Александра Лисина - Серые Пределы

Белик с досадой прикусил губу и на секунду замер, лихорадочно размышляя.

— Ладно, — решил он, наконец. — Тогда обычную одену. Извини, что потревожил.

— ЧТО-О-О?!!! Я ТЕБЕ ЩАС ДАМ — ОБЫЧНУЮ!! — почему-то не на шутку взъярился гном. — Я ТАК ДАМ, ЧТО ПОТОМ БОЛЬШЕ НЕ ВСТАНЕШЬ!!!

— Прости, Крикун, — тихо отозвался пацан, отворачиваясь. — Я все равно пойду, потому что, боюсь, этой ночью у нас будут скверные гости.

— Много? — напряженно спросил гном в спину, неожиданно посерьезнев.

— На наши жизни хватит. Траш видела поблизости сразу трех хмер в компании парочки пещерных медведей. Думаю, тебе не надо объяснять, что это значит?

— ДЕРЬМО!

— Ты, как всегда, прав, — спокойно кивнул Белик и, не обращая никакого внимания на застывших в полной оторопи эльфов, скрылся в своем доме.

Крикун некоторое время стоял возле родной кузни, сердито сопя и кусая губы, но затем быстро развернулся и исчез внутри, хлопнув напоследок дверью так, что деревянная створка едва не развалилась, а добротный косяк с жалобным скрипом просел. В недрах горы что-то отчаянно зазвенело, загрохотало, временами перемежаясь с сочной руганью на гномьем и человеческом языках. Затем протяжно скрипнуло, но Таррэн уже не слушал: плюнув на ворчливого представителя Подгорного Народа, невесть каким образом ужившегося рядом с людьми, с максимальной скоростью двинулся обратно.

— Белик? Что стряслось? — негромко спросил он, остановившись у нужной двери. Машинально порыскал глазами в округе, но ни одной Гончей поблизости не увидел — те словно испарились. Зато пацан внутри шумно возился, изредка бренчал железом, чем-то несильно грохотал, а затем сочно крыл причудливой смесью мата сразу на четырех языках. Однако при звуках мягкого баритона эльфа настороженно замер.

— Белик?

— Надеюсь, что обойдется, — очень напряженно отозвался, наконец, пацан.

— Собираешься лезть наружу?

— А ты что, хочешь составить компанию? — в голосе Белика прорезалась язвительная насмешка.

— Почему нет?

— Дурак, — бесстрастно констатировал пацан, внезапно распахивая дверь и едва не прищемив Темному эльфу нос. Полностью экипированный, в матово поблескивающей кольчуге из обычных стальных колечек. Увешанный своими любимыми ножами с головы до пяток, невероятно сосредоточенный и немного усталый. Он встал на пороге, уперев руки в бока и явно собираясь от души пройтись по умственным способностям всяких ушастых гордецов. А также по их надоедливой навязчивости, неприкрытой дурости и извечному самодовольству, от которого его всю жизнь откровенно тошнило. Но наткнулся на предельно серьезное лицо Темного эльфа и неожиданно передумал насмехаться. — Нет, Таррэн. Вам пока нельзя выходить за пределы Заставы.

— Почему? Все еще не доверяешь?

— Просто вы слишком многого не знаете, но объяснять и учить вас — долго, а на новые узы у меня нет ни времени, ни желания. Это — работа Гончих, и вам там совсем не место.

— Но нам все равно скоро придется идти в Лес, — возразил Таррэн, внимательно изучая посуровевшего, снова обретшего прямо-таки стальную жесткость пацана.

— У вас будет другая задача.

— Но…

— Не спорь, — сухо велел Белик. — Поверь, вы пока не готовы для Проклятого Леса.

— И куда это ты в таком виде пойдешь? — внезапно вмешался в разговор сочащийся ядом голос Крикуна. — Крикс отпугивать? Или пересмешника соблазнять? Может, в догонялки с хмерами поиграть? Ну-ну, думаю, они будут просто счастливы сожрать твое дохлое тельце! Ага, давай. На пару с этим дурным остроухим, что весь день таскается за тобой по Заставе и без конца что-то вынюхивает!

Белик хмуро покосился на рыжебородого ворчуна, который стоял за спиной у эльфа и злорадно скалился, но при этом с откровенной издевкой оглядывал простой кольчужный (тяжелый!) доспех, что по его же вине приходилось сейчас таскать на плечах. Гном немного помолчал, оглядев вооруженного и собранного в дорогу пацана с преувеличенным вниманием, затем снова смерил с головы до ног пренебрежительным взглядом, тихонько фыркнул и, уперев руки в бока, вдруг зло сплюнул:

— Раздевайся!

Белик странно вздернул бровь.

— Что?

— Раздевайся, балда! Я тебя в таком виде никуда не отпущу!

— Ты уверен, Крикун, что сможешь меня остановить?

— РАЗДЕВАЙСЯ, Я СКАЗАЛ!! — во всю мощь своей широкой глотки рявкнул гном, заставив Перворожденных подпрыгнуть от неожиданности и болезненно поморщиться: от этого рева ушам действительно приходилось несладко. Особенно таким чутким, как у них.

— Ого! Это что, предложение? — елейным голоском промурлыкал мальчишка, с нескрываемым удовольствием отметив, как бородача от этих слов просто перекосило. А посмотрел так издевательски нежно, что даже у Перворожденных немедленно зачесались кулаки. Не говоря уж про вспыльчивого гнома, которому только что сделали откровенно непристойный намек. Тот уже открыл рот, чтобы срезать наглеца достойной фразой, сжал зубы, опасно побагровел, напрягся… но вдруг вспомнил об ушастых дылдах, уставившихся на него во все глаза, как-то усох, сдулся и снова сплюнул. На этот раз — с искренней неприязнью.

— На! Надевай! — швырнул он увесистый сверток, который дотоле прятал за спиной. — Хотел отдать позже, когда вернешься, да придется сейчас. Носи, заноза языкастая! И только попробуй мне, испорти!

Белик ловко поймал, с неподдельным любопытством ощупал загадочный куль, после чего просиял, расплылся в довольной усмешке, юркнул за дверь и торопливо зашуршал.

— Спасибо, Крикун!! — донеслось из дома мгновением позже. — Ух, ты! Я твой должник! Но когда ж ты… о боги!! Ты его все-таки сделал!!!

Гном непримиримо сложил руки на груди и насупился.

— Крикун… ну, старый ворчун! Ну, ты даешь! Всего за месяц — такую красоту!! Боги, боги… нет, ты — просто чудо!! — Белик снова ахнул, восторженно замычал и еще яростнее зашуршал обновкой. — Честное слово, я тебя обожаю! Ты самый лучший, Крикун!! Слышишь?! Самый-самый!!

Гном только усмехнулся.

— Не жмет, вредина? Все поместилось? А то я ж на глазок, мог и ошибиться.

— Поместиться-то поместилось, — донесся изнутри странно изменившийся голос. — Но знаешь, не слишком ли это… вызывающе? Торк! Ты еще и бархатом снутри подбил?!

— А то. Его на одежу не напялишь, не надейся: слишком тонкая чешуя. Но зато прочная, как у дракона, и гибкая, как не знаю что. А бархат к телу больно хорошо льнет. Так что гордись, наглая Гончая, и проникайся — весь личный запас на тебя извел!

— Он просто изумительный! Честное слово! Но… эй! А где застежки?!

— Сбоку.