Дэниэл Абрахам - Путь Дракона

Он представил, что еще могло случиться в Кэмниполе. Заговорщики, после попытки государственного переворота, должно быть искоренены, повешены на улицах. Это лучшее, на что можно было бы надеяться. Или, может быть, нахлынула новая волна наемников-мечников и вырезала половину двора. Он гадал, последовал ли отец Джори Каллияма тому же совету, что и Гедер. В какую часть света мог отправиться Джори, если бы стремился убежать от беспорядков?

Гедер представил возвращение домой, в совершенно преображенное королевство. Что если Астерихолд нанял наемников для первого удара полномасштабного вторжения? Когда Гедер повернет домой, там уже может не быть ни Антеи, ни Расколотого Престола, ни Ривенхальма. Его отец, возможно, мертв уже сейчас.

Или Клин и его люди снова могли войти в фавор. Гедер нарисовал себе картину, где он лишь въехав верхом через восточные ворота сразу натыкался на стражников, готовых арестовать его, и бросить в государственную тюрьму.

Утром мечты поблекли, а его слуги принесли пару горстей сушеных яблок и жестяную кружку с водой. Пол-дюжины мужчин собрались у начала тропы. Возле них припала к земле низкая повозка, груженная корзинами сушенных бобов и тремя свежезабитыми козами. Подношение для храма, вероятно. Старший мужчина хлопнул в ладоши, сильно и громко, а другие подхватили толстые веревки, таща повозку по жидкой грязи. Гедер последовал за ними на лошади, единственный всадник во всей компании.

Тропа, по которой они шли, извивалась по холмам, цеплялась за края трещин и скал. Сами скалы изменились, став более островерхими и крутыми, как будто столетия эрозии не сумели сгладить их. Гедер пустился в размышления о родстве этого пейзажа и драконьих дорог. Могла ли быть эта изломанная местность здесь столь же древней? Могло это быть тем, что отличало горы Синир от окружающих?

Форма некоторых скал причудливо напоминала чьи-то останки. Там были легкие, изящные кривые, а места, где скалы, казалось, были подогнаны вместе, сочленялись как кости. На одном из лугов, которые они прошли, скопление изогнутых террас отмечало края бледной, пористой скалы, которая никак не походила ни на иссушенные камни пустыни, к которым уже привык Гедер, ни на новую, корявую географию. Эффект был такой, будто здесь умер великан, в беспорядке разбросав свои ребра по земле. Гедер поднял голову и увидел череп.

Один только лоб шириной был с корпус лошади. Он мог бы сесть внутри пустых глазниц. Морда скрывалась в земле, как если бы павший дракон пил из нее, а пять кинжалоподобных зубов все еще цеплялись за челюсть. Столетия свирепого солнечного света выбелили кость, а ветер, песок и дождь не истрепали ее. Гедер в изумлении натянул поводья. Поселяне продолжали тянуть повозку, переговариваясь, передавая друг-другу бурдюк с водой. Гедер спешился и направился к черепу. Поколебавшись, он протянул руку и коснулся теплой от солнца драконьей кости. Тело лежало здесь тысячелетия. Еще до того, как началась история человечества.

— Принц, — позвал юноша из деревни. — Идем! Идем!

Дрожа, Гедер вновь вскочил в седло и зарысил вперед.

Не успело солнце передвинуться на ширину ладони, как группа сделала оказавшийся последним поворот, обойдя россыпь валунов, размером с парусник, и стал виден храм. Вырезанные в камне горы, темные дыры окон и дверных проемов пристально смотрели в мир. Гедеру на миг почудилось, что за ним наблюдает один огромный глаз насекомого. Стена, высотой с крепостную стену Кэмнипола, знаменовала конец пути. Гигантские возвышающиеся изваяния, лишь отчасти имевшие человеческие черты, были расставлены вдоль стены словно часовые, их черты оплыли под действием эрозии, а над ними всеми возвышался огромный, распростерший крылья дракон. На каждой из тринадцати статуй колыхались на ветру большие знамена, каждое имело поле разного цвета — голубое, зеленое, желтое, оранжевое, красное, коричневое, черное, с тринадцатью различными оттенками; бледный круг в центре делился четырьмя линиями на восемь секций.

Эта сигила, кардинально и интеркардинально указывая на восемь направлений света, не лгала. Печать Доброго Раба. Слезы выступили на глазах у Гедера, и что-то подобное облегчению хлынуло на него. Возможно триумф. Это то самое место. Он разыскал его.

Они приближались, и чем ближе, тем больше Гедер осознавал потрясающие размеры этого места. Спереди на стене были навешены огромные железные ворота, внушительные и неприступные. Над ними, колючим шрифтом, были начертаны слова Кинир Кикнам Бат, каждая буква в рост человека. Гедер покосился на них, силясь перевести, все еще полупьяный от удивления.

Граница на замке.

Поселяне, прежде чем остановиться, дотащили повозку на расстояние пятидесяти ярдов от громадных железных ворот. Гедер видел сейчас, что ворота закрывались набором вращающихся шестерен. Блокировочные зубья лязгнули, пришли в движение, и железные половинки разошлись как занавес. Шесть человек вышли к ним. У них были те же общие черты лица, что и у деревенских, хотя и с большей округлостью щек и волосы их лоснились от масла.

На них были черные мантии, перехваченные в талии обрывками цепей и сандалии, доходящие до лодыжек. Люди из деревни преклонили колени. Гедер поклонился, но не спешился. Его лошадь беспокойно дергалась под ним.

Жрецы переглянулись, а затем повернулись к юноше, который вел группу.

— Кто такой? — спросил самый старый жрец.

— Чужак, — ответил юноша. — Он пришел разыскивая Синир. Мы привели его к вам, по указанию Клерона.

Гедер направил лошадь ближе. Величие этого места пугало животное, но он крепко удерживал поводья. Старший жрец шагнул к нему.

— Кто ты? — спросил монах.

— Гедер Паллиако, сын виконта Паллиако Ривенхальмского.

— Мне не знакомо это место.

— Я подданный короля Симеона Антейского, — сказал Гедер. И, так как жрец молчал, — Антея — очень значительное королевство. По сути, империя. Средоточие культуры и власти Первокровных.

— Зачем ты здесь?

— Ну, — сказал Гедер, — это долгая история. Я был в Ванаи. Это один из Вольных Городов, или, вернее, был им. Сейчас уже нет. И я нашел несколько книг, и в них рассказывалось о… э-э… Они называли это Добрым Рабом или Синир Кушку и как предполагалось это место было задумано драконом Морадом во время падении империи а я подумал что если смог бы использовать разные описания того где это было сопоставив со временем когда оно было создано я мог бы… найти его.

Жрец нахмурившись смотрел на него.

— Вы не слышали о Добром Рабе, — спросил Гедер. — Случайно?

Он подумал, что будет делать, если тот ответит нет. Он не сможет заставить себя повернуть обратно. Не после того, как он увидел все это.