Надежда Дурманова - Поймать архимага

Он вытащил из кармана штанов плотно закупоренный пузырек, поболтал слегка и протянул мне.

Я с опаской осмотрела содержимое на свет, осторожно вытащила крышку, понюхала и, с отвращением поморщившись, поставила на стол. Так пах тот настойчик, что каждый день меня заставляли пить во дворце. За три года он мне настолько осточертел, что от одного воспоминания меня начинало мутить.

— Что, знакомое зелье? — невинно поинтересовался Марэль. — Ты хоть знаешь, что это?

Успокоительное, разве нет? Но судя по вопросу наемника, тут был какой-то подвох, поэтому я покачала головой.

— Тогда какого хайна ты пила его, даже не зная, что это? — спросил Марэль. — Ты вообще помнишь хоть что-нибудь? Что было хотя бы полгода назад?

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить. Вроде картина была целой, но в то же время каких-то отдельных моментов я не помнила абсолютно. Воспоминания были как в тумане. Странно, но раньше я этого не замечала. А сейчас, стоило только сосредоточиться, как память услужливо ставила блок на некоторое свое содержимое.

Светлоликий, чем же меня поили-то?! Да я даже своего дня рождения толком не помню. Утром встала, вроде начала готовиться к торжественному ужину в свою честь, но дальше — пустота.

— Частями, — призналась я. — Вроде помню, но какие-то куски напрочь отсутствуют… Что со мной?!

— Так я и думал, — со вздохом произнес наемник. — Алеса, это зелье притупляет рассудок, ухудшает память и рассеивает внимание. Из человека, которому дали это выпить, можно веревки вить. Этим зельем поят преступников, если те отказываются сотрудничать со следствием добровольно и даже если из них клещами правду не вытянешь. Его подмешивают в пищу, а заключенный даже не замечает. И через несколько дней теряет над собой контроль. Правда, это противозаконно, но кого это будет волновать, если раскрываемость будет чуть ли не стопроцентной, да? Закрывать глаза можно на многое.

Я потрясенно молчала. Как можно было прошляпить такое? Куда я вообще смотрела! И что направила в таком состоянии?

— Но как ты узнал? — спросил некромант.

— Заметил еще на свадьбе, что у Алесы рассеянный и блуждающий взгляд, будто она не может сосредоточиться на одной точке. К тому же она выглядела слегка подавлено, наверняка у нее было ощущение, что она здесь лишняя. Это потому, что под воздействием зелья «сознание настраивается на взгляд внутрь себя», как было сказано в одной книге. Большое количество народа действует угнетающе. И мне очень интересно знать, как долго ты принимала это зелье?

— С тех пор, как вернулась из Песчаной заставы… Раньше только изредка, а последний год… Почти всегда, — опустила голову я.

— А кто давал тебе это зелье? — забил последний гвоздь в крышку моего гроба Марэль.

— Мой советник, — совсем тихо сказала я. — А Наставник его мне варил…

— И ты до сих пор не понимаешь, насколько сильно ты вляпалась? — удивленно подняв брови, спросил наемник.

— Но зачем им это? И что, в конце концов, происходит?

— Знаешь, слишком много странного происходит в последнее время. Я не могу сказать точно… Но сделать хоть какие-то выводы можно. Но для этого нам нужна информация, — сказал Марэль. — Давайте сделаем так: Алеса идет на городскую площадь и пытается разузнать как можно больше о гонениях на ксавийцев. Дар, ты идешь в самый захудалый трактир и собираешь любые сплетни о политике, особенно о политике короля Гатты. Я иду к одному знакомому и расспрашиваю его. А Иллий… а ты остаешься здесь и ждешь нас, если хочешь.

— Я пойду с Алесой, — вскинулся начальник охраны, с пугающим звуком загоняя в ножны меч. — Это моя работа, да и просто я не позволю, чтобы с ней что-то случилось.

— Нет-нет-нет, не хочу сопровождение, — сказала я, вжимаясь в спинку стула. — Что я, сама не справлюсь? Кому я нужна? Никто не знает, кто я такая. Марэль, ну скажи ему!

Наемник покачал головой, то ли соглашаясь с Илией, то ли выражая отношение к моему детскому поведению. Я вышла с кухни, раздраженно хлопнув дверью, и направилась к себе в комнату. Плюхнулась на кровать и посмотрела на заколоченное досками окно.

Нет, что они себе позволяют? Думают, что я за себя постоять не смогу? Да я маг, как-никак! Подумаешь, давно не колдовала, ну так эти навыки быстро вспоминаются! Делов-то!

— Алеса, — отвлек меня от раздумий Иллий, входя в комнату, — позволь мне пойти с тобой. Ну почему нет? Это из-за Дара, да?

— Нет, вовсе нет, — смущенно сказала я, садясь. — Мы с ним просто друзья. И с тобой мы тоже просто друзья.

— А может, я не хочу, чтобы мы были просто друзьями, — хитро сказал он. — Почему бы не быть кем-то большим?

Я отодвинулась подальше от мужчины. Ну здрасьте, приехали! Раньше он хотя бы так прямо не говорил, что позволяло мне сделать вид, что я не понимаю его намеков.

— Мне сейчас не до этого, — отрезала я. — Да и вообще не до этого. Слушай, надо идти на площадь, некогда болтать попусту. Так ты идешь со мной или нет?

Начальник охраны кивнул и, сказав, что оставил меч в своей комнате, вышел вон. Я решила быстренько смыться, пока он не вернулся, и задумчиво посмотрела на доски, скрывающие окно.

Дар застал меня в тот момент, когда я с помощью колдовства бесшумно отрывала верхнюю доску. Он быстро закрыл за собой дверь и подошел к окну.

— Иллий там? — шепотом спросила я. — А то он хочет идти со мной, но я этого не хочу. Чего ты ухмыляешься вообще?

— Алеса, сколько тебе лет, что ты бежишь через окно, как подросток? — спросил некромант, трогая доску ниже, которая после его касания медленно вывалилась наружу. — Иллий разговаривает с Марэлем на кухне, они что-то там уточняют и согласовывают.

Я вылезла на улицу и посмотрела на выглядывающего сквозь дыру некроманта. Он заговорчески подмигнул и махнул рукой — мол, иди уже.

— До вечера? — неуверенно уточнила я. Он кивнул и повел рукой, возвращая доски на место.

Я быстро дочапала по раскисшей дороге — за ночь снег растаял, хотя сейчас уже начинало холодать, да и солнце скрылось за низкими тучами, наплывшими с севера — до ближайшего перекрестка и свернула направо. Надеюсь, Иллий не пойдет меня искать. А то ведь найдет, и придется идти вместе.

Я плутала по многочисленным улочкам и подворотням, по-моему, углубляясь все дальше в трущобы. Мне стало не по себе, когда я проходила мимо дома с выжженным ореолом вокруг окон. Я сразу представила, как от жара трескаются стекла, и огонь выбирается наружу.

Через полчаса подобного блужданья я вышла на площадь. Сегодня здесь был базарный день: торговцы расставили свои палатки по всему периметру, народ сновал меж рядами, приценивался, ругался, торговался.