Керстин Гир - Изумрудная книга

Лесли хихикнула.

— Я знаю, это гадко, но немножко позлорадствовать-то можно, не портя себе карму, а? Ну совсем чуть-чуть. И только сегодня. С завтрашнего дня мы будем очень милы с Шарлоттой, да? Может быть, мы сумеем свести её с моим кузеном…

— Да, если хочешь попасть в ад, можешь продолжать.

Я вытянула шею, чтобы через головы посмотреть на нишу Джеймса. Она была пуста. И хотя я не ожидала ничего другого, что-то внутри сжалось. Лесли взяла меня за руку.

— Его там нет, правда?

Я покачала головой.

— Ну, значит, твой план сработал. Гидеон когда-нибудь станет очень хорошим врачом, — сказал Лесли.

— Я надеюсь, ты не станешь рыдать из-за этого дубоватого сноба? — Химериус перекувырнулся у меня над головой. — Благодаря тебе он получил долгую, полноценную жизнь, за которую, без сомнения, сведёт с ума кучу народа.

— Да, я знаю, — сказала я и украдкой всхлипнула.

Лесли протянула мне носовой платок. Потом она увидела Рафаэля и помахала ему.

— И потом, — у тебя же есть я. На всю твою оставшуюся вечную жизнь, — Химериус задел меня словно влажным поцелуем. — Я гораздо круче. И опаснее. И полезнее. И я буду с тобой, даже когда твой бессмертный друг через двести-триста лет решит иначе и начнёт заигрывать с другой. Я самый верный, красивый и умный спутник, которого только можно пожелать.

— Да, я знаю, — сказала я опять, проходя мимо Рафаэля и Лесли и наблюдая, как они приветствуют друг друга — тремя обязательными поцелуями в щеку, которые Рафаэль выдавал за типично французские. Им постоянно удавалось стукаться головами.

Химериус нахально улыбнулся:

— Но если ты чувствуешь себя одиноко, то что ты скажешь по поводу идеи завести кошку?

— Может быть, позже, — сказала я. — Когда я буду жить уже не дома, и если ты себя будешь хорошо ве… — я запнулась. Прямо передо мной, из стены классной комнаты миссис Каунтер материализовалась тёмная фигура. Над потрёпанной бархатной накидкой вытягивалась тощая шея, а сверху на меня смотрели черные, исполненные ненавистью глаза графа ди Мадроне, широко известного, как Дарт Вейдер.

Он тут же начал браниться.

— Наконец-то я нашёл вас, демон с сапфировыми глазами! Без отдыха я исколесил столетия в поиске вас и вам подобных, ибо я поклялся уничтожить вас, а Мадроне никогда не нарушает клятву.

— Дружок твой? — спросил Химериус, в то время как я окаменела от ужаса.

— А-а-а-г-р-р-р! — рявкнул призрак, выхватил из-за пояса меч и, колеблясь в воздухе, стал наступать на меня. — Ваша кровь напоит землю, демон! Мечи Священного Флорентийского Альянса пронзят вас…

Он размахнулся для удара, который должен был отрубить мне руку, если бы это не был призрачный меч. Но я все равно вздрогнула.

— Эй-эй, дружище, не надо тут устраивать истерик, — сказал Химериус и приземлился прямо у моих ног. — Вижу, ты плоховато представляешь себе демонов. Это — человек, пусть даже очень своеобразный, и твой идиотский призрачный меч не может ей ничего сделать. Если хочешь убивать демонов, можешь сперва попытать счастье со мной.

Дарт Вейдер на мгновение смутился, но тотчас решительно забасил:

— Я никогда не отступлю от дьявольского создания, пока не исполню свою миссию. Я прокляну каждый её вздох.

Я вздохнула. Какой ужас! Я уже представляла себе Дарта Вейдера, шатающегося всю мою оставшуюся жизнь вблизи от меня и извергающего всякую кровожадную болтовню. Я провалю экзамены, потому что он будет беспрестанно сопеть мне на ухо, он испортит мой выпускной вечер, и мою свадьбу, и… кажется, Химериус подумал о том же. Сердечно и преданно он глянул на меня снизу вверх.

— Слушай, а можно я его съем?

Я улыбнулась ему.

— Ты так славно об этом просишь, что я не могу тебе отказать!

Извлечение из лондонского общественного издания

Lady Danburyns Journal

24 апреля 1785

Лорд и леди Пимпелботтом объявили в эти выходные о помолвке своего старшего сына Джеймса Пимпелботтома с мисс Эмили, младшей дочерью виконта Маунтбаттона, что, впрочем, никого не удивило, поскольку сторонние наблюдатели уже в течение несколько месяцев свидетельствовали о дружеской связи между ними, а по слухам недавно на балу семейства Кларидж (как сообщалось) их видели в саду, держащимися за руки.

Джеймс Пимпелботтом, который выделяется из, к сожалению, весьма скудного количества состоятельных джентльменов в возрасте женихов не только своим приятным внешним видом и безукоризненными манерами, но и является выдающимся наездником и фехтовальщиком; в то время как его будущую супругу отмечают, как особу, отличающуюся особо утончённым вкусом в одежде и похвальной склонностью к благотворительности.

Свадьба будет праздноваться в июле в загородном поместье Пимпелботтомов.

Эпилог

14 января 1919

— Очень мило, моя дорогая. Эти лёгкие цветовые оттенки смотрятся элегантно и уютно. Действительно стоило заказать ткани для штор в Италии, не правда ли?

Леди Тилни прогуливалась по гостиной, пристально оглядывая всё вокруг. Сейчас она подошла к широкому камину и поправила стоящие на нём фотографии в серебряных рамках. В глубине души Люси опасалась, что леди Тилни проведёт указательным пальцем в изящной перчатке по камину и упрекнёт её, что она не слишком строга к горничной, как тому подобает. Впрочем, это действительно было так.

— Но, я должна сказать, что вся обстановка действительно в хорошем стиле, — продолжала леди Тилни. — Гостиная — это всегда визитная карточка дома, по ней тотчас видишь: у хозяйки дома есть вкус.

Пол обменялся с Люси озорными взглядами и заключил леди Тилни в свои медвежьи объятия.

— Ах, Маргрет, — сказал он, смеясь. — Только не делай вид, что это дело рук Люси. Ты же собственноручно выбирала каждую лампу и каждую подушку. Не говоря уже о том, как ты вертела и крутила мебельщика. А мы даже не сможем отблагодарить тебя, помогая при сборке стеллажей из Икеи.

Леди Тилни нахмурила лоб.

— Ну извини, маленький всезнайка.

Пол наклонился и положил ещё одно буковое полено в горящий огонь.

— Только вот эта чудовищная перекошенная картина сводит на нет всю красоту моей композиции! — леди Тилни показала на картину, висящую на противоположной стене. — Нельзя ли хотя бы перевесить её в другую комнату?…

— Маргрет, это же подлинный Модильяни, — терпеливо сказал Пол. — Через сто лет он будет стоить целое состояние. Люси полчаса визжала, когда обнаружила его в Париже.

— Неправда. Максимум минуту, — возразила Люси. — Зато будущее наших детей и внуков полностью обеспечено. Этой картиной и Шагалом, картина которого висит в коридоре.