Шепот крови (СИ) - Мирослава Драгович
Он молчал, гася раздирающую боль собственной гордостью. Он не видел ничего, в глазах плыло от нарастающей боли и звона в ушах, но понял, что мужчина ударил Петру по лицу и вырвал из ее рук плеть.
— Думай, что говоришь, курица, — прошипел он. — Ты поможешь мне сбросить его в ямы, и молись, чтобы поутру он еще был жив.
Лагерь отступников
Из шатра, куда спешила Селма, раздавался пьяный смех и музыка. Она ненавидела его смрад, ведь он насквозь пропах тиронским порошком. В лагере отступников немногие могли от него отказаться. Не всякий маг крови был способен бороться с соблазнами, чем бы они не грозили. Гален же всячески потворствовал этому, ведь безвольными людьми куда проще управлять, утверждаясь на их слабостях и самолюбии. Так он создавал и поддерживал иллюзию свободы.
Девушка шумно выдохнула, тряхнула головой, избавляясь от снежинок, что запутались в ее черных кудрявых волосах, и нырнула под полог шатра.
Быстро выцепив Галена взглядом, она пошла напролом, бесцеремонно расталкивая одурманенных магов. Чтобы выжить среди них, она научилась выказывать бесцеремонную наглость и напускное бесстрашие.
Весь в черном он сидел у огня, скрестив ноги, глаза его были закрыты. В этой пьяной толпе он выглядел инородно, но нельзя было обманываться — все крутилось именно вокруг него. Вот девушка, сидящая рядом, как будто нечаянно уронила руку на его колено, вот молодой маг поднес ему трубку с тиронским табаком, вот кто-то засмеялся собственной шутке и уставился на него, в надежде хотя бы на призрачную улыбку.
Все это Селма видела множество раз.
Гален привлекал к себе людей, обладая исключительно темным обаянием. Это был дар посильнее его фокусов с магией крови. Но не каждый мог разглядеть, что он неизменно отравляет все, что притягивает.
Горянка до боли стиснула кулаки, и ногти впились в ладони. Она вспомнила сестру — одну из жертв его благосклонности.
— Сделано, — объявила она, оказавшись рядом с Галеном. — Все, как тебе было угодно. У нас достаточно мяса и пушнины. Но ищи сам, кто готов работать с ней дальше. Я тебе не швея.
Он распахнул свои темные глаза и одарил ее той хитрой снисходительной улыбкой, которую она ненавидела. Прогнав девушку, что сидела рядом, Гален радушным жестом пригласил Селму на ее место. Та незамедлительно села, поджав под себя ноги.
— Селма-а-а, — протяжно смакуя ее имя и любуясь ею, заговорил отступник. — Прямая, как стрела. Отчего ты только не родилась в мужском теле? Тебя бы ждала великая жизнь.
Он принял трубку, вновь идущую по кругу, но лишь сделал вид, что вдохнул в себя ее дым. Он всегда лишь делал вид. Почему никто не замечал этого? Гален никогда не курил тиронский табак, никогда не пил с отступниками вино. Он изображал, что един со всеми, но был над всем.
— Ты могла рассказать мне о своей добыче завтра, но пришла теперь. Чего ты хочешь?
— Отдай мне Птицелова, — потребовала Селма, оттолкнув протянутую ей трубку.
Гален расхохотался и посмотрел на нее с нескрываемым восхищением.
— Петра спускает с него шкуру на площади, — злобно огрызнулась девушка.
— С чего вдруг тебе интересна его судьба? — Гален наклонился к ее уху, предвкушая интересную историю.
Такая близость была неприятна Селме, но она согласилась сузить круг тех, кто мог услышать этот разговор.
— Вспомни сны Дагны и то, как верил им, — прошептала девушка, и взгляд ее невольно падал на шею Галена, увитую тонкими чернеющими венками.
Он вдруг пристально заглянул ей в глаза, будто смерть ее сестры и правда что-то для него значила.
— А я верила в то, что она увидела, когда была совсем девчонкой. Она говорила, что за мной придет оборотень в медвежьей шкуре, и что я ему буду по судьбе, — оголтело врала Селма, пряча взгляд в языках пламени и лишь надеясь, что Гален не рассмеется ей в лицо. — Я слышала, что на родовом гербе его семьи медведь. Что если он тот самый оборотень?
— Ты просишь моего дозволения на игру с горящим поленом, — со странной грустью в голосе ответил он. — Ты хоть знаешь, кто он? Хоть представляешь, сколько проклятий посыпется на тебя, если кто-то узнает, почему я сохранил ему жизнь? Что, если он даже не взглянет на тебя?
— Плевать, — холодно отозвалась девушка. — Ты мне должен. Отпусти его и я никогда не напомню тебе о том, как умерла моя сестра.
Гален вернулся к разглядыванию языков пламени. Его лицо было непроницаемо. Селме было невыносимо страшно плясать на краю пропасти его гнева и бездушия, но об этом не догадался бы никто.
— Если дотянет до рассвета, он твой.
Селма подавила ликование. Лишь коротко кивнула в ответ на дозволение спасти ловца. Одна великая Тьма знала, отчего такое пришло ей в голову. В пещере за пределами Дагмера за свою жизнь сражался Морган Бранд, но она никак не могла ему помочь. А Эрлоис Толдманн был слишком важен, чтобы позволить какой-то каторжнице растерзать его. Селма хорошо помнила свое детство в лесах Ангеррана, чтобы просто отвернуться, когда принца мертвого королевства секут плетью.
Подступы к лагерю отступников
Заря медленно занималась над горизонтом. Воздух был захвачен изморозью, и с каждым вдохом обжигал легкие. Мириам мечтала выбросить заговоренный медальон, подаренный ей Морганом после их последней встречи с Галеном, как и все его дары и мысли о нем. Но ничего не вышло. Медальон все также украшал ее шею и оберегал от песни темной крови отступников. Почти у самих стен их лагеря девушка убедилась, сколь ладно он был сделан. Как бы она не хотела забыть о Моргане, сейчас для этого было не время. Ловцы, собравшись за каменными выступами, молча следили за каждым ее движением, ожидая ее слов.
— Я решила, — объявила она, задумчиво раскрошив сапогом кромку льда, сковавшего лужицу. — Я пойду одна.
— Ты уверена, душечка? — спросил ее один из них с жутким руалийским говором. — Я вижу, ты сама не своя.
Остальные мужчины протестующе загудели, высказывая свои опасения. Им бы понравилось, если бы на месте Мириам был Морган, она бы тоже предпочла, чтобы он был рядом, но тот бесследно исчез, и оставалось только принять это.
— Если бы ты, Кловис, хотел бойни, то привел бы сюда городскую стражу, а не Смотрителя. Моргана нет, а Эрлоис — там, по ту сторону этого частокола. Уверена ли я, что хочу идти туда одна? Я хочу вытащить его оттуда живым или мертвым. Это все, в чем
