Наталья Якобсон - Шанс для чародея

- Где Аллегра? - я искал ее глазами, не потому, что мне нужно было ее заступничество, а лишь, чтобы проверить, что мое видение ложно, и Серена не причина ей вред. Я убью эту проклятую русалку, если она посмела к ней приблизиться. Не знаю, как, но убью. Я заметил, что она боится огня. Я буду сжигать ее медленно, как на сковородке, если только смогу до нее добраться.

Но мои чары не действовали. Я мог сопротивляться стражникам лишь физически, а это мало чем помогало. Если б только у меня было хоть какое-то преимущество, я не дал бы упрятать себя за решетки.

Так я очутился в темнице. Меня не заперли вместе с остальными осужденными в каменных мешках. Камера, отведенная мне, была даже просторной. На грубо сколоченном деревянном столе лежали бумага и перо, чтобы я мог раскаяться и написать признание в собственных грехах, которое потом публично огласят перед казнью. Мне даже оставили краюху хлеба и кувшин с водой, как если бы я был высокопоставленным узником. Я только надеялся, что ловкие водянистые пальчики Серены не успели наложить на еду никакого заклинания. Она хотела, чтобы я стал сговорчивее, я чувствовал это. Но кто же тогда желал казнить меня?

В зарешеченное оконце заглядывали красные вороньи глаза. Вороны! Их карканье и их вид были мне так неприятны. Похоже, они посланы шпионить за мной. Но кем? Серенной? Жилем? Или Магнусом? Я бы не опустился до того, чтобы послать кого-то из них к последнему и молить его о помощи. И сам как-нибудь выберусь. Или погибну.

Мне было нечем заняться в ожидании суда или казни. Не знаю, что там мне уготовили. Единственное, что я мог сделать, это что-нибудь написать. И я решил, что напишу покаяние. Только не перед судом инквизиции, а перед Эдвином. Он единственный перед кем я виноват, потому что хотел его. И чуть не причинил ему зло из-за этого. Теперь я должен записать всю свою жизнь на бумаге, чтобы когда-нибудь он нашел ее и простил меня. Правда тогда меня может уже не быть в живых. Правда больно кольнула, но я все равно взял перо.

Только первое, что я записал, было для Аллегры. Я надеялся, что любая магия, какая еще осталась во мне, донесет до нее эту строчку, как послание.

- Мое сердце с тобой.

И вдруг перо, вырвавшись из моей руки, приписало рядом вторую фразу.

"Я женюсь на другой".

Что за бред? Это вовсе не то, что мне могло прийти мне в голову.

- Она получит это послание, - произнес за моей спиной знакомый женский голос, будто вырвавшийся из мрака небытия. Я обернулся на кувшин с водой. Он как раз оказался пролит. Неужели всего одной лужицы хватило для того, чтобы Серена смогла проникнуть сюда. Идеально красивая и стройная она напоминала зарю в моей камере, чуть затененную черным флером вуали.

- Ты скучал?

Я не ответил ей, а лишь следил, как соблазнительно изогнулись ее губы, но из них вместо языка выскальзывало нечто больше похожее на морскую змею, так могильный червяк выползает из уст трупа. Я перекривился от отвращения. Красавица Серена вдруг показалась мне похожей на труп, долго пролежавший в воде. Утопленница! Русалка! Водяная нечисть! Я готов был обозвать ее последними словами, хотя моя жизнь сейчас зависела от нее. Молча и без слов она сообщала мне, что инквизиторы сейчас в ее руках, потому что они знают, как легко она может затопить весь Рошен, а еще потому, что самые влиятельные люди города сейчас на ее стороне. Тот юноша, что толкнул меня, Фердинанд, оказался из них, и она пленила его.

- Люди, как марионетки, - заметила она, склоняясь к моему столу. - Но ты то не человек, ты мог бы сказать своему белому привидению, этой маркизе, что она больше тебе не нужна.

Если бы у меня под рукой была свеча, я бы бросил ее прямо в лицо Серены. Щупальца тянувшиеся по полу от ее юбок уже обвивали мои лодыжки. Она будто собиралась опутать меня клещами и задушить в смертельных объятиях. Такая очаровательная и такая опасная. От ее близости мне в ноздри ударил гнилостный запах водорослей и морского дна. Я смотрел на Серену, а видел затонувший корабль, изъеденный подводными тварями и полный нечисти.

- Что это значит? - я кивнул на уже исчезнувшие со страницы фразы. Они словно и впрямь были посланы кому-то.

Серена ухмыльнулась.

- Скажи, ты ведь холост уже не первое столетие?

Я как-то до сих пор не задумывался об этом. Может потому, что мне нравилось быть холостым.

Между тем она наклонялась ко мне все ближе, и ее пальчики на столе действительно стали напоминать щупальца.

- Тебе не надоело?

Я отрицательно покачал головой.

- Но учиться тебе надоело точно. Ты так быстро сбежал. Даже не попрощавшись.

- Я считал это лишним.

- Со своей подругой ты более любезен.

Этого я не собирался отрицать.

- Она этого стоит.

Серена отпрянула, как от пощечины.

- А ты знаешь, кто она такая?

- Нет, - честно признался я, вспомнив о тенях, следующих за ней. - Но и кто вы такая, я тоже не знаю.

Я опасливо поглядывал на щупальца осьминога, влажными кольцами заполняющие пол возле моих ног.

- Но только я предлагаю тебе спасение. Тебя завтра осудят и казнят, если только ты не сделаешь предложение мне.

Я остолбенел. Я понимал, к чему она клонит, но не ожидал такой прямолинейности.

- Пойми, Винсент, мне нужен наивный красивый спутник, с которым я могу появляться в таких больших городах, как этот, и порабощать их. А твой старший друг уже так много сделал, чтобы Рошен принадлежал ему. Раз он провозгласит тебя своим принцем, то почему бы мне не стать твоей принцессой, если ты женишься на мне... А с твоим наставником мы потом разберемся...

Я чуть не расхохотался. Бедный Рошен! Как много на него претендентов. А он всего один. Только кусок оказался слишком лакомым. Все хотели его заполучить, при этом ни с кем не делясь.

Голос Серены был сладким, как яд. Возможно, стоило поверить ее медоточивым интонациям и покинуть темницу, но я решил хоть раз в жизни стать героем.

- Я хотел бы до рассвета побыть один.

Стоило ожидать, что Серена рассвирепеет. Ее щупальца буквально впились в меня. Зеленые кошачьи глаза сверкали неистовством. Именно на сетчатке этих глаз я успел разглядеть еще сохранившиеся воспоминания о коварного заговоре. Серена нарочно показала мне их. Сын одного из министров не так давно был ранен на охоте необычным зверем, и она пришла к нему, чтобы вылечить и совратить.

У нее на плечах и руках, как звездная сетка поблескивали нити бриллиантов. В руках маленькая черная книжечка с золотым обрезом, вроде бы томик стихов, но какой-то внутренний инстинкт подсказывал, что бумага испещрена не виршами, а знаками из тайной и опасной азбуки, доступной только избранным. Со стороны она казалась доброй волшебницей, а не ужасающим монстром из морских глубин. И Фердинанд пленился ею. Тот самый Фердинанд, который страстно ненавидел меня, а я даже не понимал почему. Когда-то он входил в сообщество, оберегающее город от нечистой силы. Теперь эта сила в лице морской волшебницы поработила его. Она внушала ему все, что хотела. Ее сладкий голос выплывал из небытия и подбивал стражей порядка на непростительные вещи. Фердинанд был так тяжело ранен, а она его спасла, чтобы сделать оружием в своих руках.