Ник Перумов - Операция «Антиирод»

…А Семиногом, братцы, звали нашего первого проводника по Серебряному Болоту. (Саша не торопясь и даже с каким-то болезненным удовольствием вникал в бессвязную Санину болтовню, даже не пытаясь разобраться в хаосе собственных мыслей, а лишь придерживая их, чтобы не мешать Двоечнику расписывать коварство молчальников или сумасшедший побег от болмаша-обманки, или красоту цветущей на закате мартын-травы…)…Семиног говорит. А мы — ржем! Он, помню, тогда ужас как обиделся. Еще бы немного, и ушел бы на фиг, оставил нас посреди болота. Но тут Вомбат скумекал, что по горячему ходим, все, говорит, хватит по траве валяться, слушайте, что человек говорит! На Семинога тогда это очень подействовало. Еще бы! — человеком принародно назвали! По жизни-то, между нами говоря, Семиног был тот еще подарочек… Точно знаю, что в Матоксе его даже в таверну не всегда пускали. Брезговали. Да и слухи про Семинога нехорошие ходили. У нас как? Сидишь ты, например, в Таборе. И нужен тебе, скажем, проводник. Ну, там, через Узкие Ворота. Или через то же Серебряное Болото. Посоветовали тебе человечка, встретились вы, сговорились, ну и пошли. Когда вас теперь в Табор занесет — хрен его знает. Может, через неделю, а может, и через год. А проводник свое дело сделал и опять — в Таборе сидит, брагу потягивает. Никому и в голову не придет спрашивать: как шли, да как дошли, да все ли в порядке, да не случилось ли по пути неприятностей каких? А если у проводника этого самого вдруг какая вещица чужая окажется, так ее и подарить могли. На память. В качестве особого расположения. Народ у нас сплетен не любит. Но про Семинога поговаривали, поговаривали…

Стоп, стоп, хватит, Саня, остановись! Мне нет никакого дела до ваших проводников, хоть семи-, хоть двадцатиногов! Мне сейчас нужно…

Саша даже не успел мысленно произнести, ЧЕГО именно ему нужно в этом мире, так, намек, еле заметный кивок в сторону объекта, слабый отголосок ненависти к Антонову… И тут же получил такую мощную, мысленную же оплеуху от Сани, что чуть было не вывалился из сознания.

— Эй, Сань! Тебе что — плохо? — Пурген заботливо вглядывался в побелевшее лицо. — Эй, мужики! Двоечнику плохо.

А ты, кретин, на что надеялся? Заскочить на минутку, замочить Антонова, и — обратно в кафе, пирожки с морковкой кушать? Бред. Ни на что я не надеялся. Я и предположить не мог, что меня занесет сюда… Бедный Саня, каково ему сейчас? Такого змея у себя внутри обнаружить, а? И врезал-то он мне неслабо, ишь как командира своего любит… В прошлый раз, помнится, мы с Двоечником быстро общий язык нашли. Ха, так тогда и ситуация другая была. Вомбат ушел, Команду бросил, предатель… Не то, что сейчас: сплоченный дружный колектив, братание и единение, добрые дежурные шутки, сигарету пополам, руку-давай-а-то-утонешь. Идиллия, одним словом. Так он мне и позволит на Антонова наезжать. Да я, собственно, и не собирался… В смысле сюда отправляться и здесь разборки устраивать. Как же это меня все-таки угораздило? Подсознательный толчок? Догадка? Или это наша любимая ведьмочка постаралась? Ладно. Торопиться пока не будем. Поиграем немножко по местным правилам. А там, глядишь, и получится что-нибудь. И с Саней профилактическую работу проведем. Ну? Вперед?

Саша еще успел рассеянно проводить мимо забавную мысль (что, интересно, поделывают сейчас мои сотруднички? — застыв на месте, ждут моего возвращения? Или подняли уже на уши все окрестности в поисках капитана Самойлова?), а сам уже внимательно прислушивался и приглядывался к окружающему его миру, стараясь сильно не высовываться из своего уголка.

Пурген как раз заканчивал рассказ о пресловутом Семиноге, а именно красочно описывал его бесславную кончину.

— Он ведь нам все уши стер своими рассказами о перевертышах. Всю дорогу твердил: нету на местных болотах большей заразы, чем перевертыши! Каждую кочку подозрительную, помню, обнюхивал, лишний раз по горло в воде проходил, чем по кочкам. — Леня сильно потер перносицу и, прищурившись, посмотрел куда-то вдаль. — Вот и накликал. — Азмун горестно покачал головой. Судя по четко расставленным паузам, история была хорошо откатана. И явно из любимых. Народ слушал внимательно, и даже Стармех не спускал с Лени глаз. Сигарету он, как всегда в минуты сосредоточенности, держал очень близко к лицу, незаметно затягивался и лишь время от времени закутывался дымом.

— Я как раз за Семиногом тогда шел, — неспешно продолжал Пурген, но глаза у него уже сделались круглыми, румянец выступил на щеках, — помнишь, Вомбат, когда мы спешным порядком от Кам'Аза уходили? — Не поворачивая головы, все просто почувствовали кивок Командира. — Я еще удивился, до чего он спокойно идет. Даже не спокойно, а… как это… уверенно, что ли? Так не похоже на Семинога… Я уже потом догадался, что он тогда здорово трусил… И еще помню, что я почему-то смотрел не себе под ноги, а на него. Именно на него. Словно ждал чего-то… — Леня поежился и быстро-непонятно взглянул на Цукошу. — А потом Семиног встал на кочку… Уверенно так встал… Зачем-то двумя ногами… Повернулся… Я думал, он что-то сказать хочет. И вдруг его ка-ак швырнет… Он так лицом вниз, не сгибаясь, и упал… В воду. И тут же пропал. Я — туда. Всего-то метра три до него было.

Смотрю: ни воды, ни кочки. Кусок земли твердой, метр на метр примерно, — Леня неловко развел руками, показывая, сколько, — и посередине — две подошвы…

— Перевертыш… — после длинной паузы выдохнул Азмун. А Двоечник, словно специально для Саши, прокрутил в памяти в бешеном темпе картинки последующих попыток спасения Семинога. Грязь, суета, ругань, страх и — полная безнадега. Результат — нулевой.

Саша тем временем, потихоньку покинув свой укромный уголок, с любопытством просмотрел предложенный спектакль, но никакого удовольствия не получил, а только лишь разозлился сильнее на Командира-Антонова.

Вот ведь гад, каких игрушек тут наворотил для своих бойскаутов!

Какая-то мерзкого вида тварь, пуская тягучие желтые слюни, выползла из-за кочки и тупо уставилась на Санины ботинки, видимо соображая: прокусить или нет? Да пошел ты! Саша быстро решил сомнения задумчивой мерзости (которая после любезного пояснения Двоечника оказалась пустяком) ударом ботинка.

— Ты чего это? — обалдело спросил Стармех у Сани. Да и остальные глянули с не меньшим удивлением.

Да он-то ничего. Это я вашего пустяка шуганул, ребята. Потому что противный он очень. Дрянь слюнявая. И Вомбат ваш — сволочь. На этот раз Саша оказался вполне готов к Саниному выпаду. И довольно ловко увернулся.

Вот что, друг. Ты меня лучше не зли. И свои наскоки на меня оставь. Я сюда за делом пришел, так что не мешай. Нюхай свои цветочки и топай, куда велят. Но уж когда мне понадобится — не обессудь, придется подвинуться.