Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – властелин трех замков

Он сразу ринулся, закрывшись щитом, меч в коротком замахе для удара. Я подставил свой щит, но не сумел сбросить удар по касательной, и рука онемела по плечо. Сцепив зубы, я начал наносить удары сам, пока в левую пойдет кровь, мечи зазвенели, сталкиваясь. Грубер принимал мои удары на щит, легко и небрежно сбрасывая их, как падающие с дерева мелкие сучья.

Альдер и Ревель подбадривали его криками. Я отступил на шаг, потом еще, по нервам пробежал электрический ток. Грубер превосходит меня в умении владеть мечом, надо выставить что-то такое, чего не встречали в Средневековье даже опытные бойцы.

Клинки звенели, мой волшебный меч встретил доспехи, которые так просто не разрубить, а когда мечи сталкивались в воздухе, раздавался такой звон, словно десяток кузнецов с размаху опускали молоты на листы железа. Внезапно острая боль стегнула по плечу, я отскочил, избежал второго удара, но Грубер страшно ударил по щиту, с треском отлетел кусок.

Шлем с опущенным забралом закрывает ему лицо, но я был уверен, что победно скалит зубы. Боль быстро затихла, я даже не знаю, хорошо ли. Быстрое заживление оставляет слабость, я не был уверен, что смогу выдержать напор, и отступал, лишь слегка раскачивал корпусом из стороны в сторону, необычный прием, что заставило насторожиться Грубера, ожидая какого-то необычного удара.

Однако я не атаковал, Грубер осмелел, двинулся вперед, но и я пришел в себя, сам атаковал, стремясь двигаться как можно быстрее, опережать, наносить удары из разных позиций, и Грубер в конце концов все чаще вскидывал щит, принимая удары. Впрочем, это я начал медленно выдыхаться, ему проще: подставляй щит под углом, чтобы удары скользили, если «провалюсь» вслед за своим мечом, то короткий и жесткий удар закончит схватку в одно мгновение.

Но я не проваливался, а он отражал удары то щитом, то парировал мечом, этой полосой из высококлассной стали размахивал с такой легкостью, словно в руках бамбуковый шест. Я ускорил движения, качался из стороны в сторону, как боксер, выбирающий позицию для таранного удара, Грубер мгновенно ушел в глухую оборону, отдав мне инициативу, бережет силы, опытный боец, ждет, когда устану.

Я не считаю себя бойцом опытным, у меня только одно преимущество, как я уже говорил: умные книги читал, под умными понимая вообще все то, что в нас вколачивается с детства, а это неизмеримо много, и сейчас я просто обязан реализовать преимущество более знающего. Превозмогая боль в мышцах, я наносил и наносил неожиданные удары, Грубер защищался умело, но очень однообразно, что понятно, здесь все такие бойцы, я начал готовить комбинацию, нанес три одинаковых удара, он защитился уже привычно, и тут я, занеся меч для четвертого, неожиданно ударил с другой стороны, прыжком оказался рядом, отбил своим щитом его щит в сторону, а моя рука вонзила меч, как шпагу, в едва заметную щель между шлемом и нагрудником.

Меч вошел всего на ладонь и тут же застрял, но я и сам поспешно выдернул и отступил. Из щели ударила тугая струя красной дымящейся крови. Грубер пошатнулся, кровь залила грудь, потекла по железу на землю. В прорезь шлема блеснули глаза, я слышал тяжелое сиплое дыхание.

Он ничего не сказал, лишь с трудом вскинул руку, отсалютовал мечом. В молчании мы смотрели, как громадная железная фигура с грохотом обрушилась на землю.

Пот заливал мне глаза, я с трудом воткнул меч в землю. Сказал хриплым голосом:

– Он мог бы стать великим основателем… Через века забыли бы, что он не всегда был рыцарем… И что грабил… имя его окружили бы легендами, от него повели бы род многие славные герои, полководцы… может быть, даже ученые… им тоже нужна жизненная сила и страсть к авантюрам…

Все смотрели на распростертого рыцаря, брат Кадфаэль сказал с печалью:

– Я не успел отпустить ему грехи. Но хоть похороним по-христиански.

– Это сделаем, – согласился я. – И закопаем поглубже.

– Чтобы не вылез? – спросил Альдер.

– Дурень, – возразил Клотар, – чтобы какой бродячий некромант не вздумал поднять.

Вообще-то я предложил закопать поглубже, чтобы лесные звери не разрыли плохо засыпанное тело и не устроили пир, но здесь, оказывается, существуют и более серьезные причины.

Глава 3

Леди Женевьева неожиданно попросила похоронить его вблизи ручья, это совсем близко, пусть всякий, кто захочет напиться, посмотрит на простой березовый крест и скажет, может быть, несколько добрых слов в защиту похороненного здесь рыцаря.

Пришлось отнести, даже я не нашел в себе сил перечить, а когда забросали землей, брат Кадфаэль остался на могилке читать заупокойную. Нам не хотелось находиться близко к свежей могиле, вернулись к своему костру, где на вертеле туша молодого оленя, а на очищенных от коры прутьях – ломтики молодой зайчатины.

Над головами уже сияют звезды, Бобика я оставил возле Кадфаэля, пусть охраняет, Зайчик тоже бродил рядом, с хрустом выдирая из земли траву с корнями, пес попробовал напрыгивать на Кадфаэля, потом решил, что Зайчик все-таки лучше для игры.

Мы снова расположились у костра, последние горящие веточки выбросили, оставив только красные уголья, но все равно ровный багровый свет вырывает из темноты круг диаметром метров пять, а дальше чернота, сплошная чернота, ибо низкие тучи скрывают звезды, даже луну не угадать, в какой она стороне.

Ревель посыпал самый нежный кусок мяса травами и солью, с поклоном протянул Женевьеве.

– Теперь, – сказал он тожественно, – когда вы эта… теперь… наконец-то…

– Свободна, – подсказал Альдер.

– Ни фига, – устало возразил я. – Теперь я свяжу ее, как не связывают даже берсерка. И в таком виде доставлю к герцогу.

Женевьева смотрела на меня то с гневом, то умоляюще, то вообще с каким-то странным испугом и ожиданием. Я чувствовал себя безмерно усталым, вытянул ноги.

– Вообще-то пора спать, – объявил я. – Ночи короткие, я уже забыл, когда спал вволю. Так, чтобы без задних ног. У леди Женевьевы спальное место в повозке, а мы привычно устроимся у костра. Альдер, ты сторожишь первым. Ревель – ты следующий, Клотару – самое трудное время под утро…

Альдер кивнул, в глазах немой вопрос, я понял без слов: я их с Ревелем нанимал для охраны леди Женевьевы от Грубера и его банды, но теперь, когда Грубера больше нет, я в их услугах вроде бы не нуждаюсь. Клотар тоже посмотрел на обоих, пожал плечами, поднялся.

– Что-то монах наш слишком долго читает заупокойную. Пойду приведу. А то неспокойно что-то.

– Теперь все в порядке, – заверил я. – Не отрывай будущего кардинала от молитвы!

– Я подожду, пока закончит, – буркнул он.

Он скрылся в темноте, мы некоторое время вяло чесали языками. Леди Женевьева наконец исчезла в повозке, красный свет углей освещает ее с этой стороны только чуть-чуть, мы видели, как смуглая женская рука задернула занавеску на окне. Я лег, подогнув ноги, блаженное тепло начало подниматься от конечностей, рядом покряхтывает Альдер, устраиваясь…