Матабар (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич Дрой
— Надо же, — протянул Март, теребя в руках сигару, от которой пахло незнакомым сортом табака. — никогда не слышал о таком… а почему тогда название такое странное — Рассвет Шахаш?
— Потому что яд очень медленный, — пояснил Ардан. — И если жук кусает человека, то тот еще какое-то время живет, не чувствуя при этом боли от укуса. От пары дней, до чуть больше, чем неделю, а умирает, обычно, во сне. Ночью. Ну и находят его…
— На рассвете, — закончил за него Март.
Арди машинально кивнул, не отдавая себе отчет, что в темноте людям этого не видно.
— Надо тогда осмотреть других…
— Если бы были другие, то они бы давно уже столкнулись с теми же симптомами.
— Резонно, — с уважением согласился Март. — непонятно только, почему тогда пострадала только Эрда. Пока маршалы не предупредили, то к кустам успело подойти несколько человек.
Ардана это не удивляло. Рассвет Шахаш испускал легко узнаваемый для местных охотников, сладкий, приятный аромат. Этим он подманивал несчастную добычу, которую кусал жук и та умирала, становясь пищей для почвы, растений и деревьев.
Таков путь охоты.
— Её лунный цикл, — пояснил Арди. — жук среагировал на её цикл.
Март что-то произнес, но его слова заглушила Цасара.
— Я все собрала, — прозвучал голос, вновь заставивший вздрогнуть врача и Антона.
Около входа в вагончик что-то поставили и Арди, отодвинув шторку, обнаружил кружку, пузатый котелок с бурлящей водой и тряпичный сверток.
Развернув ткань, он проверил есть ли там все нужные ингредиенты, после чего, ровным дыханием успокоив шалящие нервы, принялся за дело.
Положив на дно кружки синий лист, чем-то напоминавший лист крыжовника, Арди достал нож и настругал поверх немного корня вереска. Затем взял три синих бутона и на одном сорвал четыре лепестка, на втором два, а на последнем — все. Он сжал их в кулаке, а тот занес над паром постепенно остывающей воды и держал до тех пор, пока это стало невозможным из-за боли от жара.
Разжав влажную ладонь, он бросил размякшие лепестки в кружку, куда сразу добавил цельный аконит. А стебель душицы, разломав на мелкие крупицы, уложил сверху, накрыв все это дело вторым листом Рассвета Шахаш.
После чего, развернувшись, добрался по тюкам и сундукам до девушки.
— Что… что за шуршание… — дернул головой, чем-то напоминая слепого крота, Антон. — Вы снова здесь, господин маг?
— Да, — ответил Арди, занося нож над головой девушки.
— Что… что вы собираетесь делать.
— Я…
— Он хочет прочитать молитву Светлоликому над вашей дочерью, Антон, — вдруг встрял Март. — Потому что, разумеется, не совершает никакого еретического обряда и никакой волшбы первородных, что могла бы осквернить девочку. Вы можете быть спокойны на этот счет, Антон.
Отец Эрды закивал и продолжил причитания, в которых Арди теперь смог различить молитвы Светлоликому.
Северяне…
Мысленно поблагодарив Марта, волшебник ловко отрезал клок волос девушки и вернулся к кружке. Он положил локон сверху на второй лист Рассвета Шахаш, а затем, наконец, залил содержимое горячей, но уже не бурлящей, водой.
Если он все сделал правильно, то яд Шахаш должен столкнуться с ядом аконита, и пока те будут заняты друг другом — остальные ингредиенты спеленают их и обернут не во вред, а на пользу.
Взяв в руки кружку, Арди вернулся к больной и склонился над головой Эрды. Он дул на пар так, чтобы девушка могла им надышаться, а затем, зажав той нос, начал постепенно, по чуть-чуть, вливать содержимое кружки в рот.
Процесс занял не меньше четверти часа, и все это время отец девушки не переставал читать молитвы, а Март — крутить свою сигару.
Наконец, когда кружка опустела, Арди попросил отдернуть полог.
— Все будет хорошо, моя родная, — прошептал Антон. — Все будет замечательно… вот увидишь, моя маленькая орхидея.
Когда в вагончик вернулся свет, то всем стало видно, что с лица девушки начала постепенно сходить бледность, а её дыхание слегка выровнялось.
— О Светлоликий! — воскликнул Антон, опустившись без сил рядом с дочерью. — Хвала тебе и Вечным Ангелам, донесшим до тебя мои мольбы… Хвала свету и…
Арди посмотрел на рыдающего отца, прижимавшего к себе дочь и, в этот момент, ему стало немного легче. И где-то глубоко в сознании картина с продырявленной головой сменилась этим — видом того, как Антон бережно убаюкивал ровно дышащую девушку.
Ардан, не став отвлекать Антона, подошел к Марту.
— Пусть пьет каждые три часа по кружке горячей воды с солью. Если нет соли, то в воду можно добавить немного базилика или тимьяна.
— Найдем соль, — улыбнулся Март.
Арди кивнул и, выйдя наружу, с удивлением обнаружил, что уже почти стемнело.
Маршала нигде не было, как и его лошади, а рядом стояла только Цасара.
— А…
— Кальдрон убедил Йонатана задержаться здесь на еще одну ночь, — вампир, не сводя взгляда с просторов прерий, сходу ответила на незаданный вопрос. — И он этому очень сильно был не рад, но оставим до завтра. А сейчас иди спать, малыш.
— Мне надо…
Арди подошел к своей лошади и заметил, что с седла уже отвязали и небольшую палатку, и спальный мешок.
— Там, — молча указала вампир.
Ардан помедлил немного, а затем благодарно кивнул и побрел в указанную сторону.
Дух Ночи… он даже представить себе не мог, что всего один день может длиться так долго, что посоперничает с целым месяцем. Казалось, что сегодня произошло событий больше, чем за весь прошлый год.
И, возможно, именно поэтому уставший волшебник допустил самую простую и нелепую ошибку охотников — не почувствовал, что по его пятам следует человек с запахом незнакомого табака.
Глава 24
Когда Арди проснулся, то первым делом проверил не развязались ли шнурки, крепящие «крышу» к каркасу. Конечно, это и «палаткой» назвать было нельзя. Небольшой лоскут парусины, подшитый мамой, который привязывался к двум жердям, а юбка, обеспеченная нужными отверстиями, попросту прибивалась колышками.
Это не те шатры, рассчитанные на несколько человек, что ковбои ставили в лагере стоянки. Но там они обитали куда реже, чем просто дрыхли в спальниках у костра под открытым небом.
Кстати, о спальнике — Ардан, отвернув край, вытянулся во весь рост, касаясь пальцами мокрой от ночной мороси ткани, а затем быстренько скрутил «кровать» в плотный тюк, подвязал бечевкой и, отложив в сторону, выполз наружу.
Парой движений вытащив колышки, он отвязал шнурки от жердей и, встряхнув парусину от росы, тоже свернул в тюк, к которому ловко привязал жерди и, обмотав все это дело бечевкой, уже собирался…
— А вы, юноша, по утрам не шибко наблюдате…
— Что я говорила, маг, по поводу лишних слов?
Арди, где стоял, там и выронил все свое нехитрое походное имущество. Сперва на босые пальцы ног упала палатка, довольно ощутимо проехавшись жердями по ногтям, а сверху приземлился и спальник.
Лошадь, стаявшая на выпасе поблизости, забавно фыркнула.
— Ха. Смех… Еда еще, — произнесла она на ломанном языке зверей и вернулась к занимательному процессу ощипывания зеленой травки.
Позади палатки Арди прямо на земле сидела весьма колоритная парочка. Нет, к Цасаре за этот месяц юноша успел привыкнуть. Особенно к тому, насколько вызывающе она одевалась, открывая на всеобщее обозрение едва ли не всю полноту своей далеко не маленькой груди. Не говоря уже о настолько облегающих штанах, что их и вовсе можно было спутать со второй кожей.
Но в данный момент вампир сидела совсем не одна. Напротив, прижав к вышеупомянутой груди другого человека, она держала длинный охотничий нож прижатым к его горлу. Достаточно плотно, чтобы можно было заметить пульс в артерии, которую того и глядишь вскроет сталь.
— Доброе… утро? — не очень уверенно скорее спросил, чем поздоровался Арди.
— Насколько утро может быть добрым, учитывая… — начал было Март, но его тут же прервало незаметное движение Цасары, упершее острие ножа совсем уж близко к артерии.
