Легенды Гарсариона: Искра (СИ) - Калхун Тайлер

Даже когда дверь со скрежетом открылась, девушка не обратила внимания. Делан вошел.

— Простите… — начал он, девушка не реагировала. — Я, по правде говоря, не знаю, как к вам обращаться. Мое имя Делан.

Наконец она обернулась. Она была красива, этому не мешала даже грязь на лице и красные, затертые глаза.

— Я… — продолжал Делан, — в общем-то… даже не знаю, с чего начать.

Он сел на деревянную доску, которая, по всей видимости, должна была быть кроватью. Сложил руки в замок и продолжил:

— Я хотел бы спросить… наверно, вас уже спрашивали, но я хотел бы убедиться. Вы действительно принцесса?

Девушка снова отвернулась.

— Знаете, что? Я думаю, что это место не подходит для дамы. Будь вы хоть трижды таллийка и мой враг, я переведу вас в нормальное место. А когда вы успокоитесь, мы поговорим. Идет?

Он улыбнулся, надеясь, что девушка как-то отреагирует. Но она не отвечала. Тогда она просто поднялся и вышел из камеры, приказав страже перевести ее в нормальные покои, которые когда-то принадлежали казненным Эрмиром женам эрлов.

Он хотел ее как следует расспросить. Она могла знать массу полезных вещей. Да и кроме этого, эта дама невероятно ценный для них пленник. Они не только Таллу могут диктовать условия. Даже алсогонская знать клюнет на такую особу, он не сомневался. Так, что теперь? Ах, да, ардонец, как там его?

Делан вернулся в свои покои, по пути отдав приказ прислать к нему гостя с дальнего и сурового материка. До тех пор, он решил разобрать отчеты, которые ему представили на кипе пергаментов, о заготовках продовольствия для армии. Он мало в них понимал, но знал одно — чем больше, тем лучше. А цифры говорили о том, что запасов у них, скорее больше, чем меньше. Только цифры он и видел, потому как читать он не умел. Ему пришла в голову мысль, что хорошо было бы попросить не писать, а рисовать. Например, буханки хлеба…

Вдруг в дверь постучались.

— Войдите, — сказал он.

— Господин, — сказал стражник. — Ардонец, которого вы звали…

Мужчина внушительных размеров оттолкнул стражника и вошел, пригнувшись.

«Прям как я постоянно, — подумал Делан».

Но он был выше него, на первый взгляд, два метра с половиной, не меньше. Голову покрывали черные волосы, собранные в длинную косу, борода тоже была черной, и тоже стянута на подобие косы. На щеке его был шрам, а взгляд бы суровым. Делан никому не желал встретиться с этим человеком в бою — он раздавит его голыми руками.

— Ну здравствуй, мальчик, — улыбнулся ардонец. — Я Тальмаган Йеин. Известный, в некоторых кругах как тенегнет, а также наемник, бродяга и ловец хорошей жизни.

— Очень приятно, — усмехнулся Делан. — Мне говорили…

— Скажи мне вот что, — перебил его Тальмаган, садясь на стул, который был для него маловат, и закинул ногу на ногу. — Откуда ты?

— А вам не рассказали люди на улице? По-моему, весь Алсогон знает.

— Хочу от тебя услышать.

— Из небольшой деревни в провинции Дарона, Алекорн.

— Алекорн, — задумчиво произнес ардонец. — Вот же…

— Что такое?

— Да так… — он задумался, будто бы вспоминал. — Я послушал истории о твоем мятеже. Впечатляет. Очень впечатляет.

— Спасибо.

— Жену твою жаль, очень, правда.

— И за это, — отвел взгляд Делан. — Мне сказали, что ты хочешь вступить в ряды мятежников, поговорить со мной лично, зачем это все?

— Вступать или нет — я пока не решил. А с тобой поговорить — чтобы тебя увидеть. И я увидел, что хотел. Ты действительно крови Ардона. Твой отец был ардонцем?

— Я его не знал, — покачал головой парень.

— Вот как… — снова задумался Тальмаган. — Хм… злишься на него за это?

— Я даже не думал об этом. Как-то… мне было без разницы. Впрочем, это разве сейчас важно?

— Да я так, интереса ради. Вот что скажу… да, я вступлю к вам.

Тальмаган поднялся. Все же он был на полторы головы выше Делана, отчего парню было даже немного не по себе. За всю свою жизнь он не видел никого выше себя.

— Значит, ты будешь сражаться за нас, — повторил сам для себя Делан.

— Да, но с одним условием.

— Каким же?

— Я хочу быть в твоей гвардии.

— Гвардии?

— Ну, в охране, у каждого важного человека есть своя гвардия.

— У меня ничего такого нет, — пожал плечами Делан.

— Значит я буду сражаться рядом с тобой.

— Ну, вполне выполнимое условие.

Тальмаган улыбнулся, смерил Делана взглядом, а потом вышел. Парню он показался странным, но ардонцы — это и близко не норады, так что их нравы и обычаи могли сильно разниться.

В тот же день, вечером, к нему пришла его матушка. Он занимался тем, что пытался придумать, как эффективней выбивать ворота Ваттавы, когда к нему постучали.

— Можно? — спросила она, заглянув в его покои.

— Спрашиваешь? — обрадовался он, бросив тут же все дела.

Он подошел к Лиере и крепко обнял. Матушка выглядела уставшей и взволнованной. На голове была повязана косынка, фартук был бордового цвета.

— Давненько мы не виделись, — улыбнулся Делан. — Все этот мятеж… постоянно какие-то дела…

— Я тебя понимаю. И не хотела тебе мешать.

— Ты никогда мне не помешаешь. Об этом и речи быть не может.

— Я пошла к сестрам Натари, помогаю раненым в храме Истины.

— Вот как? А я вот все думал…

— Видела Энсдери, твоего постоянного соперника на Летней ярмарке.

— Как он? — Делан снова сел за свой стол, пытаясь навести на нем порядок и разобрать кипы пергамента.

— Уже лучше. Я…

Делан посмотрел на матушку. Она вела себя странно, никогда он такой ее не видел. Она была одновременно злой, растерянной и очень взволнованной. То и дело ее руки то переплетались на груди, то безвольно падали.

— Что такое? — нахмурился Делан. — Тебя кто-то обидел?

— Нет, не в этом дело. Я просто… заметила в этом городе одного человека, ардонца.

— Так?

— Он говорил с тобой?

— Да… говорил, я взял его в свою грав… гавар… гравдию. В общем, он будет сражаться рядом со мной. Полезный воин.

— Да? — ее губы то растягивались в улыбке, то сужались до нечеткой линии.

— Что не так, мама?

— Просто… я не знаю, как тебе это сказать… боги суровы ко мне, о, как я зла! — она повысила голос, начала ходить по комнате.

— Матушка. — Делан поднялся и подошел к ней, остановил, а она начала плакать. — Скажи мне, что случилось? Он что-то сделал?

— Да! — выпалила она. — Еще как сделал! Я не хочу, чтобы этот человек находился рядом с тобой… он… он ничего не сказал?

— Я не понимаю. Совсем ничего не понимаю. Что он должен был сказать?

В голове парня все снова перемешалось. Для него это было уже привычное чувство, он знал, как с этим справиться — сесть и ни о чем не думать часок-другой, все обычно укладывалось на свои места. Но сейчас у него такой возможности не было, более того, его матушка не дала ему эту возможность, своим ответом:

— Он… твой отец.

Кайден

Долго гнать галопом лошадь не удавалось, но Кайден все равно стегал ее. Вскоре он точно ее загонит. Пойдет пена изо рта, и бедная коняга свалится без чувств. Но до того момента он будет бить ее ногами, пока и у нее, и у него есть силы. А потом он побежит сам, бробир у него еще есть, так что на пару километров его хватит, пока у самого легкие не разорвутся.

А в голове все время крутилось: «Нуррэ, помоги. Нуррэ, помоги. Нуррэ, помоги! Помоги мне!»

Дейти была без сознания, она сидела перед ним, словно полупустой мешок, то и дело соскальзывая с лошади. Стрелу он не вытащил, она все еще торчала из тела девочки. Так и нужно было, иначе она могла истечь кровью.

Была уже ночь. Он не обращал внимание на то, что дорогу практически не было видно. Хорошо, что Пушистик, который сейчас светился гораздо ярче, чем обычно, летел перед Кайденом и освещал ему дорогу.

— Дейти, — шептал он на ухо девочке. — Прошу тебя, держись. Ты настоящий воин, настоящий авир, ты Исток! Держись, не дай тьме тебя забрать!