Валерий Атамашкин - Избранный. Печать тайны

Все нужные документы лежали в папке на столе. Все было сделано. Оставалось ждать…

… Шок прошел. Он не был удивлен, относясь к происходящему как к неизбежности.

«Сделать, — крутилось в голове — И все будет кончено, теперь уже раз и навсегда».

Хелс не сомневался. Он сказал, что об этом никто не узнает.

«Все останется по-прежнему… Прочь, прочь такие мысли. Все будет гораздо лучше. В сто, в тысячу раз. Я со всем справлюсь, — думал Хелс. — Со всем».

Ночь, а все уже сейчас было готово.

Кровавая лилово-бледная луна зависла в небе над кладбищем. Грозно мчались по небесному своду тучи. Легкий ветерок ласкал принца прохладой. Шел двенадцатый месяц года Янтаря и где-то на надгробиях появились первые корочки инея. Жизнь замерла. Завернутый одеялом ребенок, всхлипывая на руках Хелса, сосал соску и старик, покачивая малыша, пытался его успокоить. Рядом стоящий Фарел, уткнулся подбородком в шерстяной платок, курил трубку, выпускал огромные клубы дыма, и то и дело сплевывал наземь горечь. Оба молчали. Хелс заметно похудел, и на щеках появились впадины, глаза запав внутрь, ничего не выражая, наблюдали за приближавшимся принцем. Обычно живой, весь красный и горячий как поросенок Фарел сегодня был бледен как никогда и безучастно рассматривал надгробие близлежащей могилы. Живот неприятно терзала изжога. Силуэт принца приближался. Черный плащ развивался на ветру, обнажая могучий, спрятанный в кольчугу торс. Обернутое тяжелым шелковым одеялом дитя спало на руках Турека. Принц окинул взглядом стариков.

— Здравствуйте, господа.

Фарел затянулся.

— Отдай ему ребенка, — сказал он.

Хелс молча протянул принцу укутанное в простынь дитя. Ребенок невинно моргал сонными глазами, наблюдая за склонившимися над ним взрослыми мужчинами. Щечки малыша покрыл румянец. Этого ребенка кто-то подбросил несколько дней назад прямо под порог здания, где располагалось агентство Фарела. Как всегда оно бывало, без стука, чтобы не создавать лишний шум. И без какой-либо жалости, в надежде, что РСДП сможет определить малыша в один из переполненных приютов Эвереста. Таких на тот момент было десять, а малышей, которых подкинули Фарелу только за эту неделю уже два. Толстяк проводил ребенка взглядом.

— Где ваше чадо?

— Вот он… — Принц замялся и указал на корзину позади себя, — Он там… Вы обещаете, что с ним все будет в порядке?

Фарел и Хелс промолчали. Комиссар, опустив взгляд, подошел к красивой, вышитой узором корзине и заглянул внутрь. На дне лежал закутанный в пеленку ребенок.

— Здесь золото, — Турек отстегнул с ремня кожаный мешочек до отказа забитый монетами. — Двести золотых и два драгоценных камня. Я хочу поблагодарить вас за все.

Хелс закрыл глаза, вздохнул и покачал головой.

— Не стоит, нам за все заплачено, — сказал он.

Принц неуверенно вернул мешочек на место.

— Кто вы? — выдавил он.

Друзья промолчали. Фарел поставил рядом с собой корзину, в которой лежал наследник и посмотрел на появившиеся из кармана брюк часы. Рука старика предательски дрожала. Неожиданная вспышка молнии осветила на его лице разрезавшие ото лба и до подбородка, жирные капли пота. Он взмок, хотя на улице было совсем не жарко. Стоявший рядом Хелс, озадаченно осматривался по сторонам.

Подул сильный ветер.

— Все будет, как мы договорились? Вы спасете его? — спросил принц.

Ему никто не ответил. По кладбищу со всех сторон начал расстилаться туман. Через несколько секунд в тумане растаяли самые первые надгробия, заволокло призрачным светом луну и звезды. Принц почувствовал, как растворяются в тумане звуки ночи: шелест листьев, чириканье кузнечиков в траве. Легкое оцепенение сковало ноги и медленно поползло вверх.

— Оно идет, — послышался голос Фарела.

Туман растекался и уже через несколько минут блекло-серые хлопья окутали могилы всего в нескольких метрах от собравшейся компании. Турек сделал несколько шагов назад и оглянулся, но сзади смылись очертания дерева, до которого он смог дотянуться рукой. Принц замер.

— Да не будет имени у того, что не материально. Здравствуйте, господа, — голос шел отовсюду.

Принц почувствовал, как эхом он растекся по его телу, больно покалывая кожу. Стало страшно.

— Я не хочу пугать вас, это не мой удел.

Голос казался ледяным. В тумане что-то мелькнуло. Малые частички блекло-серой массы формировали силуэт. Вокруг могильников нетронутых туманом засквозил ветер, все больше и больше набиравший силу. Силуэт приобретал очертания. Послышался нервный смешок Фарела. В нос ударила вонь. Принц с трудом сдержал рвотный позыв.

Из тумана вышел маленький сутулый человек в черном балахоне. Под капюшоном зияла пустота, но уже через секунду в принца впились глаза незнакомца. Два красных, зияющих пустотой глаза. Турек пошатнулся. Это был он, тот самый человек, с которым принц заключил сделку. Но человек ли…. По балахону незнакомца мелкими, будто статическими разрядами бегали молнии. Турек заметил, что земля под ногами незнакомца оказалась выжжена.

— Я ждал вас.

Незнакомец обвел взглядом присутствующих и опустил голову вниз. Что-то в нем пугало, ужасало, но от него, ни на секунду нельзя было отвести взгляд.

— Поднеси мне ребенка, принц.

Турек почувствовал, как по конечностям разлилось приятное жжение. Он смог пошевелить рукой. Пальцы, сжавшись в кулак, разжались. Он вытащил ребенка из корзины и, вытянув закутанного в простынь малыша перед собой, двинулся к незнакомцу. Шаги давались с трудом. Он чувствовал тяжесть в ногах, будто к каждой из них привязали гирю. И чем ближе он подходил к незнакомцу, тем тяжелее давался каждый шаг. Вонь, гниющая, режущая обоняние, усиливалась. Незнакомец был недвижим и стоял молча, не поднимая головы. Только свечение вокруг запястий его рук усиливалось. Приятный яркий свет, плавно перетекающий к ладоням. Принц аккуратно положил малыша у ног незнакомца и выпрямился. Глаза смотрели в пол. Теперь, как и тогда при их встрече, проснулось то самое чувство страха. Турек чувствовал, как во рту неприятно отдает медью.

Незнакомец медленно поднял голову и расставил руки. Через мгновение, лежавший на земле малыш воспарил в воздух…

Яркая вспышка…

Прохладный ветерок приятно развеял волосы Турека, обдав свежестью. Он открыл глаза. Сверху на принца смотрело тихое, безоблачное небо, усыпанное мириадами звезд. Ярко светила луна. Откуда-то издалека до слуха донеслось тихое уханье филина. Принц огляделся. Рядом спокойно спал завернутый в простыню ребенок.

Все было готово. Пахло керосином. Фарел чувствовал, как начала кружиться голова и прикрыл нос рукавом. Совершенно не хотелось ни о чем думать. Да и это было бы излишним, неуместным. Пустым. Сколько нужно будет вина, чтобы забыть все это? Эти воспоминания, эту вонь…