Анна Клименко - Век золотых роз

Метхе Саон покачал головой.

– Много здесь всего намешано, Элхадж. Война за землю, война за сокровища, что рождает лоно ее… Одних проклятых душ мало. – И усмехнулся, поглаживая когтем изумрудную фигурку богини.

– А что у нее в руке?

– Это? Золотая роза.

– Никогда не слышал о таких, – пробормотал Элхадж, – где они растут?

Старик вздохнул, его кровянистые глаза на миг подернулись дымкой воспоминаний.

– Теперь нигде, Элхадж. Золотые розы исчезли из Эртинойса… Раньше-то они росли повсюду, как сорная трава. А потом Храм начал терять силу, и розы исчезли. Просто вымерли.

– Разве розы так важны для Храма, а Храм – для роз? – не унимался Элхадж. – И что это за дракон в центре квадрата?

– Дракон, Стерегущий Время. – Саон мягко улыбнулся, старику почему-то было приятно думать об этом странном создании. – Он спит, в кольцах его тела – Эртинойс. И если Дракон спит, значит, наш мир в безопасности…

Элхадж внимательно слушал, запоминал. И в душе, той самой проклятой душе из ожерелья богини, теплился огонек надежды: а вдруг когда-нибудь понадобятся те жалкие крохи знаний об Эртинойсе, которыми так щедро разбрасывался старый синх?

…Потом им пришлось бежать от отряда владыки Северного Берега, и старая книга потерялась. Всем гнездом они забирались все дальше и дальше на север, туда, где лето коротко, а зимы суровы; туда, где взращивает ледяные торосы море Холодов; туда, где правит железной рукой ийлур, милостью Фэнтара обративший свое сердце в камень… Они шли вперед, теряя слабых, временами чудом уходя от отрядов владыки Эар-Тора, голодая и замерзая, пока наконец не очутились в дикой лощине. Здесь, в уединенном и богами забытом месте, и обосновалось гнездо старого Саона.

– Вот и буря утихла, – услышал Элхадж сквозь дрему, – утром увидим солнце…

Он невольно улыбнулся, кажется, это сказала одна из совсем молодых, недавно вылупившихся.

…Синха не ошиблась в своих ожиданиях. Солнце, низкое, северное, выкатилось на бледное небо большим розоватым шаром, рассыпало искры по сугробам вперемешку с фиолетовыми тенями в ложбинках, отразилось тысячью крошечных светил в сосульках. В морозном воздухе вилась тонкая снежная пыль. Дышалось легко, так легко, что, казалось, за спиной могут вырасти крылья – и взлетишь к чистому, вытертому снегом небу, мимо елей в белых кафтанах, мимо стройных осинок, изгибающихся под тяжестью пушистых шуб.

Элхадж вдохнул поглубже, с выдохом выпустил в хрустальный воздух облачка пара. Порой он и в самом деле жалел о том, что не умеет летать. Отчего получилась такая несправедливость? Отчего элеаны, дети сумеречного бога Санаула, наделены способностью покорять небеса, а синхи – нет? Метхе Саон как-то объяснял, что у каждого народа свой дар, данный богами. Ийлуры – великие воины. Во время битвы многие из них способны призвать силу Фэнтара, и тогда один удар меча валит десятерых. Чем сильнее молитва, тем сильнее дар бога. Элеанам дано другое. И пусть их тела более хрупкие, и пусть не тягаться им в ближнем бою с ийлурами… Взывая к Санаулу, они способны летать быстрее, чем стрижи, и нет никого среди других народов, кто мог бы обогнать элеана, даже на самом быстроногом скакуне. А еще, говорят, элеанам известен ритуал провидения, когда Санаул позволяет пусть на краткий миг, но все же взглянуть в Око Сумерек, Темный алмаз… Кэльчу, взывая, обретают способность видеть золото и драгоценные камни глубоко под землей. Ну, а синхи… Синхи могут убивать, призывая власть Шейниры. Вернее, могли раньше, когда богиня соизволяла отвечать. Тогда – Элхаджу как-то довелось прочесть об этом – несущая смерть волна, словно завеса из частиц пепла, расходилась во все стороны от взывающего, и горе тому, кто оказывался на ее пути.

– Элхадж, я все еще жду хворост.

Шелестящий голос метхе Саона вывел его из задумчивости. Старый синх выглядывал из низкой двери гнезда, приподняв занавес из волчьей шкуры. Элхаджу показалось, что, невзирая на сердитые нотки в голосе, метхе улыбался.

– Сейчас, метхе Саон, сейчас принесу, – пробормотал Элхадж.

Он поправил альсунею и побрел в сторону деревьев, утопая в сугробах. В самом деле, как глупо стоять и мыслями витать в облаках, когда огонь за ночь поглотил все запасы дров и когда мерзнут младшие… Элхадж ощутил вину.

– Сейчас-сейчас, – пробурчал он, словно старый синх мог его услышать, – сейчас принесу, и разведем большой огонь, как в царстве Шейниры. А там наверняка огонь жарок, тьма беспросветна, а свет чист… И все синхи, когда-либо жившие, наслаждаются теплом большого костра, и цветут золотые розы.

Развлекаясь собственными фантазиями, Элхадж набрал большую охапку еловых веток, обвязал ее бечевой и потащил к гнезду. Ноги мерзли в снегу. Он уже не раз предлагал метхе Саону сшить из волчьих шкур мешочки со шнуровкой и надевать их на ступни. Старик неизменно отвечал, что не в обычае синхов носить башмаки и что босая ступня синха – дань уважения Шейнире, царство которой где-то там, в глубинах Эртинойса. Элхаджу в такие моменты хотелось учтиво напомнить о том, что синхи, вообще-то говоря, изначально жили в Диких землях и там же, среди джунглей, строили города. Ну, а в Диких землях все-таки теплее, нежели в землях владыки Северного Берега.

Элхадж брел обратно к гнезду, по привычке придерживаясь цепочки собственных же следов, которые охотнику могли напомнить формой медвежьи. Зоркий глаз отмечал то заячью стежку, то мелкие углубления, где спускалась на снег белка. Или…

Синх остановился как вкопанный. Да, вот эти крупные следы на чистом снегу. А вон еще, и еще…

– Спаси нас, Шейнира, – выдохнул он и, бросив хворост, изо всех сил рванулся вперед. Туда, где еще утром было гнездо.

Неужели отряд владыки?!!

Элхадж бежал, проваливаясь в сугробы. Падал, поднимался и снова бежал. А потом услышал собачий лай, крики, мольбы о пощаде…

«Они все-таки нас нашли, – пронеслось вспышкой молнии, – все-таки нашли!»

И тут же размеренным шагом явилась и другая мысль: «Зачем ты идешь туда? Пока что тебя не заметили, спрячься, дождись, пока ийлуры уберутся… Может быть, ты еще сможешь кому-нибудь помочь, сам оставшись среди живых!»

Элхадж остановился. В самом деле, зачем он спешит, словно безумец, навстречу собственной гибели?

– Молот Фэнтара!

Этот клич нельзя было спутать ни с каким другим. Боевой клич ийлуров, идущих на врага…

Синх только и успел, что обернуться. Он увидел, как фонтаном взметнулся снег, чистый, искрящийся; как надвинулась на него дышащая паром мохнатая фигура. Что-то сверкнуло на солнце, ярко и беспощадно, на миг странный холод вошел в грудь, как раз между двумя сердцами, а затем все поглотила обжигающая волна боли.