Владимир Перемолотов - Талисман власти

— Ну, что? Займемся старичками? Посшибаем их оттуда?

— Чем ты это их сшибать собрался? — миролюбиво поинтересовался Избор. — И как? Неужто хочешь назад забраться?

— Камнями бы закидали…

— Была охота… Что за бок держишься?

Исин поморщился.

— Кидать не умеешь, а еще спрашиваешь… Там камни все-таки.

Избор дотронулся до его бока рукой и хазарин охнул.

— Летать не можешь, а все туда же… — в тон ему ответил воевода. Он уже достал из мешка подарок колдуна Мури. Сорвав крышку с узкого горла, он протянул его хазарину.

— Два глотка. Не больше.

— Это еще зачем?

— Это «не зачем». Это «от чего».

— От чего?

— От всех болезней.

Видя, что Исин медлит, воевода сам приложился к кувшину и трижды глотнул.

— Ну и как? — осторожно спросил Исин. Вместо ответа Избор протянул ему руку. Ободранные о камни ладони только что сочившиеся кровью на глазах высыхали. Кровь собиралась в крупинки и смешивалась с каменной пылью. Избор потер ладони одну о другую, и когда кровяная короста осыпалась, хазарин увидел чистые, без царапин ладони.

Глава 47

— Что это?

— Мертвая вода. Знал Муря, что понадобится. Не зря давал.

Он настойчиво двинул кувшин к губам сотника. Он отшатнулся.

— Это что? Пить?

— Пить.

— Мертвую воду? — Исин сделал упор на первом слове, словно напоминал Избору, что тот держит в руках.

— Именно! — подтвердил Избор. — Или сомневаешься?

Исин замотал головой. Сперва неуверенно, а потом все более яростно.

— В тебе — никогда. Но вот в этой штуке…

— Эта «штука» — самое сильнодействующее средство от переломов, изо всех, которые мне известны. Живая вода — дает силу, а эта — лечит. Ты Шведа вспомни.

Исин недоверчиво покачал головой. Швед ему почему-то вспоминался не добрым молодцем, а безруким уродом.

Решив убедить сотника примером, Избор наклонив бутыль, капнул несколько капель на камень. Тотчас же по его поверхности побежали пузыри, тонкая струйка дыма поднялась в воздух. Камень задрожал, раздираемый пробившимися внутрь каплями и с громким треском развалился на несколько частей. Гаврила обернулся, увидел кувшин и только сказал.

— А! — и опять отвернулся. Все, что было для хазарина в диковину, он уже знал. Исин тоже смотрел на камень, и лицо его на глазах вытягивалось.

— И это ты называешь лечением? — спросил он.

— Это не лечение. Это она на камень так действует. Ты на руку посмотри.

Он вытянул ладонь. Теперь на ней не осталось даже шрамов.

— Ну, — нетерпеливо спросил воевода, — лечиться будешь? Или так пойдешь?

— Да я и раньше не возражал, — сказал хазарин.

— Тогда пей.

Исин, заранее морщась, хлебнул раз, другой, третий… Избор вырвал у него кувшин.

— Ну и что? Болит, — сказал Исин через секунду.

— Не все сразу… — потерпи малость.

Гаврила не слышал их.

Его терзала обида, за то, что эти маленькие старички так ловко и быстро нагородили им ловушек. Масленников посмотрел на скалу, с которой они только что слезли. Снизу он не казалась такой уж большой, но вновь карабкаться туда, что бы подраться со стариками смысла не было.

— Пустое это, — подтвердил его мысли Избор. — Не те, так другие нам еще встретятся. Пойдем.

Теперь они шли, внимательно глядя по сторонам. Враг показал себя, и пренебрегать этим было не доблестью, а глупостью, хотя каждый понимал, что в этом каменно царстве они не увидят Картагово воинство до тех пор, пока они сами этого не пожелают.

И все-таки они были настороже, ожидая чего угодно — от стрелы до камнепада, но все пока было тихо. Только свист ветра становился все пронзительнее и холоднее. Шаг за шагом они поднимались к небу. Пар дыхания, что давно уже пятнал воздух, стал превращаться в иней. Потом между камней как-то сразу появились глыбы льда и сугробы снега. Исин смотрел на них, хмуря брови. Пощелкивая зубами от холода, он сказал о том, что сейчас волновало его больше всего.

— Удивительно. Чем ближе к печке, тем теплее, а тут наоборот.

— Что наоборот? — не расслышал Избор.

— К солнцу ближе, а холоднее.

Избор только покачал головой, удивляясь хазарскому образу мыслей, а Гаврила все же сказал.

— Колдовство. В грязи не утопили, так заморозить хотят…

Они миновали несколько снежных козырьков, и вышли к месту, где камней уже не было, а склон горы устилали снег и лед. Снег и лед и больше ничего.

«И старички» — подумал Избор, глядя на снежный ковер у себя под ногами — «Конечно, где-то рядом есть и они».

Пока, их не было видно, но он чувствовал присутствие врагов, и даже знал чем они занимаются. Без всякого сомнения старики строили козни.

— Отдых — сказал Избор. Он выбрал камень побольше, что бы прикрывал от ветра и присел отдохнуть перед последним рывком вверх. Гаврила с Исином пристроились рядом. В рассеянности сотник скатал из снега шарик и бросил его к вершине. Избор расслабленно сидевший за камнем подскочил и налету кулаком разбил снежок.

— Ты что? — ошарашено спросил Исин. — Укусил кто?

Избор медленно уселся обратно. Он встряхнул мокрые руки и вытер их об себя.

— В горах так нельзя. Тут ведь чуть что и обвал. Съедем назад, к лесу, и камнями поколотит вдобавок…

— Того, кто жив останется… — добавил Гаврила.

— От снежка? — недоверчиво спросил Исин. — От такого комочка снега?

Избор кивнул.

— Такое бывает и от неосторожно сказанного слова. Иногда достаточно громко крикнуть и …

Он покрутил указательными пальцами, показывая как рождается камнепад. Исин понял его не так, как ему хотелось, но это был взгляд в корень.

— То есть они, если захотят, то могут устроить нам неприятность, если чихнут погромче?

Гаврила у него за спиной рассмеялся.

— Ну это бывает не всегда и не везде. Тут криком не обойдешься.

Исин посмотрел на близкую уже вершину. Только что она выглядела голой. Там не было ни камней, ни врагов, но теперь там появились здоровенные валуны размерами и гладкостью напоминавшие хорошо откормленных кабанов.

— Это еще что? — спросил Избор.

Тут бы присесть, подумать, но старички не оставили им на это времени. То мгновение, что Избор видел камни неподвижными, вероятно было мгновением отдыха маленьких человечков. Раздался довольный вой, и камни покатились вниз.

Камней было больше десятка. Вихляя из стороны в сторону они то катились, то скользили вниз, к людям. Старички сил на это не пожалели. Они пустили камни широкой цепью, на расстоянии не больше пяти шагов в надежде, что не один, так другой, не другой так третий накатит на людей и сомнет их. Вместе с глыбами вниз съезжала и куча каменных осколков.