Урсула Ле Гуин - Легенды Западного побережья (сборник)
Кстати, именно Пер принес нам в тот день весточку от Тирио. Когда мы после обеда, как всегда, перебрались в покои Лорда-Хранителя, то даже смогли выпить по нескольку капель золотистого крепкого вина, присланного нам в подарок из Эссангана тамошним Хранителем Дорог. Этот замечательный напиток, сделанный на местных виноградниках, точно состоял из меда и огня. Один за другим мы поднесли свои бокалы к священной нише, испрашивая благословения богов, выпили, снова расселись по местам, и Пер сообщил:
– Моя кузина наконец убедила генерал-губернатора испросить разрешения у Лорда-Хранителя Ансула нанести ему визит, и я с удовольствием передаю эту просьбу. Хотя в устах Иораттха она сперва и звучала несколько неучтиво, как это свойственно альдам. Впрочем, пожелание встретиться было, по-моему, высказано Иораттхом от чистого сердца.
– Что ж, я, собственно, так это и расценил, – сказал Лорд-Хранитель с легкой усмешкой.
– Скажи честно, Султер, ты способен выдержать встречу с ним? – спросил Пер.
– Я ничего не имею против самого Иораттха, – сказал Лорд-Хранитель. – Он солдат и следовал данным ему приказам. К тому же он, будучи человеком верующим, был вынужден подчиняться жрецам. Пока они его не предали. Каков же он сам по себе, я понятия не имею. Но мне было бы интересно это узнать. И то, что твоя кузина так любит его, говорит, в общем, в его пользу.
– И с ним всегда можно поговорить о поэзии, – вставил Оррек. – Он отлично чувствует ритм и мелодию стиха.
– Хоть и не умеет читать, – буркнула я.
Лорд-Хранитель быстро глянул в мою сторону. Меня по-прежнему считали девчонкой, и в обществе взрослых мужчин и женщин я все еще имела право только слушать, но уж никак не высказывать собственное мнение. Впрочем, я и сама предпочитала помалкивать. Но с недавних пор мне стало ясно: когда я все же что-то говорю, Лорд-Хранитель всегда очень внимательно прислушивается к моим словам.
Пер Актамо тоже вскинул на меня свои ясные темные глаза. Перу я, похоже, нравилась; он все время меня поддразнивал, делал вид, что «до ужаса» потрясен моей «ученостью». Он вообще всегда разговаривал со мной как с равной и порой даже невольно флиртовал со мною, сам того не замечая. Он был добрый и красивый человек, и я всегда была чуточку в него влюблена. Раньше я часто мечтала, как в один прекрасный день выйду за него замуж. Мне кажется, я вполне могла бы это сделать, стоило только захотеть. Но тогда я просто еще не была к этому готова. И мне совсем не хотелось становиться взрослой. Я уже обрела одну огромную любовь как дочь и наследница семейства Галва, но мне никогда еще не дарили того, что предлагали мне Грай и Оррек, – свободы, свободы ребенка, младшей сестры. И я страстно об этой свободе мечтала.
Вдруг Пер спросил меня:
– Неужели ты хочешь научить ганда читать, Мемер?
Его насмешливый тон и пристальный взгляд Лорда-Хранителя тут же заставили меня проявить свой нрав.
– Неужели он, альд, позволит какой-то женщине чему-то его учить? Хотя если ганд Иораттх всерьез намерен управлять Ансулом и его жителями, то лучше бы ему все же перестать бояться книг!
– Возможно, этот дом не самый подходящий для того, чтобы отстаивать подобную точку зрения, – сказал Пер. – Здесь есть по крайней мере одна книга, которая, по-моему, любого заставит бояться наших богов.
– Говорят, сегодня Ансул покинула последняя группа жрецов; они ушли в Асудар вместе с войсками, – заметила Грай, и смысл ее слов поняли все.
– Иораттх оставил при себе лишь нескольких священнослужителей, – сказал Пер, – чтобы они читали молитвы и отправляли необходимые обряды. А в случае чего могли бы, наверное, и демонов изгнать. Сам-то он, правда, не считает, что здесь так уж много демонов, как это представлялось его сыну.
– Что ж, у каждого свое видение предмета, – заметила Грай.
– «Тот бог, что в душе и в камне увидит бога», – прошептал Оррек на своем родном языке строчку из стихотворения Регали.
Но Лорд-Хранитель этого не расслышал, поглощенный своими мыслями. А потом вдруг спросил у меня, словно все это время ему не давала покоя шутка Пера:
– А что, ты и впрямь стала бы учить ганда Иораттха читать, Мемер? Если б он, конечно, согласился?
– Я стала бы учить любого, кто этого захочет, – ответила я. – Как ты меня учил.
Потом разговор пошел о другом, и когда было условлено, что визит генерал-губернатора и его супруги в Галваманд состоится через четыре дня, Пер откланялся и ушел. Оррек уже зевал во весь рот, и вскоре они с Грай отправились спать. Я встала и посмотрела, есть ли у Лорда-Хранителя все необходимое, прежде чем тоже уйти.
– Задержись еще на минутку, Мемер, – вдруг попросил он.
И я охотно подчинилась. После того как я вернулась в тайную комнату, как бы возобновив связь с собственным прошлым, я почувствовала, что у нас с ним все опять стало как прежде. И наши отношения, которые, как мне казалось, несколько охладели, вновь стали такими же теплыми и прочными, какими были всегда. Разумеется, теперь у Лорда-Хранителя возникли новые отношения и связи со многими другими людьми, да и у меня появились новые знакомства и привязанности; мы уже не так отчаянно нуждались друг в друге, не искали друг в друге поддержки и утешения, но разве это было так важно? Как прежде, существуя в нищете и забвении, так и теперь, постоянно находясь среди людей в кипящем жизнью деловом мире, мы с ним были крепко-накрепко связаны. Нас связывали и тени наших предков, и то тайное могущество, которым мы оба обладали, и те знания, которые он дал мне, и нежная любовь друг к другу, и взаимное уважение.
– Неужели ты ни разу с тех пор не была в нашей комнате? – спросил меня Лорд-Хранитель.
– Была. Сегодня. Впервые.
– Это хорошо. А я почти каждую ночь думал, что вот сейчас пойду туда и немного почитаю, и не мог себя заставить. Ах, насколько же это было легче «в старые добрые времена», как говорит Иста! Тогда я мог хоть целый день вести беседы о ценах на зерно, а потом полночи читать Регали.
– Я отдала «Ростан» Орреку, – сказала я.
Он непонимающе посмотрел на меня, и я пояснила:
– Я вынесла «Ростан» из тайной комнаты. Мне показалось, что уже пора.
– Пора, – эхом откликнулся он. И отвернулся, о чем-то задумавшись. Потом кивнул и снова повторил: – Да, пора.
– А это действительно правда или мне только кажется, что лишь мы двое можем войти в тайную комнату?
– Да, только мы, – ответил он, думая о чем-то другом.
– Тогда, наверное, нужно было бы вынести оттуда некоторые книги? Самые обычные. Ведь мы для того и хранили их, чтобы потом ими могли пользоваться и другие люди, верно?
– Да, уже пора, – сказал он. – Да. Я думаю, ты совершенно права, Мемер. Хотя... – И он снова задумался. – Идем. Давай сходим туда. – Он рывком поднялся с кресла. Я схватила маленький светильник и следом за ним пошла по разрушенным коридорам в дальнюю часть дома, к той стене, которая только казалась стеной, глухой стеной дома, в которой нет и никогда не было никаких дверей. Лорд-Хранитель написал в воздухе те буквы, которые на языке наших далеких предков, пришедших сюда из Страны Восхода, складываются в слово «откройся», дверь открылась, и мы вошли. Потом я обернулась и, начертав в воздухе другое слово, закрыла дверь, и она стала стеной.
Я подошла к столу и зажгла большую лампу, стоявшую на нем. Комнату сразу окутал ее мягкий желтоватый свет, и она будто расцвела под этим светом, и надписи на корешках книг стали поблескивать золотыми искрами.
Лорд-Хранитель коснулся края алтаря, благословляя богов, выпрямился и огляделся. Потом сел за стол и, машинально потирая больное негнущееся колено, спросил:
– Что ты читала в последнее время?
Я принесла «Элегии» и положила перед ним на стол.
– И далеко ты продвинулась?
– До «Укротителя лошадей».
Он открыл книгу и отыскал это стихотворение.
– Можешь прочесть его наизусть?
Я продекламировала десять строк на аританском.
– И как тебе?
Я изложила ему свое понимание этого стихотворения – почти в тех же словах, что и Грай, – и он, пряча улыбку, сказал:
– Что ж, весьма разумно.
Я села за стол напротив него. Он немного помолчал, потом снова заговорил:
– А знаешь, Мемер, Оррек Каспро, пожалуй, явился как раз вовремя. Он тоже может кое-чему тебя научить. Ведь теперь ты уже на пороге понимания того, что и сама вполне можешь учить – в том числе и меня.
– Неправда! Я ведь когда «Элегии» разбирала, то, в основном просто догадывалась о смысле стихов. А Регали я и вовсе пока читать не могу.
– Но теперь у тебя есть учитель, который это может.
– Значит... ты не сердишься? И это ничего, что я дала ему «Ростан»?
– Да, я думаю, это ничего, – сказал он и глубоко вздохнул. – Наверное, так и следовало поступить. Да и откуда нам знать, что правильно, а что нет, если мы не в силах понять даже того дара, которым обладаем? Я, например, чувствую себя слепцом, которого попросили прочесть некое отправленное ему божественное послание!
