Джон Норман - Охотники Гора

Последнее предупреждение, казалось, придало сил молодому матросу. Увидев его, со всех ног бегущего к баркасу, Тина испуганно взвизгнула и бросилась в воду. Не добегая до баркаса, Турус тоже исчез в волнах и через считанные мгновения снова показался над поверхностью воды, сжимая в объятиях вырывающуюся девушку. Вскоре ему, очевидно, надоело сдерживать ее отчаянное сопротивление, и он пару раз окунул ее в воду. Затем, все так же держа девушку за волосы, повел ее, присмиревшую, к берегу. Здесь он бросил девушку на песок, повалился на нее сверху и осыпал ее лицо поцелуями. До нас то и дело доносился их веселый смех, сопровождавший каждую попытку маленькой воровки дотянуться до браслета или кошелька молодого матроса.

Мои воины и охотники Марленуса, наблюдавшие за поединком, вторили им дружными взрывами хохота. Думаю, маленькая, изящная Тина и молодой обаятельный Турус еще не раз увидятся в Порт-Каре, и встречи их будут отнюдь не случайными.

Мы с Марленусом оставили молодых людей и вернулись к своим делам.

– Я хочу получить эту женщину, – сказал Марленус, указывая на стоящую на коленях Миру.

– Пожалуйста, хозяин, не отдавайте меня ему! – обращаясь ко мне, взмолилась разбойница.

– Она предала меня, – пояснил великий убар. – Ее следует проучить.

– Хорошо, – согласился я. – Она ваша.

Марленус взял оцепеневшую от ужаса разбойницу за волосы и отшвырнул ее в сторону, туда, где уже лежала на песке, ожидая своей участи, бывшая предводительница женщин-пантер – Хура.

Вскоре им обеим предстоит длительное путешествие в Ар. Они будут идти прикованными к седлу тарлариона, на котором торжественно въедет в свой город вернувшийся с победой великий убар. Позднее, облаченные в прозрачные шелка, с колокольчиками на щиколотках, они станут прислуживать и всячески развлекать великого убара в Садах Удовольствий: подавать ему фрукты и вино, услаждать его слух своим пением, а его глаза – своими танцами. Они будут служить ему великолепным напоминанием об этой экспедиции в северные леса, из которой он, как всегда, вернулся окрыленный славой и успехом. Интересно, рассказывая об этом походе своим сотрапезникам, упомянет ли убар хоть словом о Боске из Порт-Кара? Не думаю. Подобная откровенность значительно преуменьшит славу, выпавшую на долю самого великого убара. Ведь он всегда остается победителем. И по-другому быть не может.

Не то что я, неспособный пошевелить даже пальцем онемевшей руки или ноги. Я с особой остротой ощутил сырость дующего с моря пронизывающего ветра.

– А эти люди, – продолжал тем временем Марленус, указывая на Саруса и его воинов, – должны быть доставлены в Ар и подвергнуты публичному наказанию.

– Нет, – ответил я.

Над берегом воцарилась мертвая тишина.

– Это мои пленники, – сказал я. – Их захватил я сам и мои матросы.

– Но я хочу забрать их себе! – сказал Марленус.

– Нет, – повторил я.

– Я хочу предать их публичной казни на стенах города, – пояснил Марленус. – Это будет ответом Ара на происки Чембара с Тироса.

– В данной ситуации ответ Тиросу должен давать не Ар, а я сам, – сказал я.

Мы посмотрели друг на друга.

– Хорошо, – сказал наконец Марленус. – Ответ Тиросу – за тобой.

Я перевел взгляд на Саруса. Закованный в цепи, он не спускал с меня удивленных глаз.

Он все потерял в этой экспедиции. Так же как и я. Мы оба потерпели поражение.

– Освободите их, – приказал я.

– Нет! – воскликнул Марленус.

Сарус и его воины остолбенели от неожиданности.

– Верните им оружие, – продолжал я, – и дайте продовольствия и лекарств. Им предстоит долгий и опасный путь. Помогите им перевязать раненых.

– Не делай этого! – закричал Марленус. Я обернулся к Сарусу.

– Двигайтесь на юг вдоль берега, – сказал я, – и держитесь подальше от обменных пунктов.

– Я так и поступлю, – пообещал Сарус.

Позади меня раздался ропот охотников Марленуса.

Я услышал, как их мечи с тяжелым звоном рванулись из ножен.

– Нет! – остановил своих людей Марленус. Над берегом повисла напряженная тишина.

Мы стояли друг против друга, разбившись на две большие группы. Рядом я чувствовал напрягшееся тело Ширы. Разбойницы Хуры, закованные в цепи, поспешно отошли назад. Лежащие на песке Хура и Мира испуганно вжались в землю. Мои матросы, даже те, кто еще держал в объятиях девушек Вьерны, плотнее сгрудились вокруг капитанского кресла. Оставленные ими девушки поспешили следом и встали с ними плечом к плечу.

Марленус пробежал глазами по их застывшим в напряженном ожидании лицам. Наши глаза встретились.

– Освободить их! – приказал Марленус.

Цепи с рук тиросцев упали на землю. Им принесли продовольствие и медикаменты.

– Верните Сарусу его меч, – сказал я.

Предводителю тиросцев протянули его собственный меч. Воинам возвратили оружие.

Сарус неподвижно стоял и смотрел на меня.

– Ты проиграл, – сказал я ему.

– Мы оба проиграли, – ответил он.

– Уходи, – сказал я.

Сарус повернулся и пошел вдоль берега. За ним потянулись его воины. Мы долго смотрели им вслед, пока они не исчезли за поворотом берега. Никто из них не оглянулся.

– Разрушить лагерь, – приказал Марленус.

Его воины бросились вырывать из земли глубоко вбитые колья. Это заняло у них не так много времени, гораздо меньше, чем у тиросцев ушло на постройку. Вскоре вся дружина снова собрались возле великого убара.

– Уходим, – скомандовал Марленус. Охотники вместе с караваном невольниц двинулись к лесу.

Марленус обернулся ко мне. Он был недоволен. Наши глаза встретились.

– Не смей появляться в Аре, – предупредил он.

Я не ответил: у меня не было никакого желания с ним разговаривать.

– Даже не пытайся появиться в Аре, – повторил он и, нахмурившись, пошел за своими людьми.

Вскоре все они скрылись среди густых деревьев. Они возвратятся в свой лагерь, разбитый к северу от Лауриса, где их дожидаются тарны. Они поднимутся в небо и возьмут направление на Ар, и Хура, конечно, будет привязана к седлу великого убара.

Я смотрел им вслед.

Марленус привезет с собой в качестве рабынь Хуру и Миру – двух предводительниц лесных разбойниц, стремившихся его обесчестить, приуменьшить его славу, его величие. Здесь же будут находиться и еще несколько женщин-пантер, закованных в цепи, обнаженных, покорностью своею подчеркивающих значимость одержанной великим убаром победы. Тиросцы, желавшие поражения великого убара, в большинстве своем погибли, а оставшиеся в живых еще позавидуют мертвым, ибо им суждено быть проданными в рабство. Даже корабль их перешел в качестве трофея во владение некоему Боску из Порт-Кара, немного помогшему великому убару одержать очередную победу.