Андрей Круз - Рейтар

— Что-нибудь могу сделать для вас? — все так же с почтением спросил Бирр. — Желаете отдохнуть?

— Я бы дальше поехал, — ответил тот.

— Как скажете, владетельный господин, — поклонился Бирр. — У нас все готово.

У нас действительно было все готово, задачу Бирр поставил отряду, называть который сотней язык теперь не поворачивался, еще вчера, после чего уже ни один боец расположения не покидал.

— Будете сопровождать важную персону до замка Калле в Южной марке, — объяснял он мне. — Задание деликатное. Ваша задача на самом деле — следить за тем, чтобы охраняемый не сбежал. Или его не отбили. Но выглядеть это должно так, что вы охраняете его от злодеев и вообще сопровождаете для почета. Понял?

— Примерно, — усмехнулся я. — А почему именно мы?

— Политика. Вы — совсем чужие, и при этом проверенные.

— А спросить о том, кого везем, разрешается? — уточнил я.

— Спросить разрешается, ответить — нет, — развел руками Бирр. — Он сам решит.

— А вероятность нападения?

— Низкая, — сразу ответил он. — Его доставили из Альмары в Лурре для того, чтобы яхтой отправит вверх по течению. И на яхту похожий на него человек сядет. И охрана с ним будет. А вы в форме почтовой стражи, он же едет в почтовой карете. Возницу своего посади. Да и не станет его никто отбивать, как я думаю. Пока не станет.

— Я понял. А дальше?

— Останетесь в замке, пока вас не сменят. За пределы долины… там наш человек будет, он вам все покажет. И он же вас отпустит после того, как сменят. И вернетесь сюда… точнее — в Усадьбу, уже в Альмару.

Сейчас же вещи приехавшего человека быстро перегружали в переделанную почтовую карету. Изначально в таких каретах все простенько, и сидят в них тесно, но эту под одного путешественника перестроили. Мягкие сиденья, сундуки для багажа, даже спать можно с комфортом. Сам он стоял неподалеку, глядя куда-то в сторону и покусывая сорванную травинку. Я обратил внимание, что хотя оружия на нем не было, с прочими его вещами в карету загрузили несколько ружейных чехлов из тисненой кожи. Почему-то вспомнилось, что в Южной марке, как говорил Злой, охота хорошая.

Оглядел отряд — вроде бы да, на почтовую стражу похожи. Эмблемы в виде винтовки, перекрещенной с почтовым рожком. И такой же герб на карете. Так со стороны глянешь и вправду решишь, что ценную почту везут. Деньги, например. На деньги, к слову, могут и разбойники напасть, но не думаю, что это случится, потому что денежных карет заранее ждут, разбойников наводят, а на самом деле никто никаких денег не грузил. Так что правильно все Усадьба придумала.

Пленник, или кто он был, скрылся в карете, задернул занавеску на окне. Отряд построился, перед каретой и за ней, да кавалькада и тронулась. За воротами я сразу парный дозор вперед выслал и тыловой выделил, тоже двоих. Осторожность лишней никогда не бывает. Проскакали по мощеным улицам купеческого Лурре, затем по одноэтажным его предместьям, после чего оказались на Речном тракте, так и идущем вдоль Сильной. И вскоре лошади несли нас между полей и садов, от хутора к хутору, и никто не обращал на нас особо никакого внимания.

Сам я скакал рядом с каретой, просто потому, что при сопровождении так принято, это я еще по валашской службе помнил. Если везешь кого-то важного, то у него всегда должна быть возможность позвать именно командира сопровождения, это вроде как по чину так полагается. Ну а мне и без разницы. Наш же сопровождаемый, а может и пленник, был хоть и спокоен, даже безмятежен с виду, но молчалив, за весь путь и пары слов не сказал, наверное.

Ночевали не в гостиницах, и не на почтовых станциях с постоялыми дворами, а в лесах, укромно. Сопровождаемый спал в карете, там как в хорошем номере было, ну а мы не привередливые, вокруг биваком становились, распрягши и расседлав лошадей. Сначала поля с лесами вперемешку тянулись, потом просто леса пошли, кедровник все больше, чистый и светлый, а потом он в предгорья пополз, показав, что мы въехали в пределы этой самой Южной марки.

Населено это место было слабо, тут ни земледелие невозможно, ни выпас скота, и даже виноград толком не растет. И в земле ничего ценного нет, разве что хрусталь местами добывают. Но вот места сами удивительной красотой поражали — зеленые горы, изумрудные долины, по которым текут холодные, прозрачный как горный хрусталь реки, так что рисские владетели любили в этим места на охоту ездить, потому как зверья здесь было столько, что чуть не спотыкались об него, а многие здесь еще и летние дома имели, в которых спасались от равнинного зноя.

На подъезду к замку наш сопровождаемый со мной впервые заговорил. Увидел, как я карту рассматриваю, затем сказал, высунувшись в окно:

— Сотник, мы почти на месте. Дальше по дороге версты две, увидите придорожный алтарь, а там дорога направо — не ошибетесь.

— Спасибо, владетельный господин, — ответил я ему, вспомнив, как обращался Бирр, но тот лишь усмехнулся слегка и откинулся на мягкую спинку дивана, отмахнувшись.

И верно, до замка добрались всего за час, без происшествий и проблем, разве что запылились дорогой, мундиры уже и цвет свой потеряли. Дорога обогнула пологую гору, открылся вид на долину небольшую, и такой, что я даже охнул от удивления — как с картинки. Покрытые лесом склоны, речушка, которую аккуратно выложенной каменной плотинкой собрали в озерцо, а на берегу этого самого озера замок. Да и не замок это никакой, а скорее просто усадьба — большой стары дом, сложенный из тесаного камня, под красной черепичной крышей, стены сплошь плющом увиты.

— Нравится? — неожиданно спросил меня наш таинственный попутчик, снова выглянув в окно кареты.

— Нравится, владетельный господин. Красота такая, что тут всю жизнь, наверное, провести захочешь, — ответил я совершенно искренне, даже руку на сердце положил.

— Вот я и захотел, похоже, — как-то не слишком весело усмехнулся он. — Но здесь действительно красиво… Пару лет уже не был в этих местах.

— Хорошая охота? — поддержал я вроде бы завязывающуюся беседу.

— Великолепная. А форель можно прямо в этом ручье ловить. Ловите? — вдруг спросил он у меня.

— Не знаю, — даже не нашелся что ответить. — Ловил… раньше.

Как объяснить, что ловил я рыбу с сыном, который убит, в той самой реке, что мне снится, возле которой он меня ждет. Не будешь ведь объяснять, не объяснишь и не надо все это знать кому-то.

— Раньше? — он внимательно посмотрел на меня, затем спросил: — Вы ведь из вольных, так?

— Верно, владетельный господин.

Он ничего не ответил, просто кивнул. Кавалькада же наша между тем съехала в долину. Головной дозор придержал коней, пропуская вперед меня, к появившемуся в воротах человеку — невысокому, коренастому, опрятно и скромно одетому. Лицо круглое, как и вся голова, уши оттопырены, волосы стрижены коротко, надо лбом залысины. Маленькая бородка. Глаза умные и внимательные. Лет под пятьдесят ему. Так мне его Бирр и описал.