Анджей Ваевский - Тринадцатая стихия

– Тебе вечно все не нравится, – отозвалась Вода.

– Нравится, не нравится, идет как надо, идет как не надо. Какие же вы скучные, – зевнул Воздух.

– Тебе всегда и всё скучно, – отмахнулась от Воздуха Сущность.

– Вот только что скажет на нашу затею ифирин? – поинтересовался Свет.

– А что он может сказать, если он заперт? – равнодушно ответила ему Вероятность.

– И все же лучше под присмотром ифирина, чем в стальной хватке этого, – проронил Металл.

– Уж кто бы говорил про стальную хватку, – хихикнул Путь.

– Да хватит вам, – прикрикнула на всех Молния.

– И всё же мне кажется, что мы чего-то не учли, – вставил свое слово Итог, но его, как всегда, никто не услышал.

Принесенное из подпола сокровище благоухало на весь дом. Ароматно, вкусно, зимне-яблочно. Летние яблоки пахнут иначе, они пахнут теплом, и солнцем, и сладким медом. Осенние – богатым урожаем, щедрыми дарами. И только зимние яблоки пахнут юностью, дерзостью, ворвавшейся в снега.

– Какое чудо! – совсем по-детски запищала Тари разве что, не прыгая на кровати.

– Иди сюда.

Она сидела на его коленях, теплый пушистый плед укутывал ноги, весело потрескивал поленьями огонь в камине. Сидела в кольце его рук, чистящих яблоки. Аккуратные дольки обмакивались в плошку с диким медом и отправлялись ей в рот. И она, смеясь, облизывала эти медовые пальцы, требуя еще. Словно ничего вкуснее никогда не ела. Аш улыбался. Не насмешливо, а как-то тепло и тревожно. Словно боялся спугнуть момент. Зыбкое ощущение тихого счастья. Заливистый веселый смех, когда капелька меда текла по губам. Медовая девочка с непослушными пшеничными вихрами. Тепло пламени, жадно облизывающего поленья. Трескучий мороз где-то там, за окном, и не проникнет, не проберется сюда. И во всем этом звенящем спокойствии эльф был похож на раненую птицу, но он все еще мог улыбаться.

Она не понимала, совсем не понимала, почему сумеречник так подолгу задумчиво смотрит на нее. Или отказывалась понимать. Замечала, но не хотела верить, что он может быть таким, вытесняя этот теплый и тревожный образ совершенно другим – разъяренным зверем, ожесточенно убивающий своих врагов. Так было легче, так было проще бояться его и ненавидеть. И мечтать отомстить, сдернуть отцовский подарок с его шеи, когда он уже не сможет дышать. Могла ли Тари задавить в себе эту ненависть, эту жажду мести? Наверное, могла. Но вот хотела ли?

– Ты не сможешь вернуться. Из этого мира нет пути назад.

– Как же так? Я больше никогда их не увижу? Совсем никогда? – в глазах Тари стояли слезы. Настоящие искренние слезы, когда она узнала, что возвращения не будет, что она здесь не на прогулке, и это всё не временно, и больше никогда. Отец, мама. Друзья. Больше никогда.

– Не верю! Я тебе не верю! – бессильные кулачки колотились в грудь друида.

– Веришь ты мне или нет – это не меняет ровным счетом ничего. Назад дороги нет, я сам ее искал очень долго, но лишь убедился в том, что Перекресток не отпускает тех, кого поймал.

– Перекресток? Разве он существует? Это ведь сказка, просто сказка, – она была близка к истерике.

– Увы, но существует. И сейчас ты именно на Перекрестке миров. Ты в межмирье.

– Легенды говорят, что здесь сокрыта сила, способная управлять мирами, и, попав сюда, эту силу можно заполучить, – вернулась Тари к давно забытому разговору об этом мире, облизывая с губ мед.

– Легенды часто врут. Не врут, но сильно преувеличивают. Сила есть, но вовсе не такая, как в легендах, и уж точно ее не сможет заполучить каждый, – усмехнувшись, ответил Аш. Эльфийка за прошедшие месяцы успела примириться с тем, что больше никогда не вернется в родные края. Если и не смирилась, то, во всяком случае, не истерила больше.

– Откуда ты об этом знаешь? – в голосе прорезалось любопытство.

– Это же просто, девочка. Чтобы удерживать такую мощь, необходимо самому обладать недюжинной силой. Иначе она тебя поглотит. А если поглотит, то разве можно считать, что ты ее заполучил? Нет, скорей, она тебя.

– А ты бы смог?

– А я разве сильный? – Аш усмехнулся так, что у Тари побежали мурашки по спине. У него вообще были жуткие улыбки… клыкастые.

– Скорее страшный, – девушка перестала смотреть на эльфа и переключилась на поедание очередной дольки яблока.

– И на том спасибо, – рассмеялся друид.

Иногда Аш уходил в город, который лежал далеко за границами леса. Уходил дня на три-четыре, и Тари оставалась одна, маялась от скуки и… ждала возвращения своего пленителя. Нет, пару раз, конечно, попыталась найти путь к побегу, но лишь в очередной раз подтвердила догадку, что зачарованный лес ее не выпустит. Поэтому покорно ждала в одиночестве, каждый раз глядя вслед уходящему друиду, прокладывающему путь не по земле, а по деревьям, прыгая с ветки на ветку так быстро, что создавалось впечатление, что он летит между стволов. Так бегали стрелки в ее лесу, молниеносно и бесшумно. Не оставляя на земле следов.

– Почему ты никогда не берешь меня с собой?

– Потому что там опасно. Да и сам я быстрее управляюсь, ты только задержишь в пути.

– И что же там такого опасного?

– Да много всякого. Дроу, которые снесут тебя на жертвенник своей богине. Люди, так любящие промышлять работорговлей. Оборотни, которые с аппетитом поужинают твоим нежным телом. Вампиры. И много всяких других, интерес которых к твоей персоне тебе уж точно не понравится.

– Брр, страсти-то какие. Неужто в вашем мире так страшно жить?

– А в твоем было не так страшно?

– Не так. С людьми мы жили в мире, а остальные, кого ты назвал, они остались только лишь в легендах. И сумеречники тоже.

– Так я для тебя чудище из сказок? – рассмеялся Аш.

– Типа того, – пожала в ответ плечами Тари.

– И кто страшнее, я или вампиры?

– Для меня – ты. И кстати, за что ты так не любишь кровососов?

– А за что их любить? Упырь безмозглый и то понятнее – он под заклятием, не ведает, что творит. А эти-то в здравом уме. Несколько сотен лет назад мне довелось участвовать в войне с вампирами. Это было страшно – то, что они творили. Уничтожали целые деревни, города, в ненасытной жажде убивая даже детей. Они противоестественны природе, всё живое ненавидит их и бежит, едва завидев кровопийцу. Нежить, неживые. Не упокоенные.

– И судя потому, что война закончилась давно, а ты всё еще жив, – ты многих упокоил.

– Можно сказать и так, – загадочно улыбнулся эльф, но по его лицу читалось, как в открытой книге: многих – не то слово. Бесчисленное множество вампиров уничтожил Аш за свою совсем не короткую жизнь.