Юханан Магрибский - Среброгорящая Дремчуга

Невыносимо, душно жить в столице. Уже второй год он просыпается под шум морского прибоя и редкие крики чаек. Здесь, в крохотном городке, прилепившемся к самому краю морского мыса, жили многие из боярских детей. Бывший когда-то рыбацкой деревушкой, городок давно жил одной обслугой. От рыбаков осталось одно называние — да и то смех, Безрыбьево. Мощёные улицы, черепичные крыши, никаких бедняков, всё чинно, за этим следят.

Из столицы Ярослав сбежал сюда в попытке отыскать общество, где можно без опаски высказывать свои мысли, собрать вокруг себя тех, кто смыслит в военном деле, но оставил службу, как и он, отыскать их… не так легко было найти нужных людей. Но найти — мало. Нужно посещать приёмы, давать обеды, кутить и швырять отцовским серебром на попойках. Иначе — нельзя. Он знал, что за ним следят — несколько раз замечал слежку, да и мог ли оставить его без присмотра милый дядюшка Богдан Раздолович? Одно дело, ежели юнец удрал со службы и гуляет по домам терпимости, девок за красоту щупает, а уж совсем другое, ежели он живёт отшельником, строго себя блюдёт, и книги выписывает, письма рассылает. Тут и заподозрить можно дурное. А если уж Богдан Раздолович заподозрит, то задушит объятьями, глаз не спустит, шагу шагнуть не даст, тогда и правда другой дороги не будет, кроме как сделаться таким же хитрецом и вором, чтобы лет через десять, пятнадцать ли, когда глаза так же сузятся и заплывут жиром, обретая хитрый, лукавый прищур, а череп облысеет, сказать в нужное время правильные слова, дёрнуть за ниточки старых связей и пригрозить другим плутам разоблачением, и тогда, может быть удастся… Но одно только — проживёт ли Дремчуга эти пятнадцать лет? А даже и случится так, то успеем ли тогда сделать хоть что-то, если исхирцы уже сейчас не знают себе равных и очищают подножия своих гор от ленивых свардлятов? Пока исхирцам нужен союз, нужно тянуть из них все соки — пусть пришлют своих оружейников, пусть научат наших писарей верно обсчитывать полёт пушечного ядра, пусть выучат бойцов держать строй на новый, стрелецкий лад. Но если и дальше Имбрисиниатор будет задирать свой длинный и горбатый нос и презрительно кривиться, когда рядом с ним кто-то упоминает исхирцев, то они сумеют найти другого союзника. С их пушками это не так уж сложно.

Душно, душно в Среброгорящей, но там отчий дом, там старый отец и дурак Шиховец, там Светлана… Что она думает о нём, за кого считает? Да что гадать, не ясно ли? Бросил дом, оставил службу, гуляет по девкам младший братишка, спускает наследные деньги, а отец слишком стар, чтобы насупить брови и окрикнуть негодника. Видно, вино и тепло совсем разморили Ярослава, и ему мерещилось, что он, совсем кроха, спешит со Светланой по ночному саду, чтобы помолиться вместе с отцом. Сестра почти бежит, за ней не угнаться, и он сопит, что есть мочи, стараясь поспеть, но не отпускает её руки. А прохлада уже спустилась, выпала роса, заденет какой-нибудь листок лицо, и мазнёт холодной влагой.

Коляску трясло; от тепла мокрая одежда сопрела, распространяя душный, едва сладковатый запах. Он вдруг встрепенулся, распахнул глаза — Сархэ бросил на него взгляд и снова отвернулся к окну. Ярослав совсем не заметил, как уснул. Долго ли провёл в беспамятстве? Нет же, коляска всё ещё едет, а от берега до дома (в два яруса с садиком и островерхой крышей, где он снимал дальнее крыло с окнами на море), совсем недалеко, чуть больше четверти часа, и то лишь оттого, что приходится петлять узкими, извилистыми дорогами, которые, подобно змеям, обвивают склоны.

Тряска становилась невыносимой, голова тяжелела. Ярослав едва вынес остаток пути; наконец, коляска остановилась, он скинул плед, подхватил плащ, пробежался по саду, открыв дверь, дождался Сархэ. Вошли вместе. Успокоившийся было ветер, обласкал неожиданно холодным дыханием, и Ярослав поспешил захлопнуть дверь. Мутило, но пришлось переодеться, выпить ещё вина, растереть лицо холодной водой из медного таза и бить себя по щекам, пока те не раскраснелись, и не вернулась, вместе с румянцем, ясность мышления. Чувствуя себя странно свежим и полным сил, Ярослав спустился в гостиную, где Сархэ, развалясь в кресле, листал книгу.

— Что же, мой юный друг, как ваша морская прогулка? Помогла она ходу ваших мыслей? — спросил Сархэ, не отрываясь от книги. — Помните, что Смотрины закончатся через три недели, и время будет упущено. И я напоминаю вам, хотя это мне неприятно и я всячески хотел бы избежать подобной беседы, что Высокий Двор более не намерен оплачивать ваши расходы, если вы не предпримите решительных действий.

Ярослав замер, остановился, не дойдя несколько шагов до своего кресла. Он невольно поморщился от напоминания о растраченном серебре, но отмахнулся от этой мысли как от назойливой мухи. Исхирия через Сархэ предлагала союз, и в нём Ярослав находил всё, о чём мечтал, размышляя о переустройстве Дремчуги. Выстроить войско по новому образцу — вместо разрозненных, пёстрых отрядов, добывавших себе пропитание охраной дорог пополам с разбоем, которые если и подчинялись кому-то, то только своим боярам, чьи знаки обычно они носили на плащах, вместо них создать стройное войско с постоянным жалованием из казны и строгим, единоначалием. Обучить строевому ведению боя, научить, наконец, стрелять! Собрать пушкарей, добиться, чтобы пушки отливались новейшим образом, чтобы их стволы не разрывались от выстрела, и ядра обрушивали свою разрушительную мощь на врага, а не на пушечный наряд. И это значит, что нужны исхирские литейщики, исхирские пушкари, воины, воеводы! Нужны строители — возводить крепости, остроги и укрепления, способные выдержать вражеский залп. Мало того, Высокий двор намекал о весьма выгодных торговых сделках (то серебро, которое Сархэ передавал Ярославу, очевидно, доставали из своих кошельков бородатые дремчужские купцы, надеясь вскоре окупить все расходы сторицей — об этом Сархэ молчал, но Ярослав догадывался, да и слухи доходили).

Необходимость союза была очевидной, но ни князь, ни Имбрисиниатор не желали её замечать, отталкивая протянутую руку, под тем надуманным, обманным предлогом, что Дремчуга не желает ввязывать в пограничные склоки Высокого двора с соседями. Не хочет вести войну со свардлятами! А с кем, с кем, если не с ними десятки лет сражаются пограничные заставы? Чем давить ос по одной, найти и сжечь гнездо! Будь Ярослав князем, вся Светлогорящая давно бы уже отпраздновала заключение союза.

Но князем Ярослав не был. Юный перепелятник, наследник Велемировичей, душа сплотившегося вокруг него кружка молодых бояр, которым так же душно от засилья колдунов, но не князь. Каких мер ждёт от него Сархэ? Исхириц никогда не уточнял — ни в письмах, ни во время редких личных встреч, ни теперь, когда поселился в его доме вторым хозяином. Он предоставлял Велемировичу самому выбирать средства.