Маргарита Полякова - Медальон

Щедрость короля, обрадованного решением Шермана, оказалась воистину безграничной. Этих денег вполне должно было хватить на приличный дом в каком-нибудь провинциальном городке. Ну а если Брин захочется чего-то большего… что ж… у Шермана есть меч. И он еще не разучился зарабатывать им деньги. Главное — уговорить Брин связать с ним свою жизнь. А остальное уже не так важно. Шерман летел в Ремнец на всех парах, проклиная королевский двор, задержавший его почти на месяц. Как норлок ни порывался периодически доехать до Брин, король-отец не отпускал его от себя ни на шаг, постоянно заваливая какими-то делами и поручениями. Шерман, правда, отправил с голубиной почтой несколько писем, но, не получив ответа, заметно нервничал. Ремнец, конечно, город спокойный, но вдруг с Брин что-нибудь случилось?

Случилось… ха! Ну разумеется, случилось! Все свои письма Шерман писал в пустоту. Брин не стала ждать его целый месяц. Она не прождала и двух дней. Как только Шерман уехал к норлокам, Брин тут же с ближайшим караваном отправилась в Артлет. Почему? Ну почему она это сделала? Он послал все к гоблинам, приехал за ней, а она ускользнула! От ярости Шерман был просто вне себя. Чтобы дать волю душившему его бешенству, он рванул камзол на груди, не обращая внимания на пуговицы, которые запрыгали по паркету, как горошины по барабану. Судорожными движениями он раздергал в лохмотья кружево рубашки, а подвернувшееся ему по пути кресло полетело кувырком от свирепого пинка. Боги и Властители! Да что же это такое-то, а? Да почему же его заклинило на этой женщине? Ведь есть же сотни других, почитающих за счастье согреть его постель! Они не будут бегать от него! Напротив — станут всячески ему угождать! Да что он, похож на героев рыцарского романа, которые вздыхали по 20 лет, чтобы получить в подарок старую перчатку? Да Шермана бесили все эти рыцарские увертки — способность испускать томные вздохи, ворковать о любви, подкупать служанок, взбираться по веревочным лестницам и обнажать меч при встрече с соперником! Да это тяжкое ремесло не окупается даже любовью тысячи женщин! Шерман никогда не занимался подобными глупостями и не собирался начинать это делать. Да плевать!

Шерман встрепенулся. Нет! Ему отнюдь не плевать! Он должен найти Брин и выяснить, наконец, с ней отношения! Любит ли она его? Хочет ли связать с ним судьбу? Чего она вообще хочет?! Цветы? Серенады? Рыцарские турниры? Шерман был готов пойти даже на такое сумасбродство. Весь вопрос был в том, хватит ли этого, чтобы завоевать Брин? Норлок в этом сомневался. Он вообще сомневался, что Брин можно завоевать. Но выяснить с ней отношения было просто необходимо!

Легко сказать… а как это сделать, если Брин постоянно окружена кавалерами? Если она стала официальным городским менестрелем? И когда только успела… Дворец градоправителя, в котором теперь обитала Брин, охранялся так, что внутрь норлок, при всех своих умениях, проникнуть так и не смог. А посылать Брин записок он не хотел. Шерман любил появляться неожиданно. Врасплох. И на сей раз не собирался изменять своим привычкам. А потому вынужден был следить за свитой леди Алисы (в числе которой была и Брин) издалека.

В понедельник они ездили на пикник.

Во вторник катались в карете.

В среду собирали колокольчики.

В четверг удили рыбу в озере.

В пятницу танцевали на импровизированном музыкальном вечере.

В субботу Шерман проснулся с желанием кого-нибудь убить. Дальше так продолжаться просто не могло!

На счастье норлока, в воскресенье градоправитель лорд Верен решил устроить городские гулянья. Планировались танцы, фейерверки и (конечно же!) выступление менестреля. Это определенно был шанс! У Шермана даже поднялось настроение. Ненадолго. До тех самых пор, пока он не увидел Брин. Нет, он, конечно, рад был ее видеть, но не в окружении целой толпы кавалеров, глазеющих в вырез ее платья! А поглазеть там было на что. Вырез корсажа приоткрывал соблазнительные плечи, а тесный корсет приподнимал грудь. «Нет смысла говорить, что на ней слишком смелое платье, — угрюмо отметил про себя Шерман. — Все женщины в свите леди Алисы носят такие платья, сшитые из тонкой ткани, с низким вырезом и высокой талией, что заостряет внимание на груди. Но грудь Брин не нуждается в том, чтобы ее подчеркивать!» Шерман ощутил неистребимое желание схватить любимую женщину в охапку, запереть в самой дальней комнате, и никуда ее оттуда не выпускать.

Я увидела Шермана уже ближе к концу своего выступления. Сердце замерло, а потом начало бешено колотиться, выскакивая из груди. Он приехал! Не остался у норлоков, а приехал за мной! Значит, я действительно ему нужна! Это открытие настолько меня порадовало, что я едва не сбилась с ритма. Господи, как же я скучала по этому синеглазому чудовищу! Шерман, даже в своей истинной ипостаси, был для меня нужнее и важнее чем все остальные кавалеры вместе взятые. Нет, ну это же надо было так влюбиться… до потери рассудка, до пляшущих в голове звездочек, до дрожи в руках! Уж я ли не пыталась избавиться от собственных глупых чувств, обратив свой благосклонный взор на достойных рыцарей и почтенных лордов? Бесполезно. Кроме Шермана мне просто никто не был нужен. И одна мысль о том, что мне придется делить свою жизнь с каким-нибудь другим мужчиной, доводила мне до истерики. Шерман появился вовремя. Думаю, еще немного, и я вполне могла бы отправиться за ним сама. Прямо к норлокам.

Впрочем… мое хорошее настроение продолжалось недолго. Ровно до того момента, когда норлок, протискиваясь ко мне, попал в окружение фрейлин леди Алисы. Вот ведь стервы крашеные, а? Если вы все поголовно эльфийки, значит вам всё можно? Перья бы вам повыщипывать изо всех мест! И Шерман тоже хорош, кобель несчастный… сейчас он доберется до меня, и я все ему скажу, что о нем думаю! Он у меня на всю жизнь заречется улыбаться посторонним женщинам. Ишь, как разошелся! Правильно… в свите леди Алисы красоток, как осликов в базарный день. А Шерман — здоровый мартовский котяра, для которого круглый год — сплошной март.

— Забавляешься, преследуя прекрасных дам? — ядовито поинтересовалась я, как только норлоку удалось, наконец, подойти ко мне ближе.

— Это они меня преследуют, — буркнул Шерман, тщетно пытаясь поправить растрепавшуюся одежду. — И не смотри на меня так! Я не виноват, что эти эльфийки такие озабоченные!

— Какое это, должно быть, суровое испытание — оказаться загнанным в угол дамами, млеющими от желания быть соблазненными, — фыркнула я, с трудом сдерживая смех.

— Брин, это не смешно! — разъярился Шерман. — Я уже битую неделю пытаюсь к тебе пробиться, а ты, вместо того, чтобы поздороваться, издеваешься надо мной! Я просил тебя подождать в Ремнеце, пока я вернусь. Почему ты не выполнила мою просьбу? Заскучала по ухаживаниям богатых кавалеров?