Александра Лисина - Серые Пределы

— На Гору вы когда ходили? — неожиданно жестко спросил пацан.

— Два дня назад.

— Гнезда были? Сколько?

— Одно, но незрелое, — неуверенно отозвался молодой парнишка, кинув вопросительный взгляд на Шранка. — Мы его сразу спалили и все вокруг зачистили, как положено. Мелочь выпололи, а илистые побеги растащили по частям.

— А кладки на Второй? А Лысый Холм? Впадина? Их вы проверяли?!

— Конечно. По Второй даже дважды прошлись: на земле ни одного следа не было.

Белик вдруг хищно прищурился.

— Это наверху… а ПОД ЗЕМЛЕЙ?!!

На мгновение во дворе рухнула оглушительная тишина.

А затем Гончие внезапно спали с лица и как-то разом осели: нет, туда не смотрели, потому что ни богомолы, ни хмеры, ни секачи никогда не устраивали кладок ниже уровня колен — под землей детеныши начинали задыхаться, поэтому самки не рисковали. А растения вовсе избегали закапываться в песок, поскольку в недрах Лысого Холма хранилось слишком много тяжелых металлов, и им было трудно добывать оттуда воду. Потому-то Холм и прозвали когда-то Лысым: там не росло абсолютно ничего. Только хищное зверье любило устраивать лежки, не смотря даже на то, что Стражи прекрасно знали их излюбленное место и регулярно наведывались с проверками. Но тварей все равно тянуло туда, как магнитом, заставляло откладывать яйца в теплом песке, оставлять мелких детенышей и ядовитые споры в неглубоких ямках, будто в тех металлах они черпали дополнительную силу. И Гончие неизменно ловили их на этом. Это было незыблемым правилом, от которого они никогда не отступали… раньше. Но в последний месяц зверье как-то странно притихло, количество кладок и гнезд сократилось чуть ли не в разы, заставив опытных Стражей смутно обеспокоиться и участить рейды. Стая справедливо опасалась подвоха, но за все дни, что они обыскивали окрестности в поисках нового места для кладок, которого просто не могло не быть, так и не нашли причину резкого сокращения численности обитателей обеих Горок, Лысого Холма и даже проклятой Впадины, где издревле кишмя кишела всякая нечисть. Там было непривычно пусто, будто прошедший сезон размножения не дал никаких всходов. Так, одна-две твари промелькнет на горизонте, и все. Впрочем, если пошевелить мозгами и припомнить, что в последнее время на Заставе было подозрительно тихо, а еще за неделю до этого на Второй как раз случился обвал и часть Горы оказалась просто срезана, как ножом, а потом ухнула в образовавшееся ущелье… боже, нет. Даже думать об этом не хочется! Это слишком невероятно! Ведь если часть Лысой Горы действительно обнажила нутро, если верхний пласт земли с нее просто съехал, как по ледяной горке, и обвалился в Ущелье… то могли ли там образоваться пустоты, в которых появилось приличное количество воздуха и которых сверху, с макушки, было совершенно не видно? Могли ли разумные гады спрятать драгоценные гнезда там? Могли ли найти способ обмануть чутье бдительных и ненавистных Гончих? Затаиться в недрах открывшегося им богатства? И терпеливо ждать весь долгий месяц, пока их численность достигнет приемлемых величин?

И могло ли быть такое, что лишь чуткий нос хмеры заметил неладное?!

Белик лишь секунду смотрел на резко побледневшую стаю, которая только что подтвердила его самые худшие опасения, и быстро отвернулся: плохо, как же будет плохо, если Траш не ошиблась. После чего коснулся щеки уставшей подруги, на мгновение прикрыл глаза, молясь про себя, чтобы все это не было правдой, а потом отрывисто поднялся и со всех ног бросился на задний двор.

— Кри-ку-у-н!!! Верни мою кольчугу!! — вдруг завопил во весь голос пацан. Не утруждая себя протискиванием в узкой горловине, он ласточкой взлетел на каменные ограждения, вытянулся струной и уже оттуда нетерпеливо уставился на далекий проем надсадно пыхтящей кузни. — КРИКУН, Торк тебя возьми!!! Ты мне нужен, старый ворчун!! НЕМЕДЛЕННО!!!

Грохот молотов внутри кузни резко оборвался. Оттуда послышался тяжелый топот, раздраженное громыхание отброшенного с дороги железа, а затем низенькая дверца с размаху распахнулась, открыв изумленным взглядам Перворожденных приземистую фигуру с умопомрачительным размахом плеч, длинной, опаленной по краям бородой, внушающей уважение грудной клеткой и крайне недовольной физиономией, на которой гневно сверкнули маленькие, налитые кровью глазки.

— ЧТО ЗА ПРИДУРОК СМЕЕТ ОРАТЬ МНЕ ПОД РУКУ?!! — мощным басом взревел он, красноречиво закатывая рукава на могучих ручищах, в которых как-то нехорошо качнулась дымящаяся от жара рукоять великанского молота. — КАКОМУ ИДИОТУ ЖИТЬ НАДОЕЛО?!! А НУ, ПОКАЖИСЬ!!!

Эльфы тихо охнули и спали с лица, мигом признав этот дикий рев, которое могло издавать лишь одно существо в Обитаемых Землях — мелкое, сварливое, невероятно сильное и живучее, как сто хмер вместе взятых. А еще — отвратительно вспыльчивое, взрывоопасное, как готовый к извержению вулкан, и такое же непримиримое. Но, что самое страшное, жутко не любящее пренебрежения к своей малорослой персоне, искренне ненавидящее "бессмертных ушастых дылд" и лучше кого бы то ни было разбирающееся в вопросах вооружения, а также всего, что только касается брони и металлов.

Но откуда ОН взялся на человеческой Заставе?!!!

Разгневанный гном поправил замасленный фартук, упер могучие руки в бока и грозно обвел полигон сузившимися глазами, старательно выискивая того безумца, что рискнул оторвать его от работы.

Белик ловко спрыгнул на землю и махнул рукой.

— Да я это, Крикун. Я. Хорош орать, а то от твоих воплей уши вянут и сами собой в трубочки сворачиваются. Мне кольчуга нужна — та, что из чешуи саламандры. Верни, пожалуйста, дыры потом заклепаешь.

— Тебе зачем? — неожиданно сбавил обороты бородач, но глаза все же подозрительно прищурился и цепко оглядел хрупкую фигурку Гончей.

— Надо кое-что проверить.

— Не дам. Я ее уже расплел.

— Что?! — ахнул Белик. — Когда ты успел?! Я же всего пару часов как отдал!

— Когда надо, тогда и расплел, — неприветливо буркнул Крикун и недовольно покосился в сторону обомлевших от происходящего Перворожденных. — А-а-а… значит, привели-таки остроухих? Жаль, что живыми нужны, не то я бы вспомнил молодость…

— Отстань от них. Дай мне хотя бы старую.

— Не дам! — повысил голос бородач. — Нету у меня больше! Все расплел, ясно? А тебе незачем туда ходить — сами только явились! Тебе еще не один день восстанавливаться придется! И кошкам твоим тоже! Куда вас только Мастер занес… дома сиди, понятно?! А в Лес, вон, грубиянов своих отправь, пусть-ка отрабатывают харчи, не то совсем наглые стали!

Белик с досадой прикусил губу и на секунду замер, лихорадочно размышляя.