывались разные языки, культуры, обычаи, особенности и противоречия. Так много многообразия, что даже самое могучее и бессмертное существо не смогло бы узнать их все за одну жизнь, даже если эта жизнь длилась вечно.
Белар из душ в Чаше Мерекания мог сотворить визуализацию, изображение, образ всего того, что его интересовало, с легкостью, которая порой оставляла его без слов. Он мог призвать образы, соединяя души в Чаше Мерекания и создавая многогранные иллюстрации прошлого, настоящего и будущего. Но самыми яркими и понятными становились те, о которых он уже что-то знал. Тогда он мог углубиться в детали, разглядеть тонкие нити событий, соединяя их в единое полотно истории.
— А вот и я, — произнес металлический дворецкий, приближаясь к Белару. — Вы до сих пор наблюдаете за Еста́ром? — Пинквольт взглянул на проекцию, задавая вопрос.
— Хочешь сказать, тебе самому неинтересно, что там происходит? — Белар перевел взгляд с проекции на свое создание.
— Признаюсь, вы правы. В отдаленных вселенных пока ничего интересного не наблюдается. Обычная борьба хорошего и плохого, — приблизившись к столику, стоявшему рядом с троном, ответил дворецкий.
— Зря ты так относишься к обыденности. Если проиграет плохое, проиграет и хорошее, — ответило существо в обличии человека.
— Гм, как это понимать? — подойдя к столику с непониманием спросил Пинквольт.
— Подумай, если не будет борьбы, ни добро, ни зло не будут иметь смысла, — пояснил Белар. — Но, когда добро победит зло — мир остановится, — заявил Белар.
— Господин, а мы кто? — пытаясь разобраться в действительности, с интересом задал Пинквольт.
— Мы, Пинквольт, Смерть. Мы, как и время, вне добра и зла. Мы лишь выполняем условия. Всему живому при рождении дается две вещи: жизнь и
