Галина Романова - Выбор наследника

— Хватайся… А, гоблин, погоди…

До слуха долетели какая-то лихорадочная возня, сердитый многоголосый шепот, и опять:

— Вот! Просунь голову и плечи в петлю!.. Да живо!

Перед глазами покачивалась петля, сделанная то ли из кожи, то ли из туго переплетенной проволоки. Покачавшись, она вдруг сама накинулась ему на голову, соскользнула на шею.

— Есть, зацепил! Тащи!

— Да куда ты его? За шею-то! Удушишь!

— Ничего не удушу! Фрося и так не дышит! Правда?

«Правда», — хотел сказать он, но сил не оставалось даже на то, чтобы шевельнуть губами.

— А узел я нескользящий сделал, не затянется, — продолжал тот же голос. — Ну, раз-два, взяли!

«Оставьте меня в покое, — подумал он, — все равно ведь не поднимете!» Но наверху засопели, напряглись — и он скорее догадался, чем почувствовал почти помертвевшим телом, что его все-таки приподнимают. Сил, даже для того, чтобы возмутиться, уже не было. Оставалось лишь надеяться, что доброхоты устанут прежде, чем вытянут его наверх. Петлю заклинило под подбородком. Она вдавилась в трахею, и краем сознания Фрозинтар успел понять, что говорить теперь ему будет еще труднее.

А потом наступила темнота.

Глава 12

— Фрося! Фрося, очнись! Ау! Есть кто дома? Да открой ты глаза!.. Вот зараза!

Усевшись верхом на бесчувственное тело, Карадор с воплями попеременно то тряс наемника за грудки, то принимался от души лупить по щекам.

— Фрося! Ну, Фрося же!

Остальные страдальчески морщились. Крики эльфа и без того были пронзительными, а в пещере гуляло эхо, так что казалось, что не один, а девять Карадоров орут над ушами у каждого. У орков даже одновременно мелькнула мысль, что заткнуть этого горлопана можно, только спихнув обратно вниз, в колодец.

— Ну, Фрося! Ну, очнись же! Не умирай!

На распростертое тело наемника было жутко смотреть. Кожа высохла и плотно обтягивала череп, вырисовывая все кости до единой. Глаза ввалились, в приоткрывшемся рту оскалились зубы. Голубизна пропала с кожи, и она была «обычного» пергаментно-желтого цвета.

— Он мертв, — негромко произнес Келлегор.

— Что? — взвизгнул Карадор. — Нет! Не верю! Он не мог просто так умереть! Он…

— Он нежить, — чуть повысил голос юный маг. — Он и так давно уже был мертв. В его теле не было жизненной искры, и он… Он драур.

— Но почему? Почему сейчас?

— Он драур, — усталым голосом повторил полукровка. — Нежить. Он поддерживает свою жизнь… то есть поддерживал… с помощью жизненной энергии других людей, эльфов, альфаров. А сейчас эта энергия кончилась. Прости, дядя, мне жаль…

— А если ему… э-э… искусственное дыхание сделать? — Упираясь на вытянутые руки, Карадор сверху вниз посмотрел на распростертое тело.

— Какое искусственное дыхание?

— Рот в рот! Может, еще не поздно, а?

— Дядя! — вскрикнул племянник, но охваченного идеей Карадора оказалось не так-то просто остановить. С криком: «Давай, дыши!» — он несколько раз надавил скрещенными ладонями на грудную клетку наемника, а потом довольно профессионально слегка откинул ему голову назад…

— Ой! — только и сказал Келлегор, когда бесчувственное тело подпрыгнуло, словно от удара молнии. Какой-то невнятный звук издал склонившийся над ним Карадор, когда оба они — эльф и наемник — внезапно окутались облаком мягкого золотистого света.

Наконец сияние померкло, и эльфу удалось выпрямиться. Вспотевший, тяжело дышащий, он оперся ладонями на грудь наемника, сверху вниз глядя в его провалившиеся глаза. Веки были приоткрыты, и красные очи светились знакомым огнем.

— Ты как, Фрося? Живой?

Драур медленно облизал сухие потрескавшиеся губы.

— П-пожалуйста, зови меня просто — Фро, — послышался глухой невыразительный голос.

— Придурком я тебя буду звать, понял? — Карадор стукнул его по груди кулаком. — Ты чего удумал? Умирать? Фигу! Не дам я тебе умереть, понял? И больше не смей меня так пугать! Слышишь? Не смей!

Он принялся тормошить наемника, трепать, шлепать по щекам и пинать в бока — уже просто для того, чтобы дать выход своим чувствам. Фрозинтар не мешал эльфу — ему сейчас самому хотелось сделать что-нибудь эдакое… хотя бы из благодарности.

Внезапно взгляд его, скользящий по стенам и потолку пещерки, зацепился за черный провал.

— С-смотрите!

Все подняли головы, проследив за указующим перстом лежащего на спине наемника. Над ними в низком потолке пещеры темнело отверстие.

— В-выход…

Пронитс ощутил какую-то вспышку энергии, но из-за расстояния и глушащих все магические волны камней так и не смог определить, что бы это могло значить. Сосредоточившись, он предпринял новую попытку дотянуться до беглецов, но на сей раз не обнаружил ничего.

Этому было только два объяснения — они либо погибли, либо покинули подземелья и находились вне пределов досягаемости.

Круто уходившая вверх нора была такой узкой, что пришлось ползти, помогая локтями и коленями, торопясь, чтобы не отстать от двигавшегося впереди и не задеть ногами ползущего позади. Счастье еще, что первым двигался массивный драур, который своими широкими плечами обрушивал часть торчавших тут и там камней и корней, существенно облегчая путь остальным. Но и то всеми в конце пути овладело беспокойство, и беглецы разразились восторженными криками, когда Фрозинтар выбил головой и руками земляную пробку, и в туннель хлынул поток яркого света и свежего воздуха.

Помогая друг другу, беглецы выбрались из-под земли, слезящимися с отвычки глазами озирая заросший редколесьем и корявыми кустами пологий горный склон, встающие там и тут вершины гор и широкий ручей, протекающий в долине.

— Ур-ра! Вода! Водичка!

Усталость, голод и прочие чувства отступили при радости встречи с чистой горной водой. Пить ужасно хотелось всем. Да и не только пить.

— Ур-ра! Наконец-то!

На бегу раздевшись догола, Карадор обогнал всех и с воплем: «Гляди, народ, как я могу!» — поджав ноги, с шумом и плеском рухнул в ручей.

— Куда? — забыв о жажде, хором заорали на него остальные. — Вылезай, ненормальный! Простудишься! Утонешь!

— Б-бесполезно. — Фрозинтар единственный не поддался общему настроению, не спеша спускаясь с холма. — Такие н-не тонут!

— Ну, тогда он простудится! — настаивал Акко. — Осень! Вода ледяная! Что вы стоять? Вынимать его, пока он воспаление легких не заболеть!

— Эльфы не болеют простудой, — покачал головой Келлегор.

— Вот счастливчики! — завистливо хлюпнули носами оба орка.

Что верно, то верно — в ручье плавали осенние желтые и оранжевые листья, а вовсе не лепестки роз и орхидей, но эльф с веселым визгом вынырнул, размахивая руками.